Мэри Уайн - В постели с незнакомцем

То была отличная партия, не приходилось сомневаться.

Хорошо для его людей, хорошо для его детей, но это не меняет того факта, что он побаивался брать леди из английского двора к себе домой. Он был при английском дворе и благополучно сойдет в могилу, никогда более не ступив туда ногой. Женщины при дворе были притворщицами, лживыми созданиями с раскрашенными лицами. Носили они громоздкие, неуклюжие платья, которые скрывали естественные женские формы, лишая его возможности проявить хоть какой-то интерес к ним. За исключением грудей. Он вспыхивал, когда думал о том, что придворные леди красили себе соски, потому что вырезы лифов были настолько низкими, что их можно было увидеть. Бродик не был от природы ревнивым мужчиной, но отнюдь не хотел быть рогоносцем. Его английская жена откроет соски только для его собственных глаз.

От этих мыслей настроение становилось еще хуже. Глядя в сторону границы, Бродик вполголоса выругался. Несмотря на соседство и объединение земель, он и предназначенная ему в жены женщина отличались друг от друга как день и ночь. Он не позволит ей вести себя бесстыдно, и за это она его возненавидит. Мало надежды на то, что их союз будет благополучным, а тем более приятным. Он был старшим из Макджеймсов, это была его обязанность, которая тяжело давила на плечи.

И Каллен просто не имел понятия, насколько он расстроен.

Бродик пнул камень ногой. Он был связан традицией — обязан был жениться на той женщине, которая увеличит благосостояние его людей. Было бы несчастьем, если женщина будет недовольна пребыванием в его доме.

Но он был граф Алькаон.

Он сделал глубокий вдох, испытав чувство гордости. Быть графом — это не то, что ходить со склоненной головой. Он потратил годы на то, чтобы завоевать это право. Его северные границы были не столь спокойными, как южные. Когда его отцу разрубили топором ногу, именно Бродику пришлось вести вассалов Макджеймсов. Он по многим причинам предпочитал битву женитьбе.

Бродик снова посмотрел на английскую землю, которая вскоре станет его собственностью.

В некотором отношении женитьба сродни битве — только сильный окажется победителем. Он заявил право на английскую невесту и посеет семя в ее чреве, чтобы она родила сына, и тогда все наследство будет принадлежать ему. Он из рода Макджеймсов. Он Макджеймс, который не привык проигрывать.

Замок Уорик

— Леди Мэри принимает ванну, и ты должна обслужить ее.

Кухарка Бренда произнесла эти слова под шум воды, наливаемой в два медных кувшина, стоящих на плите. Затем помешала дрова в громадной печи и подбросила туда толстое полено.

— Подожди воды.

Протирая глаза, Анна уставилась на плиту. Языки пламени гипнотизировали ее, она с трудом преодолевала желание снова смежить веки и подремать еще немного.

— Поднимайся, не пытайся снова заснуть.

Анна засмеялась.

— Ночь была короткая, но приятная.

Бренда улыбнулась. Вода вскипела, Анна взвалила на плечи деревянное коромысло с двумя кувшинами.

— Отправляйся, да только не ошпарься.

Делая аккуратные маленькие шажки, Анна поднялась по лестнице на верхний этаж. Леди этого дома купались в своих спальнях, и для этого требовалось подносить туда воду. Пар шел от медных кувшинов, когда она постучала в дверь для слуг, которая давала возможность входить в спальню леди через боковой вход. Это было секретом даже для большинства обитателей замка, об этом знали лишь экономка да кухарка.

— Войди.

Мэри была еще полностью одета. Анна в смятении посмотрела на нее и поднесла горячую воду к корыту возле камина. Льняные простыни висели, согреваясь на вешалке, еще несколько кувшинов воды, предназначенных для полоскания, стояли на полу. На серебряном подносе лежало дорогое французское мыло.

— Запри дверь, Мэри.

Мэри, похоже, была столь же шокирована, как и Анна, услышав Филиппу. Леди хмуро посмотрела на дочь.

— Поторопись. Нужно все сделать втайне. Ни шепотка никому из слуг. Если ты, дочь, передумала — в этом случае купаться можешь ты.

Мэри покачала головой и побежала к двери. Она заперла толстой деревянной балкой дверь, после чего повернулась лицом к Анне.

— Вылей воду, Анна.

— Да, конечно…

Анна стиснула зубы и лишь после этого поняла, что эти слова произнесла она. Филиппа прищурилась, на ее лице появился легкий румянец. Анна взялась за кувшин, обернув подолом юбки горячую ручку, ожидая услышать от леди ругательства.

Однако не последовало ничего, кроме шума наливаемой воды. Анна взялась за второй кувшин и вылила из него воду в корыто.

— Анна, сними платье и полезай в корыто.

Повернувшись, Анна уставилась на леди, полагая, что чего-то не поняла. Филиппа в упор смотрела на нее, словно давила всей своей властью.

— Купаться будешь ты, Анна. Мэри и я поможем тебе.

— Здесь?

Кажется, она произнесла это несколько возбужденным и уж никак не смиренным голосом. Похоже, хлебнула в избытке вина.

Филиппа насмешливо хихикнула. В этом звуке было что-то зловещее, отчего у Анны пробежала дрожь по позвоночнику. Леди хлопнула ладонями.

— Да, здесь. Ты влезешь в это корыто и вымоешь себя с головы до пят. В конце концов ты заработаешь серебряный шиллинг, который я вынуждена тратить на твою мать и ее отродье. Раздевайся. Немедленно.

Анна не мигая смотрела на женщину. Ненависть — гадкая штука, она исказила черты лица Филиппы. Анна только сейчас поняла, почему она не похожа на свой портрет: ее душа насквозь прогнила от злобы.

— Раздевайся, Анна. Ты займешь место Мэри у этого шотландского графа.

— Я не сделаю ничего подобного.

Анна произнесла это ровным тоном потому, что ее просто-напросто обуял шок. Мэри ахнула, возмущенная тоном Анны, но Анна не обратила на нее ни малейшего внимания. Филиппа ухмыльнулась, презрительно скривив губы.

— Не сделаешь? Ты выполнишь мои указания, иначе я вышвырну твою мать. Сегодня же ночью.

Анна почувствовала, что ею овладевает ужас.

— Мой отец не позволит вам это сделать.

— Моего мужа здесь нет, и если я выгоню твою мать, она умрет задолго до его возвращения.

Прикрыв рот ладонью, Анна постаралась скрыть свое отвращение к этой женщине.

— Это убийство, миледи. Смертный грех.

— Я называю это справедливым возмездием. — Филиппа затряслась от гнева. Затем, слегка придя в себя, вскинула бровь. — Очень просто избежать этого. Мэри воспитана в деликатном духе, и она не может вынести прикосновений мужчины. Ты же рождена женщиной легкого нрава, и тебе, ничего не стоит предоставить свое тело мужчине.