Лоретта Чейз - Скандал в шелках

– Лорд Аддерли, я должна просить вас немедленно уйти, – объявила леди Бартрам. – И двери этого дома отныне для вас закрыты.

Лонгмор в ярости сжимал кулаки.

– Ни в коем случае не смей его бить, – еще накануне сказал ему Кливдон, и сестры Нуаро с герцогом согласились.

Все заявили, что главная роль в этой сцене принадлежит Кларе, поэтому пусть действует по своему разумению. И пусть те, кто осуждал ее когда-то, увидят все собственными глазами.

Граф с удовлетворением кивнул, когда Клара дала Аддерли пощечину. Ну, а теперь… Теперь-то мерзавец не ускользнет от него. Он последовал за Аддерли, но не успел сделать и нескольких шагов, как услышал дрожащий голос мадам:

– Лорд Лан-мор!..

Граф остановился и обернулся. Марселина все еще стояла с ней рядом и обнимала ее. Чудесное платье Софи было в беспорядке. По лицу же струились прозрачные капли.

– Пожалуйста, проводите меня в отель, – попросила она.

При виде ее сползавшего лифа графа снова охватила ярость. Ему ужасно хотелось убить негодяя собственными руками, и он едва не сказал Софи, что ее отвезет Кливдон. Но огромные синие глаза удержали его, не позволили сказать глупость. Шумно выдохнув, он пробормотал:

– Разумеется, мадам.

Подхватив Софи на руки, Лонгмор понес ее мимо пораженных шепчущихся гостей, затем прошел по коридору, спустился по лестнице и вышел на крыльцо. Осмотревшись, потребовал подать экипаж.

Немедленно подали экипаж хозяйки дома. Граф усадил Софи и сел с ней рядом. Она молча уткнулась лицом в его плечо.

Когда они завернули за угол и Бартрам-Хаус скрылся из виду, он спокойно заметил:

– Похоже, все прошло прекрасно.

Она продолжала льнуть к нему – дрожащая и плачущая. Но, услышав его голос, отстранилась, вынула откуда-то крошечный платочек и деловито утерла слезы.

– Да, почти идеально.

– Почти?.. – удивился граф.

– Ты не должен был бросаться за Аддерли с намерением убить. Вообще не должен был за ним бросаться. Я же сто раз тебе объясняла. Мы все объясняли. Это снижает эффект. Неужели забыл про план? Да, конечно, если бы ты ударил его, проблема была бы… В основном она уже решена. Но мы ведь хотим опозорить его так же, как он опозорил твою сестру…

Лонгмор откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

– Знаю.

– Ты все забыл! Разве можно забывать такое? Ты едва все не испортил.

– Он прикасался к тебе, – пробормотал Лонгмор.

– Не более трех секунд.

– Он видел твою сорочку.

– Не более дюйма.

– И корсет.

– Еще дюйм. Он видел то же, что и все. В этом и был весь смысл.

– Знаю. – Лонгмор вздохнул. – Но я влюблен, а влюбленный мужчина не способен мыслить рационально. Поняла?

Ответом было молчание. С улицы сюда доносились цоканье копыт, стук колес и чьи-то голоса. Где-то звонил колокол.

– С тобой нужно что-то делать, – сказал Лонгмор.

– Ты уже кое-что сделал. Несколько раз. В двух разных гостиницах. – «Мы любили друг друга», – добавила Софи про себя.

– Думаю, придется на тебе жениться, – заявил вдруг Лонгмор.

Рыдания рвались наружу, но Софи решительно их подавила.

– Два предложения за ночь, – прошептала она. – Должно быть, сверкание бриллиантов туманит мужчинам мозги.

– Сверкание бриллиантов – это безумно романтично, – усмехнулся Лонгмор.

Софи резко повернулась к нему.

– Я шучу, ясно? Над нами с тобой. А если не стану шутить – заплачу. Но я уже наплакалась сегодня вечером!

– Притворно.

– Не вижу особой разницы, – отрезала Софи.

– Возможно, ты права. – Лонгмор помолчал. – Как бы то ни было, по душе тебе это или нет, но матушка хочет, чтобы я на тебе женился.

– То есть хочет чтобы ты женился на мадам, не так ли?

– Мать находит тебя весьма привлекательной, хотя и не слишком умной. Но она предполагает, что мы станем хорошей парой, так как считает, что и я не слишком умен.

– Но ты не можешь жениться на мадам. И не можешь жениться на мне, – заявила Софи.

– Что же тогда делать?

– Не знаю… – в растерянности пробормотала Софи.

– Тогда подумай хорошенько! Ты выручила мою сестру в ситуации, считавшейся абсолютно безнадежной, так что наверняка сумеешь найти выход и для нас с тобой. Ты обязана!.. Неужели у тебя не найдется какого-нибудь хитрого плана, который заставит матушку полюбить тебя?

– Со временем я смогу заманить ее к нам в «Мэзон Нуар», но заставить ее полюбить меня… О, об этом не может быть и речи. Только представь, что она должна испытывать!

– Чувства, – хмыкнул граф.

– Она женщина. Мать. Попытайся поставить себя на ее место. Кливдон женился не на ее дочери, а на модистке. Потом ты вдруг решаешь жениться на мне – на сестре женщины, разрушившей ее давно взлелеянные планы и пусть невольно ставшей причиной всех несчастий Клары.

– Так важно, чтобы моя мать тебя любила?

«Ты не понимаешь! – хотелось ей крикнуть. – Моя семья всегда только и делала, что уничтожала другие семьи! Уже много поколений… Я вовсе не добродетельна! Я злодейка, но не хочу ею оставаться!»

– Твои родители лишат тебя наследства, – сказала Софи. – И это – самое мощное их оружие. Возможно, единственное.

– В таком случае графу Лонгмору придется снять квартиру над магазином, и графине придется его содержать.

– Гарри, не болтай глупости! Ты прекрасно знаешь, это абсурд. Ты скоро возненавидишь такую жизнь. И имей в виду: завязки кошелька – в руках Леони. Мы с Марселиной только тратить умеем.

Лонгмор долго смотрел на Софи, потом со вздохом проговорил:

– Мы обречены. Но в таком случае… – Он умолк и сжал ее в объятиях.

В пятничном выпуске «Спектакл» изложил все детали инцидента на балу леди Бартрам, и было очевидно, что вышеуказанный бал станет главным событием сезона. Тут же давались пространные описания платьев главных участниц драмы.

В субботу «Спектакл» проинформировал читателей о том, что мадам де Вернон исчезла из Лондона так же таинственно, как и появилась. Выписалась из отеля «Кларендон» в пятницу вечером и уехала в экипаже, запряженном четверкой, – вот и все.

В воскресенье «Спектакл» сообщил, что лорда Аддерли исключили из всех клубов, членом которых он состоял.

В понедельник «Спектакл» объявил, что лорд Аддерли покинул Лондон глубокой ночью. Как выяснилось, кредиторы пустились в погоню за сбежавшим должником.