Мэдлин Бейкер - Любовь первая, любовь бурная

Последовала тягостная тишина, потом раздался голос из темноты.

— Брось свое оружие, васику, или вы все умрете.

Шункаха усмехался в темноте.

— Хоу, колапи, — позвал он. — Здравствуйте, друзья.

— Заткнись! — зашипел Трент.

— Хоу, кола, — ответил голос из темноты. — Что ты делаешь с васику?

— Я его пленник. Моя жена и ребенок тоже.

— Заткнись, — предупредил Трент, — или я убью тебя.

— Это будет ошибкой, — заметил Шункаха Люта. — Лакота не смотрят с любовью на того, кто убивает их брата.

— Может быть, вам надо сдаться, — посоветовала Бриана.

— Сдаться! — воскликнул Адам Трент. — Вы что, с ума сошли? Кроме того, их не может быть много, иначе они бы уже набросились на нас.

В подлеске что-то зашевелилось, затем раздался звук выстрела и пронзительный вопль, когда пуля оставила свой след на правом плече Трента. Кольт выпал из онемевшей руки, и прежде чем полицейский успел поднять оружие, он был окружен тремя лакотскими воинами.

Двое из них повалили Трента на землю и связали руки за спиной, пока третий расстегивал наручники и освобождал Шункаха Люта.

Никто не обращал внимания на Бриану, и она поспешила к сыну, подняла его и прижала к груди. Он сонно заурчал и прильнул к ней, держа большой пальчик во рту.

Шункаха и воины Лакота быстро разговаривали между собой. Спустя некоторое время трое воинов сели и начали обшаривать мешки Трента в поисках пищи.

Бриана подошла и встала рядом с мужем.

— Кто они?

— Беглецы. Они ушли из резервации и теперь находятся в бегах, так как убили белого солдата. — Шункаха посмотрел на Адама Трента, сидящего на земле. Правый рукав его рубахи был мокрый от крови, лицо — белее снега. На лбу крупными каплями выступил пот.

Бриана проследила за взглядом Шункаха.

— Что они собираются делать с нами?

— Ничего.

— А с Адамом Трентом?

— Они хотят убить его, чуть позже.

— Почему?

— Он убил одного из них, когда стрелял в подлесок.

— Но это была самозащита.

Шункаха Люта пожал плечами, словно это был о совсем неважно.

— Эти воины — беглецы, Ишна Ви. У них нет семей, они не могут вернуться в резервацию. Они злы и сбиты с толку, они чувствуют необходимость пролить кровь.

Бриана положила руку на ладонь Шункаха.

— Ты не можешь разрешить им убить Адама, — сказала она порывисто. — Ты должен остановить их.

Шункаха Люта посмотрел на Бриану, его глаза свирепо заблестели.

— Ты не должна вмешиваться в это, Ишна Ви. Что бы ни случилось этой ночью, ты не должна вмешиваться. Жажда крови сильна в этих мужчинах. Я не знаю, сколько еще чести в них осталось.

Бриана крепче обняла своего сына, холодная дрожь пробежала по ее спине. Она неожиданно поняла, что пытался сказать ей Шункаха. Этим людям нечего терять и некуда идти.

Ночь обещала быть очень долгой.

Бриана сидела в тени в нескольких ярдах от шумевшего огня, прижав сына к груди, с искаженным от ужаса лицом, бледная, и смотрела, как Шункаха и трое других воинов танцуют вокруг своего пленника. Шункаха Люта сбросил рубашку, ярко-оранжевые тени, отбрасываемые языками пламени, плясали на его груди и лице, придавая коже адские оттенки. С каждой секундой страх белой женщины за свою собственную жизнь, за жизнь ребенка и Адама Трента возрастал, потому что перед ней был такой Шункаха Люта, каким она его не видела никогда.

Адам Трент был раздет догола и распластан у костра. По его телу ручьями стекал пот, вызванный близостью огня и сковывающим страхом, овладевшим им, наполнившим его рот металлическим привкусом ужаса.

Лакотские воины протанцевали три четверти часа, потом опустились на корточки и оглядели белого человека бездонными черными глазами.

Во рту у полицейского совсем пересохло, когда один из воинов вытащил нож из надетых на пояс ножен. Остальные еле сдерживали волнение — развлечение вот-вот начнется.

Холодная усмешка появилась на лице Шункаха Люта, когда он взял нож из руки воина.

— Белый человек, — сказал он хриплым и беспощадным голосом, — сколько боли ты выдержишь без рыданий?

Трент с трудом сглотнул.

— Что ты имеешь в виду? — было трудно говорить, горло совсем пересохло.

— Мои братья собираются вырезать мясо из твоего тела небольшими кусочками, по дюйму за раз. — Шункаха Люта медленно приставил лезвие к груди Трента. Легкое нажатие, и побежала кровь. — Ты же знаешь, как это, когда порежешься, как больно, когда воздух попадает в рану? Все твое тело будет сплошной раной. Ты будешь желать смерти, белый человек, но она придет не скоро.

— Иди к черту, — грубо ответил Трент.

Шункаха усмехнулся.

— Возможно, ты храбрее, чем я думал. — Он кивнул. — Скоро мы это узнаем.

Все тело Трента онемело, когда Шункаха Люта кинул нож его владельцу. В отчаянии полицейский повернул голову, его глаза уперлись в Бриану. «Я не буду кричать, — поклялся он мысленно. — Не важно, что они будут со мной делать, я не буду кричать.»

Бриана положила сына на землю рядом с собой. Она встала на колени и, прижав руку к груди, смотрела на Адама Трента. О, почему он не остался в Бисмарке, беспомощно думала она. Если он умрет, в этом будет и часть ее вины.

Она посмотрела на мужа, не в силах поверить, что это тот же самый человек, который так нежно любил ее, который относился к ней с нескончаемой добротой. Никогда она не боялась его больше, чем сейчас.

Индеец с ножом наклонился вперед, и она могла видеть, как его рука двигалась по груди Трента, когда он сделал неглубокий квадратный надрез и вытащил узкий кусок плоти.

Закрыв рукой рот, она отвернулась, не в силах смотреть.

Шункаха Люта бросил быстрый взгляд в сторону Брианы, молча молясь, чтобы она не вмешивалась. Он вел опасную игру, все их жизни были поставлены на карту.

Адам Трент с шумом втянул воздух, когда воин вонзил нож в его тело во второй раз. Боль была сильной, но все же хуже боли был страх, что он не сможет сдержать крик, который заклеймит его как слабака и труса. Откуда-то из глубины подсознания всплыло напоминание о том, что индейцы ненавидят слабых, что белые люди, которые трусливо вели себя во время пыток, подвергались еще большим страданиям, тогда как тем, кто смеялся в лицо боли и страху, часто даровалась быстрая смерть.

Внезапное чувство потери и печали наполнило сердце Адама Трента. Неужели все, к чему он стремится сейчас, только лишь быстрая смерть?

— Белый человек.

Он услышал голос Шункаха Люта будто издалека. Усилием воли он оторвал взгляд от дрожащей фигуры Брианы и встретился с глазами лакотского воина. Он удивился, обнаружив, что они были вдвоем. Остальные трое воинов ушли в кусты, чтобы облегчиться.