Анна Рэндол - Грехи негодяя

К ним подошла Катя.

– Если я услышу еще один рассказ о каком-нибудь славном сражении, то начну громко кричать. – Она заговорила тише. – Но я не видела ничего необычного. Да и военные, с которыми я говорила, ведут себя вполне нормально. Никто в зале не держит в руках пакет или сумку подходящего размера, куда можно было бы поместить бомбу. И никто не видел полковника.

– Лакей дал мне всего один кусочек баранины. Один! Вы представляете, какой наглец?! – воскликнул стоявший за колонной Йен.

Они остановились с ним рядом. До демонстрации картины оставалось не более двадцати минут.

– Пока ничего, – доложил Йен и поморщился. – Но здесь чертовски много народу. Так что с уверенностью сказать ничего нельзя.

Стихли последние аккорды вальса, и гости начали стягиваться к сцене, чтобы оказаться в первых рядах у картины.

– Расходимся, – скомандовал Клейтон. – Встретимся у дальней двери после обхода зала. Если ничего не обнаружим – уйдем. – Он стиснул руку Оливии. – Я не допущу, чтобы ты пострадала.

Катя и Йен кивнули и устремились в разных направлениях.

Женская рука внезапно вцепилась в свободную руку Клейтона.

– Ах, барон, я так рада вас видеть!.. – Супруга генерала Смиркина томно затрепетала ресницами, после чего запечатлела на щеке Клейтона поцелуй. Ее мужа нигде не было видно. – Мне вас очень не хватало, барон.

– Где ваш муж? – спросила Оливия. У них не было времени на эту женщину.

Дама поморщилась и проговорила:

– У него большое несчастье. Один из его лейтенантов был зверски убит. – Она повисла на руке Клейтона, всеми силами изображая грусть. – Он отправился с друзьями помянуть несчастного.

– Они устроили поминки во время императорского бала? – В голосе Клейтона настолько отчетливо прозвучало недоверие, что дама занервничала.

– Нет-нет, что вы?! Они все здесь! Но царь оказался настолько любезен, что разрешил им воспользоваться одной из гостиных. Полковник Голов потребовал этого как личную милость для себя.

Оливия с Клейтоном насторожились.

– Я думал, полковника послали в Крым, – сказал он.

– Его полк действительно выступил на юг, но сам он присоединится к своим людям только после праздника.

Пальцы Оливии впились в руку Клейтона. Выходит, полковник не покидал Санкт-Петербург!

– А где собрались офицеры?

Супруга Смиркина пожала плечами:

– Ох, не знаю… Полковник Голов принес сигары из своих личных запасов, а я не переношу дыма. От него появляются морщинки. Но ящики с французским бренди выглядели очень привлекательно.

– Полковник принес ящики? – в один голос спросили Оливия и Клейтон.

– Принес сегодня? – добавила Оливия.

Супруга Смиркина с удивлением пробормотала:

– Да, ящики с бренди, а что?…

– Сколько было ящиков? – спросил Клейтон.

– Точно не знаю. Три или четыре.

– Куда их отнесли?

– Не знаю… В гостиную, наверное… Я же не лакей…

Клейтон нахмурился и буркнул:

– Спасибо. Можете идти.

Лицо дамы пошло красными пятнами, и она, возмущенная, удалилась. Но Клейтон этого даже не заметил; он внимательно разглядывал толпу.

– Необходимо найти Йена и Катю. И активизировать поиски.

Было ясно: если это должно случиться, то случится очень скоро, ибо вся царская семья сейчас собрана в одном месте – как овцы в загоне.

Оливия заметила знакомую рыжую шевелюру.

– Вон она, Катя!

Оливия махнула рукой, и Катя поспешила к ним.

– Что-нибудь нашли? – спросила княгиня.

Но ответить они не успели. К ним подошел Голов, а за ним шли шестеро вооруженных солдат.

– Идите за мной, – прошипел он.

– Ваш брат здесь. – Клейтон попытался обойти министра, но его тотчас окружили солдаты. – И он принес ящики.

Впалые глаза Голова вспыхнули.

– Нет, это вы принесли ящик!

Оливия решительно покачала головой.

– Мы не приносили никаких ящиков! А ваш брат – здесь! Он не отбыл вместе с полком. И кто сказал вам, что именно мы принесли ящик?

Голов нахмурился и подал своим людям знак отойти.

– Эту информацию мне сообщил лакей. – Он кивнул одному из солдат. – Немедленно приведи сюда того лакея. Кто-то сегодня сполна заплатит за ложь.

– Не кажется ли вам странным, что люди, которые могут остановить полковника, вместо этого выясняют отношения друг с другом? – спросила Оливия.

Она не знала всей полноты своей власти, но вдруг выяснилось, что таковая действительно имелась. Голов, не всегда прислушивавшийся даже к мнению императора, придержал своих подчиненных и повернулся к Оливии.

– Что ж, пусть приведут слугу, – сказала она.

Вскоре солдат вернулся и привел молодого низкорослого лакея с крючковатым носом и густыми усами. Лакей щелкнул каблуками и поклонился Голову.

– Эти люди пришли сюда с поклажей? – спросил министр.

У лакея была осанка человека, носящего корсет.

– Да. Большой деревянный ящик. – Слуга провел подушечкой большого пальца левой руки по пальцам правой, как будто собирался перетасовать колоду карт. И нервно облизнул губы.

Клейтон внимательно осмотрел его и тут же обнаружил характерную прямоугольную выпуклость под ливреей парня.

– Сколько ты задолжал в карты?

Лакей позеленел.

– Какая разница?

– Сколько ты рассчитываешь получить за ложь? – прорычал Голов.

– Я никогда бы не стал лгать!

– Так сколько ты должен? – спросил Клейтон.

– Не больше, чем я могу заплатить. – Лакей попятился, но дорогу ему преградил вооруженный солдат.

– Сколько? – повторил Голов.

– Пять тысяч рублей.

Клейтон пытался не думать о том, что в данный момент действует в союзе с Головым. Не было времени стоять в бальном зале и вести пустопорожние разговоры. Ведь было очевидно: полковник где-то во дворце. И его следовало найти.

– Ты давно с революционерами? – допытывался министр.

Лакей попытался вырваться из кольца стражи, но солдаты схватили его за руки.

– Кто велел тебе солгать?

– Свобода! Равенство! Братство! – завопил лакей и наконец привлек внимание гостей. Некоторые из них, направлявшиеся к сцене, остановились. Разговоры стихли.

– Так кто же? – Клейтон пристально взглянул на лакея.

– Свобода! Равенство! Братство!

– Почему эти люди ведут себя так неразумно? – со вздохом пробормотал Голов. Покосившись на стражников, он приказал: – Уведите его!