Карен Хокинс - Поединок сердец

Две недели! Совсем немного, но это все, что судьбе было угодно ему даровать. И он воспользуется этим даром, как бы отчаянно ни страдала душа.

— Ну, Херст? Что скажете?

Он ждал, что Кейтлин загорится той живительной энергией, которая обычно так и кипела в ней, но видел только печальные глаза. А потом она отвернулась и пошла прочь, и дверь за ней затворилась с тихим щелчком.

Многими часами позже Кейтлин стояла на балконе, кутаясь в теплый плащ. Она поеживалась от прохладного ночного ветерка. Шел пятый час утра, только что отбыл последний гость. Все отправились спать, кроме Александра, который, как обычно, направился в кабинет пропустить перед сном стакан портвейна.

— Вы решились, мисс? — спросила Мьюрин.

— Да.

Кейтлин обвела внимательным взглядом фасад замка. Еще светились одно или два окна, но и они погасли прямо у нее на глазах, и все утонуло во мраке. Пора!

Сквозь балконные двери она могла видеть Александра, который плеснул себе портвейна и сел в кресло возле камина.

— Он смотрит не туда, — прошипела Мьюрин.

— Знаю. Нужно заставить его повернуться. Бабушка сказала — капли подействуют очень быстро. — Кейтлин взглянула на горничную. — На месте ли миссис Пруитт и все остальные?

— Да. Миссис Пруитт закрыла на ключ все двери и караулит калитку сада. Это единственный путь в сад, мисс. Остальные тоже наготове.

— Очень хорошо. Я скоро вернусь.

Не сводя взгляда с Александра, Кейтлин положила руку на холодную медную ручку двери. Он сидел к ней спиной, попивая портвейн. Завитки черных волос падали ему на шею. Она ждала, пока он не выпьет все до дна.

«Ради Бога, бабушка, не ошибись с дозировкой!» Кейтлин была очень осторожна, чтобы не перелить снадобья в его стакан.

Маклейн поставил на стол пустой стакан и встал, чтобы идти к себе. Задержав дыхание, Кейтлин повернула медную ручку и вошла в библиотеку.

Он обернулся, его брови немедленно сошлись на переносице.

— Кейтлин! Что вы здесь делаете?

Она сделала пару шагов ему навстречу, кутаясь в плащ.

— Пришла выполнить свое задание.

Александр поморщился. Она была закутана с головы до ног, но его сейчас занимало только выражение ее лица. Оно было исполненным печали, словно ее жестоко предали. Его сердце сжалось. Невыносимо! Он лгал себе — он не сможет сделать Кейтлин своей любовницей, даже на час. Он покачал головой и с трудом произнес:

— Кейтлин, не надо…

— Что не надо? Не надо стоять тут, признавая вашу победу? — Она слабо улыбнулась. — Я и не собираюсь этого делать.

К черту их дурацкое пари! Лишь бы стереть с ее лица печаль. Было невыносимо видеть ее такой.

— Я отказываюсь от последнего задания, — едва сумел он выговорить.

Ее глаза гневно вспыхнули.

— Мне не нужна ваша жалость!

Но это была не жалость. Это была любовь. Слово молнией резануло странный туман, который сгущался над его головой. Он хотел сказать ей об этом, объяснить, что любит ее слишком сильно, чтобы видеть, как день за днем угасает ее интерес и чувство к нему.

Но не мог.

Кажется, Кейтлин понимала, что с ним творится. Она подошла к Александру, обдавая его благоуханием своего тела, встала перед ним и легонько толкнула в стоящее за ним кресло.

Должно быть, он сел, но не почувствовал как. Колени и руки налились свинцом, хотя глаза оставались открытыми, а чувства сохранили обычную остроту, может даже, еще обострились. Он смутно догадывался, что следовало бы испугаться — почему вдруг тело странно онемело? Но он так радовался, что она рядом…

Кейтлин нагнулась, пока ее губы не оказались возле его уха.

— Я умею держать слово. Если сказала, что сделаю, — значит, сделаю. Жаль, что наши отношения не сложились по-другому. — Ее голос дрогнул, щемя ему сердце. — Но мы такие, какие есть, и судьба выполняет не все наши желания.

Он попытался вздохнуть поглубже, чтобы наполнить грудь ее сладостным ароматом, продлить нежное касание ее локона к своей щеке.

— Смотрите, Александр, потому что видите меня в последний раз.

Кейтлин пошла к дверям балкона, открыла их и скользнула в сад.

Вот она дошла до фонтана, и в открытые двери он мог видеть, как к ней подошли четыре служанки. Они развернули огромную простыню и подняли ее вверх, закрывая фонтан от тех, кто мог бы видеть его из окон верхнего этажа. Не опуская полога, встали спиной к фонтану. Кейтлин стояла у самого бортика фонтана. Из темноты вынырнула женская фигура, чтобы помочь ей раздеться. Кейтлин сбросила туфельки, а затем одним движением плеч освободилась от плаща.

Она стояла в восхитительной наготе, и серебряный свет луны ласкал изгибы ее тела, высвечивая груди, роняя отблеск на плечи, заставляя длинные волосы светиться, как лунная пыль.

Он был околдован, не мог отвести от нее глаз. А она тем временем вошла в черную воду фонтана, которая обожгла ее холодом. Соски немедленно отвердели, когда водяной каскад брызнул ей на грудь, на плоский живот, на изящные закругления бедер. Ночь наполнилась тихим плеском. Кейтлин присела, погрузившись в воду по шею. Потом, оглянувшись на Александра, она встала, как Венера, из водяной пены.

Александр сжал подлокотники кресла, да так, что стало больно пальцам.

Окутанная мраком служанка принесла плащ и завернула в него Кейтлин, а потом помогла надеть туфельки. Должно быть, она продрогла, и теперь ее бьет дрожь.

Александру вспомнились слова Кейтлин о том, что он никогда больше ее не увидит. И вот теперь, совершенно беспомощный, он следил, как она поворачивается и уходит вместе со своими помощницами. Лишь холодный ветер задувал сквозь распахнутую настежь дверь, да вдалеке насмешливо журчал фонтан.

— Карету? Прямо сейчас?

Герцогиня была поражена.

Кейтлин была очень рада, что сумела застать ее до завтрака одну. Она кивнула, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, несмотря на подступающие слезы.

— Да, прошу вас. Я… я хочу уехать незамедлительно. Я… только что получила известие из дому, и мне надо вернуться. Это очень важно.

Синие глаза герцогини радостно заблестели. Она не стала подвергать сомнению неуклюжую ложь Кейтлин и промурлыкала:

— Ну конечно. Я распоряжусь сейчас же.

— Благодарю вас.

— Вам еще нужно собраться…

— Мьюрин как раз сейчас собирает мои вещи.

Интересно, подумала Джорджина, в чём причина столь внезапного отъезда. Но какое ей дело? То ли девица в конце концов согрешила с Маклейном, то ли бросила свою напрасную затею женить его на себе — какая разница? Главное — она уезжает. Разумеется, нелишне будет вогнать пару гвоздей в ее гроб. Просто для того, чтобы она поняла истинное положение вещей.