Ребекка Брэндвайн - Море любви

По моим подсчетам сейчас уже было где-то около полуночи, но ночь не была темной. Полная луна освещала путь, на чернильного цвета небе сияли яркие звезды. Дождя уже давно не было, поэтому земля была твердой. Так обычно бывает в Северном Корнуолле летом, когда солнце выжигает траву, высасывая из земли каждую капельку влаги. Копыта конька гулко цокали по сухой земле: он скакал быстро и не упрямился, когда я подгоняла его. Жоко напомнил мне пони Калико Джека, который давно уже умер.

Легкий ветерок витал в торфяниках и, казалось, будто вереск и папоротник кланялись друг другу с каждым его дуновением. Мне даже казалось, что они живые, как люди, и смотрят на нас тысячами глаз. Может быть, кому-то покажется смешным, но я, как и тетя Мэгги, любила торфяники, поэтому не боялась находиться здесь одна, только тревожилась, что сделает Джеррит, когда узнает, что его жена поехала за ним. «Очевидно, он разозлится», – подумала я, побледнев от этой мысли, так как характер мужа ничуть не изменился, хотя гнев его редко был направлен на меня. Поняв, что может случиться иначе, и Джеррит, скорее всего, разозлится, я чуть было не повернула назад в Хайтс. Но потом, подумав о Ники и Торне, которые, как подозревал муж, очевидно должны были встретиться на разработках, отважилась ехать вперед.

Почему двое мужчин вдруг решили уйти с вечеринки и пойти на разработки, – я не знаю. Но мне все это очень не понравилось. Очень не понравилось. Ники и Торн уже слишком долго ненавидели друг друга, чтобы по-дружески встретиться сегодня ночью. Джеррит что-то заподозрил. Что-то совершенно ужасное и, если мой муж попадет в опасную ситуацию, мы должны быть рядом. Я очень сильно любила его и только смерть могла нас разлучить.

Наконец показались разработки. Горы кварца причудливо светились в лунном свете, словно призрачные гиганты, возвышающиеся над торфяниками, уродливые, белые и безмолвные, как могилы. Подъехав ближе, я съежилась от страха. Казалось, что все замерло. Слой кварца был настолько толстый, что как вата поглощал все звуки… Все вокруг как будто затаило дыхание. Между холмами кружился ветер, поднимая меловую пыль, словно белый туман или духи витали в темноте. Я редко видела разработки ночью, а столь близко никогда. Теперь стало ясно, почему люди так легко поверили в истории о привидениях. А, может быть, потусторонние силы в действительности иногда посещали эти тихие и загадочные, зловещие места. Клубы белой пудры вздымались над торфяниками. Тишина нарушалась лишь всплесками воды, когда какое-нибудь насекомое или другое существо беспокоило гладкую поверхность прудов.

Все что я могла сделать, так это подталкивать Жоко вперед. Холмы, казалось, сжимались вокруг с каждым шагом лошади, постоянно покрывая нас своей мягкой, алебастровой пылью и окружая тишиной. Мне казалось, что я задыхаюсь, как в тот день на чердаке, когда Торн запер меня в сундуке. Но это было давно. Почему я вдруг подумала об этом? Не знаю. Но все равно не могла выбросить из головы такое сходство. Я нервно всматривалась в вершины холмов, как будто там скрывалось какое-то невидимое существо, готовое броситься на любого человека.

Впереди замаячил край одного из громадных карьеров. Он показался мне каким-то странным, неземным кратером, похожим на те, что есть на Луне, серебристый шар которой напоминал человеческое лицо.

Я осторожно поехала по краю карьера, направляясь к маленькому, временному строению, в котором размещалась контора, надеясь найти там Джеррита. Дверь оказалась открытой. Она, поскрипывая, раскачивалась на петлях. Внутри горел свет, а рядом с домом стоял конь Джеррита Черный Огонь. Я медленно слезла с Жоко и неспеша пошла к деревянному домишке, тихо выкрикивая имя моего мужа. Но ответа не последовало.

Я робко заглянула внутрь, но в доме никого не было, только на столе в углу горела лампа. «Где же может быть Джеррит? – подумала я. – А Ники с Торном?» Я уже повернулась, чтобы уйти, но вдруг мой взгляд упал на стул, на котором лежал изящный дубовый футляр для пистолетов. Он сразу же показался мне знакомым. Этот футляр принадлежал дяде Драко. Кто-то взял его из кабинета и принес сюда. Футляр был открыт, и я четко увидела пустые выемки в красном бархате, где обычно лежали длинные, черные пистолеты дяди. Сейчас их там не было. От нехорошего предчувствия у меня пересохло во рту, а сердце заколотилось в бешеном темпе.

Я быстро выбежала из конторы и вскочила на Жоко. Необходимо было найти Джеррита. Обязательно! Но я даже не знала где его искать. Разработки были огромные, Уилл Пенфорт находилась почти в миле от Уилл Анант. Но я была уверена, что мой муж был здесь, на Уилл Анант. Его конь здесь; футляр для пистолетов тоже.

Ники с Торном тоже должны находиться здесь. По крайней мере, так должно быть решил и Джеррит. Вдруг совсем недалеко послышались разгневанные голоса.

– Это безумие!

Слова эхом отдавались среди куч кварца и холмов глины. Определить, откуда доносилась речь, было трудно. Но потом, когда мой муж продолжил говорить, я поняла, где он и направила туда Жоко. Через несколько минут показались трое мужчин.

– Это безумие, говорю тебе! – повторил Джеррит. – Полное безумие! Дуэли запрещены законом! Если один из вас будет убит, – другого повесят.

– Заткнись, Джеррит, и отойди в сторону! – прошипел Ники. – Я тебя предупреждаю: если ты не уйдешь, я выстрелю в тебя. Не вмешивайся! Это дело касается только Торна и меня, и ты не остановишь нас. На этот раз он получит все, что заслуживает, даже если это и будет стоить мне жизни!

– Не вмешивайся, Джеррит, или ты об этом пожалеешь! Этот щенок наконец-то получит то, что давно уже должен был получить, и ты не посмеешь помешать мне проучить его!

Каким-то странным образом, слова Ники, прозвучавшие в детстве на чердаке, вернулись сегодня опять. Я стояла у подножия кварцевой махины и смотрела вниз в широкий карьер, где стояли трое мужчин. Так же, как когда-то еще детьми они стояли на чердаке. У французов есть слово, выражающее то, что я почувствовала: deja vu – уже виденное. Я переживала тот же самый кошмар. Карьер был похож на греческий амфитеатр. Можно было отчетливо, как звон колокола, слышать каждое слово. Мне нужно было бы уехать, но я не могла оторваться от происходившей передо мной сцены. Медленно, как будто находясь в трансе, я соскользнула с гладкой спины Жоко и опустилась на землю, чтобы мужчины не заметили меня.

– Это храбрые слова, да для такого трусливого, грязного обманщика, Николас! – презрительно усмехнулся Торн. – Ох, какое же я получу удовольствие, убив тебя, как ты убил мою сестру!

– Это ты убил ее, сукин сын, когда заявился в Хайтс со своей грязной ложью.