Изобел Карр - Соблазненный обольститель

– Добрый день, Эмерсон. Графиня де Корбевиль принимает?

– Графини нет дома.

– А леди Моубрей? – с надеждой спросила Ливи.

Эмерсон кивнул, болезненно поморщившись, словно признание далось ему нелегко.

– Ее светлость в гостиной. – Он пересек мраморный холл и, отворив дверь, объявил о прибытии леди Оливии. Разговоры в гостиной разом смолкли. Резко звякнула чашка о блюдце, словно задребезжал маленький колокольчик.

Ливи робко обвела глазами комнату. Рядом с хозяйкой в гостиной сидели две дамы – леди Джерси и миссис Верни. Графиня растерянно заморгала, когда дворецкий затворил за Ливи дверь.

– Я надеялась поговорить с вашей дочерью, – сказала Ливи в наступившей гнетущей тишине. – Но как я поняла, ее нет.

– Маргарет вернулась в Париж, – смущенно нахмурившись, произнесла леди Моубрей. В ее голосе слышалась тревога. – Роуленд уехал вместе с ней. Разве лорд Арлингтон не говорил вам?

Ливи покачала головой, чувствуя, как во рту разливается горечь.

– Я только что вернулась в Лондон и еще не видела графа. Я… надеялась, что графиня де Корбевиль, возможно, кое-что мне объяснит.

– Меня это не удивляет, – отозвалась миссис Верни, не сводя с Ливи пристального взгляда. Должно быть, слухи уже разнеслись по городу, и, разумеется, сплетники не пощадили Оливию.

– Простите, что побеспокоила вас, миледи. – Ливи повернулась, чтобы уйти. Леди Моубрей догнала ее в холле и остановила, тронув за плечо.

– Они так и не сказали мне, что произошло на самом деле, – растерянно пробормотала графиня.

Ливи почувствовала, как к горлу подступает ком. Слезы обожгли ей глаза, она сердито сморгнула их.

– Тут замешан мой кузен. Злость мешала мне рассуждать здраво, пока не стало слишком поздно.

Графиня кивнула, так что задрожали напудренные букли, обрамлявшие ее голову.

– Вы думаете… – Она нерешительно помолчала, словно боясь спросить. – Вы думаете, граф отправится за Маргарет в Париж?

– Не знаю, – честно призналась Ливи. – А по-вашему, ему следует ехать?

Леди Моубрей снова кивнула.

– Скажите ему, чтобы поспешил. Я знаю свою дочь. Она непременно выкинет что-нибудь дикое, несуразное, лишь бы доказать свету, что ей все нипочем. О, похоже, дождь припустил не на шутку, дорогая. Вам лучше поторопиться. – Графиня оглядела холл. – Вы пришли без лакея?

– Да. – Она слишком спешила, вдобавок особняк Моубреев располагался всего в двух кварталах от Арлингтон-Хауса.

Графиня в ужасе всплеснула руками.

– Эмерсон, – приказала она, – распорядитесь, чтобы леди Оливию проводили до дома. И принесите ей зонт. Кажется, она забыла и его тоже.

Эмерсон мгновенно исчез и вскоре вернулся с большим черным зонтом в руке. Позади следовал одетый в ливрею лакей. Ливи набросила на голову капюшон плаща, прежде чем переступить порог. Услужливый лакей раскрыл для нее зонт. Она вышла под дождь, сжимая ручку зонта обеими руками.

В конце улицы Ливи выглянула из-под зонта. На пустынном перекрестке топтался несчастного вида мальчишка-оборванец, ожидая, когда проедет карета. Рядом стоял джентльмен в кожаном плаще. Низко надвинутая на глаза шляпа защищала его от дождя. Ливи наклонила зонт, укрываясь от косых потоков, и шагнула на мостовую.

Когда мужчина в плаще поравнялся с ней, она почувствовала, как бок обожгло болью. Потом что-то ударило ей в ребра. В следующий миг лакей Моубреев с криком набросился на незнакомца. Ливи взмахнула зонтом. Спицы смялись, распоротая ткань повисла клочьями – в ней запутался нож.

Оливия дернула зонт, нож отлетел в сторону. Мужчина в плаще вырвался из рук лакея и бросился бежать под хлещущими струями дождя. Беспризорник уставился на Ливи изумленными круглыми глазами.

– У вас платье в крови, мисс.

Ливи оглядела себя. На юбке и корсаже проступали темные пятна крови. Лакей Моубреев был потрясен не меньше мальчишки.

– Я лучше отведу вас назад к ее светлости, миледи.

– Мой дом ближе, – возразила Ливи. Руки вдруг начали дрожать, ноги сделались ватными. – Он здесь, за углом.

Слуга, бормоча извинения, обхватил ее за талию и потащил к дверям дома. Дверь отворил Парсонс. Ливи с лакеем, спотыкаясь, ввалились в холл. Вода лилась с них потоками, собираясь в лужи на мраморном полу.

Вернувшись домой после долгого беспокойного дня, проведенного в палате лордов, Филипп застал страшный переполох. Слуги метались по комнатам.

– Как такое возможно? Леди Оливию ранили ножом? Но кто?

Дворецкий побледнел.

– Мы не знаем, милорд. Доктор еще у нее. А от лакея Моубреев, сопровождавшего миледи, мы почти ничего не добились. Он лишь сказал, что какой-то мужчина в плаще кинулся к леди Оливии на улице и пырнул ее ножом.

Филипп не стал спрашивать, почему его дочь сопровождал посторонний слуга. Он легко мог догадаться, как это вышло. Едва ли стоило отчитывать сейчас Оливию или Парсонса. Ливи всегда считала бессмысленным таскать за собой повсюду лакея, даже когда была ребенком.

С тяжелым сердцем он вошел в спальню дочери. Бледная Ливи, обернутая в простыню, лежала в постели. Доктор Кингстон осторожно промывал длинную рану у нее на боку. Рядом стояла горничная со свечой. Заметив Филиппа, доктор поднял голову.

– Я дал вашей дочери настойку опия, – сказал он, возвращаясь к работе. – Порезы неглубокие. К счастью, нож скользнул по планкам корсета, оставив лишь пару царапин. Но если не удалить попавшую в раны ткань, может быть нагноение.

Обойдя кровать, Филипп склонился над дочерью. Оливия стиснула зубы, лицо ее страдальчески исказилось, пока доктор обрабатывал раны. Взгляд Ливи был затуманен лекарством, но она еще сознавала, что происходит вокруг.

– Я случайно встретила на улице безумца, – пробормотала она. – Кажется, на эту тему был детский стишок.

Филипп ласково погладил дочь по волосам, затем придвинул стул к ее кровати, сел и взял Ливи за руку. Она крепко сжала его ладонь и вздрогнула, когда доктор принялся смазывать раны каким-то снадобьем. Наложив повязку, Кингстон направился к умывальнику, чтобы вымыть руки, затем жестом подозвал к себе Филиппа.

– Как я уже говорил, раны оказались несерьезными. Через день-другой порезы затянутся и, если не произошло заражения, быстро заживут. Судя по тому, что рассказал лакей, вашей дочери невероятно повезло.

Филипп угрюмо кивнул. Доктор Кингстон собрал инструменты и покинул дом. Горничная вслед за ним выскользнула из комнаты, собрав окровавленные простыни и остатки одежды госпожи.