Эмили Брайан - Обольстительная герцогиня

– Возможно, твое призвание – какая-то другая работа.

– Я так не думаю.

– Иногда мы не можем сами делать выбор. Некоторые вещи навязывают нам другие. – Граф поднес монокль к левому глазу и оценивающе осмотрел Трева. – Например, твое рождение налагает на тебя определенные обязательства.

Трев никогда не завидовал брату, унаследовавшему титул. Едва научившись ходить, он уже понимал, что ему придется добиваться всего в этом мире самому. Теобальд будет стоять в тени отца и ждать, когда сможет занять его место, как только оно освободится.

Теобальд все еще ждал, а Тревелин должен был двигаться дальше.

– Именно поэтому я в ближайшее время уеду в Индию, чтобы продолжить работать в тайной службе ее величества. У меня не будет возможности посылать личные письма. – «Особенно потому, что скорее всего буду жить там под другим именем». – Однако в случае моей смерти, полагаю, вас известят.

Граф громко прокашлялся.

– Об этом не может быть и речи. Мы не можем допустить твоей преждевременной гибели.

В его груди появилась теплота к отцу. Хотя так не скажешь, но, может быть, его судьба все-таки волнует отца.

– Как бы там ни было, мое будущее предрешено, – сказал Трев. – Я куплю билет на следующий же корабль, идущий в Бомбей.

– Я не могу тебе позволить.

– Ты не можешь изменить мое решение.

– Черт подери, неужели я не имею права защищать своего наследника?

Тревелин нахмурился. Неужели отец сошел с ума. Теобальд – старший сын. Речи об очередности наследия никогда не шло.

– Пришло время, наконец, тебе узнать правду, – сказал граф. – Все надлежащие факты документально зафиксированы, присутствовавшие дали заявления под присягой, а документ хранится в запечатанном пакете в кабинете нашего юриста. Ты первенец, Тревелин, а вовсе не Теобальд.

– Все мое детство было наполнено ложью?

Губы отца изогнулись в самодовольной улыбке.

– Редко у кого есть возможность выбирать наследника, тут важную роль играет право первородства. И как часто можно стать свидетелем того, что первенец не оправдывает ожиданий, а у второго сына, который достоин титула, нет никакой надежды на наследство, кроме, конечно, смерти брата. Когда Господь благословил нас рождением близнецов, я увидел хорошую возможность изменить это.

– И что вы сделали, отец? – Все внутри у Трева перевернулось.

– Я отдал твое место брату. Мне хотелось обеспечить себе возможность назвать наиболее стоящего из вас, кто будет наследовать мой титул. Учитывая твое прошлое поведение, мне казалось, я сделал правильный выбор. Но потом ты удивил меня столь неожиданным проявлением героизма. Это показалось мне великолепной возможностью открыть твое истинное предназначение. – Граф распахнул руки в жесте, показывающем, что дело можно считать решенным. – Тревелин Деверидж, ты станешь девятым графом Уорром.

Трев на какое-то время не мог воспринять эту потрясающую новость. В качестве пэра у него будет больше власти, чем он когда-либо мог надеяться. Он сможет повлиять на политику в палате лордов. Ему представится большая возможность предотвратить бессмысленные для империи войны в качестве члена парламента, нежели в качестве сборщика информации в Индии.

А что, если ему даже удастся снова завоевать любовь Артемизии, если…

В памяти его всплыло лицо брата.

– Всю свою жизнь я пытался примириться с судьбой второго сына, – сказал Тревелин, – а что станет с Тео?

– А что с ним? – Граф соединил кончики пальцев. – Единственным его достижением пока что можно считать дюжину дочерей. Вот если бы ему удалось дать жизнь сыну, на которого я мог бы возложить надежды…

– Вы имеете в виду, которого можно было бы воспитать по вашему вкусу?

– Именно, – заявил отец, подняв брови, – как быстро ты понял тонкости моей позиции. А это только доказывает, что я правильно выбрал тебя своим наследником.

– А я отказываюсь быть им, выбранным. Остановите ландо, – приказал Тревелин вознице. Грохочущие колеса сразу же остановились. – Вы не можете манипулировать людьми, и особенно своими собственными сыновьями, в такой солдафонской манере.

– Ты должен бы лучше всех понимать иронию своих слов. Работа в тайной службе ее величества заставляет тебя манипулировать людьми и – да, я скажу это, – лгать всякому, кто рядом с тобой. Однако я, как твой отец, имею право воспитать тебя и брата так, как я считаю нужным. Моя «манипуляция», как ты ее называешь, привила тебе стойкость и характер в большей степени, чем твоему брату Теобальду. – Граф опустил темные брови. – А теперь я желаю объявить тебя своим наследником, я так и поступлю.

Тревелин вылез из ландо.

– Тогда вы будете разочарованы. Отец, ведь я не намерен соответствовать вашим ожиданиям, какими бы они ни были. Вам придется довольствоваться Тео. Он живет, чтобы угодить вам, на что я просто не способен. – Хлопнув дверцей, он добавил: – Вы не можете переделать людей, чтобы они соответствовали вашим ожиданиям. Нельзя разобрать их на кусочки, а затем собрать заново по своему желанию.

– Я не потерплю такой наглости. – Лицо графа побагровело.

– Вам придется это сделать, но, обещаю, в последний раз. Вы больше меня не увидите, отец.

– Ты неблагодарный щенок.

– Приговорен виновным, но не раскаялся, – согласился Тревелин, – и на прощание дам вам совет. Если вы продолжите пытаться изменять людей, которых нужно любить безоговорочно, безо всяких условий, то в последний день останетесь таким же, каким и прожили жизнь, одиноким.

Тревелин повернулся и зашагал прочь. Почему он осознал это слишком поздно? Он пытался изменить женщину, которую так любил.

И только что он озвучил приговор самому себе.

– Мадам, умоляю вас, сделайте перерыв. Вам нужно немного подкрепиться, или вы упадете в обморок. – Лицо Катберта выражало беспокойство. Он налил горячий чай, щедро сдобрив его густыми сливками и двумя кусочками сахара.

– Я почти закончила. – Артемизия смешивала на палитре большое количество темно-коричневой краски и светло-коричневой. Студия была даже в большем беспорядке, нежели обычно. Везде были разбросаны эскизы и предварительные наброски ее картины, и Катберту было запрещено что-либо здесь трогать. Казалось, что вокруг царит хаос и нет никакой системы, однако Артемизия знала, где лежит каждый мелок. – Нужно еще немного подбавить здесь.

Великолепный аромат чая невозможно было проигнорировать. Артемизия отложила мастихин и сделала большой глоток. Сладкий и горячий напиток с добавлением специй наполнял ее тело теплом. Возможно, ей действительно стоит немного отдохнуть.