Бертрис Смолл - Своенравная наследница

Он гнала лошадь от одной отары к другой, помогая собрать животных. В это время года волки также представляли опасность. Они, казалось, чуяли, когда охотится очередная матка, и старались поймать беззащитного ягненка, а если повезет, то и мать тоже.

Вечер был в самом разгаре, когда они закончили работу при слабом свете полной луны. Овцы уже находились в загонах, к которым были пристроены сараи для пастухов и собак, а также для хранения сена. Там люди и животные останутся, пока не улучшится погода. В каждом сарае был маленький очаг, а на полках — запасы воды и продуктов. В углу высилась поленница дров. Недаром Элизабет считали хорошей и предусмотрительной хозяйкой.

Когда уставшая, но воодушевленная девушка вошла в зал, оказалось, что Томас и Уильям уже поужинали и поднялись к себе. За окнами завывал ветер, гнавший по. небу облака. Элизабет принесли ужин: густое баранье рагу с морковью и луком, деревенский каравай и сыр. В кубке пенился великолепный октябрьский эль их собственного производства. Она жадно ела, обмакивая хлеб в подливу, и под конец потянулась к яблоку, которое запила остатком эля.

Откинувшись на спинку стула, Элизабет довольным взглядом обвела зал. Собаки мирно спали перед очагом. Снаружи густо падал снег, а в доме было тихо и тепло. Боже, как ей не хотелось ехать ко двору и надевать модные наряды! Как не хотелось следовать правилам этикета и задумываться над каждым словом, которое предстояло произнести! Ей хотелось остаться здесь, наслаждаться весной, ежегодным подсчетом стад и отар. Но вместо этого приходится тащиться в Лондон! Ко двору и нелюбимой сестре, которая будет осуждать каждый ее шаг.

Элизабет тяжко вздохнула и подскочила от неожиданности, услышав громовой стук в дверь.

До нее донеслись шаги слуги, спешившего открыть дверь. Через несколько минут в зал ввалился шотландец, отряхивавший с плаща снег.

— Идите к огню, сэр, — пригласила Элизабет. — Что привело вас обратно во Фрайарсгейт, да еще в такую ужасную погоду?

Сегодня ей не пришлось приказывать: рядом с гостем возник слуга с большим кубком вина.

— Выпейте, — предложила Элизабет, — а потом все мне расскажете. Альберт, принеси рагу для мастера Маккола. Он наверняка голоден.

Бэн Маккол принял кубок трясущимися от холода руками, жадно осушил половину кубка и почувствовал, как слабое тепло разливается по животу. Возможно, он все-таки выживет.

— Спасибо, леди, — пробормотал он.

— Садитесь, сэр. Можете поесть у огня, так скорее согреетесь.

— Да, пожалуй, — кивнул он, пытаясь быть вежливым, хотя мечтал только об одном: вновь ощутить собственные руки и ноги.

Элизабет поняла его и тихо велела слугам принести для гостя маленький столик. Сама взяла у Альберта большую миску с рагу и поставила перед шотландцем. Другой слуга положил на стол каравай хлеба и большой ломоть сыра.

— Сначала поешьте. Сейчас вам не до разговоров, — решила она.

Бэн благодарно кивнул и, перекрестившись, стал быстро орудовать ложкой. Было ясно, что он не ел с самого утра. Неужели мать не накормила его? Не похоже на нее! Или шотландец так и не добрался до Клевенз-Карна? Дорога туда очень длинная.

Элизабет, почти забавляясь, наблюдала, как он отрывает огромные куски от каравая и макает в подливку. За рагу пришла очередь сыра, и вскоре на столе ничего не осталось. Бэн блаженно вздохнул.

— У вас прекрасный повар, леди. Спасибо за ужин.

— Вы наелись? Для того чтобы накормить такого великана, требуется немало еды. Не хочу, чтобы меня сочли скупой хозяйкой.

Бэн растянул губы в улыбке.

— Вам ни к чему извиняться за плохой стол, миледи. Я сыт и доволен, — заверил он и, ухмыльнувшись, добавил: — Пока.

— Прекрасно, мистер Маккол, — рассмеялась Элизабет. — А теперь объясните, что привело вас во Фрайарсгейт. Вы не добрались до Клевенз-Карна?

— Нет. Я случайно встретил вашу матушку, леди. Она охотилась вместе с мужем. Распечатала пакет, а потом сказала, что хотя он адресован ей, но предназначен для вас, поскольку теперь вы леди Фрайарсгейта. Я повернулся и поехал обратно, но в пути меня застигла буря. По дороге мне не встретилось ни одного убежища, поэтому я продолжал скакать, пока не доехал до вашего дома.

— Повезло вам! — воскликнула Элизабет. — Чудо еще, что вы добрались целым и невредимым.

— Я умею читать следы. Если однажды побывал в каком-то месте, всегда найду дорогу обратно, несмотря на погоду.

— Я сама постелю вам, — предложила Элизабет. — Надеюсь, у вас нет других срочных дел, потому что, если мои предположения верны, из дому нельзя будет выйти по крайней мере еще неделю.

— А ваши овцы?

— Благополучно загнаны в укрытия. Я не отдам ягнят ни волкам, ни бурану.

Элизабет встала.

— А вы грейтесь, чтобы не заболеть. Я постелю вам и принесу кое-что… надо ведь прогнать холод.

Она поспешила прочь.

Бэн Маккол был восхищен. Что за проворная и красивая девушка. Интересно, где ее муж? Счастливчик! Иметь такую жену! Всякий мужчина был бы рад такой помощнице!

Он придвинул стул ближе к огню и протянул вперед руки. Что ж, если придется застрять здесь на неделю, это вовсе не так уж плохо. Хорошая еда, приятное общество и мягкая постель.

— Ну-ка выпейте! — потребовала Элизабет, протягивая ему маленькую оловянную рюмку.

Шотландец жадно раздул ноздри, почуяв запах виски. Опрокинул рюмку, почувствовал, как тепло распространяется по телу, и вопросительно взглянул на нее.

— Мой отчим, Хепберн из Клевенз-Карна, считает, что в любом приличном доме должен храниться бочонок виски. Я предпочитаю эль или вино, но и виски на что-то годится. Верно? Может, хотите еще?

— Да, пожалуй, — сказал он, невольно любуясь ее светлой кожей и маленькой ручкой, наливавшей виски из графина.

Про себя Элизабет отметила, что у него глаза цвета грозового неба и самые густые на свете ресницы и брови.

— Я оставлю вам графин. Ваша постель готова, и огонь будет гореть всю ночь.

Глядя в его серые глаза, Элизабет с удивлением отметила, что нервничает.

— Доброй ночи, сэр — пробормотала она и, присев перед ним, поспешила выйти.

Бэн смотрел ей вслед, вспоминая, что, когда их взгляды встретились, он почему-то растерялся, а сердце подпрыгнуло в груди. У нее золотистые волосы и поразительно красивые зеленовато-карие глаза. И если глаза, как он слышал, зеркало души, ее душа прекрасна.

Но эта женщина не для таких, как он. Она леди с собственными землями. А он побочный сын владельца Грейхейвена. Он даже не носил фамилии отца. Маккол на шотландском диалекте — сын Колина.