Дженнифер Эшли - Игра в обольщение

Гости стали покидать поле. Под предводительством рыжеволосой Изабеллы они направились на лужайку.

— Что это они делают? — пророкотал Кэмерон.

— Крокетный матч, — пояснил Анджело. — Думаю, до последнего издыхания.

— Крокет — это очень скучно, — подал голос Дэниел.

Но Кэмерон их не слушал. Теперь к Изабелле присоединилась другая женщина, в скучном сером платье и с волосами цвета солнечного света.

— Для Жасмин утренней разминки достаточно, — сказал Кэмерон. — Дай ей остыть, Анджело, и веди в конюшню.

Анджело снова улыбнулся и повел Жасмин. Дэниел, ни слова не говоря, последовал за ними. Кэмерон подъехал к краю загона, спешился, бросил поводья конюху и стал взбираться по склону, направляясь к дому.

— Возьми меня в эту игру, Иззи, — обратился он к Изабелле, застав ее на краю аккуратной лужайки. Чуть подальше уже ожидали разбитые по парам дамы и джентльмены, несколько джентльменов, красуясь перед дамами, размахивали молотками и разминали плечи.

— Мы играем в крокет, — удивленно отозвалась Изабелла.

— Да, я знаю. Дай мне этот чертов молоток.

— Но ты же ненавидишь крокет, — продолжала моргать зелеными глазами Изабелла.

— Сегодня я его обожаю. Я хочу, чтобы ты поставила меня в пару с миссис Дуглас.

— Вот как? — Удивление на лице Изабеллы сменилось нескрываемым любопытством. — Миссис Дуглас, да?

Они оба повернулись туда, где на другой стороне лужайки под деревом стояла Эйнсли, а рядом с ней, пытаясь привлечь ее внимание, возвышался итальянский граф. На ней было платье, отделанное темно-серым кантом, с длинными рукавами и высоким воротником, застегнутое до самой шеи. Такой она не нравилась Кэмерону, потому что напоминала птицу с ярким оперением, завернутую в простыню.

— Тебе надо было сказать об этом раньше, — заметила Изабелла. — Я уже поставила ее в пару.

— Ну так поменяй его.

— Поменять? Дорогой мой Кэмерон, распределять гостей Харта по партнерам — необыкновенно деликатная задача. Вся игра в крокет — это как баланс европейских сил. Если я меняю одну команду, я должна поменять их всех. Я благодарна Эйнсли, что она взяла на себя графа.

К Изабелле подошел Мак, обнял ее рукой за талию и ткнулся носом в щеку.

— Харт и его политизированные игры в крокет. Для этого утра я могу придумать много других, более интересных занятий, чем стучать молотком по шарам на лужайке.

Изабелла покраснела, но не отвела руку мужа, когда она скользнула на живот, где уже рос их второй ребенок.

— Я обещала Харту помочь. Он был просто в отчаянии, когда взывал о помощи.

— Это он может. — Мак потерся носом о ее щеку. — А кстати, где он сам?

— Закрылся с дипломатами и обхаживает их с помощью бренди и сигар, — пояснила Изабелла.

— Оставив скучную работу нам, — проворчал Мак.

Их самого младшего брата Йена тоже не было, но никому даже в голову не пришло спросить почему. Йен не любит толпу, не любит игры, в которых пути к победе он может просчитать за пару минут. Он будет скучать, чувствовать себя неловко и при первой возможности сбежит, давая пищу для разговоров гостям Харта.

В былые времена Кэмерон, волнуясь за Йена, пошел бы искать его, чтобы убедиться, что тот не сидит в одиночестве, глядя часами на чашу из китайского фарфора, и не решает бесконечные математические задачки. Теперь Кэмерон знает: Йен использует свою известную всем нелюбовь к толпе как отговорку, чтобы побольше времени провести со своей женой в постели. Хитрый малый.

— Если ты действительно хочешь играть, Кэмерон, я поставлю тебя вместе с миссис Ярдли, — предложила Изабелла. — Она добровольно отказалась участвовать в игре, поскольку у нас нечетное число игроков, но я знаю, она обожает играть.

Взгляд Кэмерона метнулся к дереву, где граф уже взял миссис Дуглас под руку, чтобы проводить ее к первым воротцам.

— Прекрасно, — обронил он. — Миссис Ярдли, значит, миссис Ярдли.

— Великолепно! Она будет довольна, — улыбнулась Изабелла и протянула Кэмерону молоток. — Считай, что это очень медленная игра в поло. Желаю приятно провести время, Кэм.

— О, именно так все и будет. — Кэмерон взял молоток и решительно зашагал по лужайке.

Эйнсли Дуглас, стоя рядом со своим графом, ни разу не посмотрела в его сторону.

Миссис Ярдли, очень полная, седоволосая женщина, едва переставляющая ноги, оказалась умной и приятной собеседницей. Кэмерон снисходительно флиртовал с ней, пока помогал ей нести молоток и складной стульчик и усаживал ее перед каждыми воротцами. Она твердила, что очень благодарна Изабелле за то, что она поставила ее в пару с «паршивой овцой» семейства Маккензи. У дамы в ее возрасте и с таким объемом талии мало радостей в жизни.

Когда началась эта нудная игра, Кэмерон, стараясь предупредить головную боль, склонился над своим молотком. Вчера вечером он слишком много выпил, и, хотя на утренней прогулке верхом чувствовал себя неплохо, голова по-прежнему оставалась тяжелой.

У Эйнсли, наоборот, вид был свежий и бодрый, каждый блестящий волосок в прическе — на своем месте.

Кэмерону она намного больше нравилась, когда и волосы, и одежда у нее были в беспорядке. Накануне вечером ему хотелось взять в руки ее золотистые волосы, рассыпать их по ее обнаженной груди, поцеловать губы, которые так дерзко спорили с ним. Он позволил себе на мгновение потерять рассудок, чувствуя ее запах, ощущая под собой ее тело и вкус ее губ, когда протолкнул ей в рот ключ.

— О, — воскликнула миссис Ярдли, — я вижу, эта девочка-весна привлекает внимание парня.

Кэмерон широко раскрыл глаза и нахмурился, увидев, как граф держит за руки Эйнсли, пытаясь точнее направлять ее удар. Инструктировать ее не было никакой нужды, потому что Эйнсли уже заработала несколько очков своими точными ударами.

— Это скорее осень, — пробурчал Кэмерон.

Листва на деревьях в парке, среди которых выделялись темно-зеленые сосны, раскрасилась в желтые и красные цвета.

— Но вид прекрасной дамы всегда предвещает весну в сердце.

— Я хочу сказать, что для меня это — осень. — Кэмерон видел, как Эйнсли наклонилась, чтобы прицелиться и ударить молотком по шару. Даже вид ее рук, крепко державших молоток, вызывал у него головокружение.

— Чепуха. Вы прожили лишь половину того, что прожила я, и следующая половина вашей жизни — это еще очень много. У миссис Дуглас был очень странный брак. Джону Дугласу уже перевалило за пятьдесят, а ей едва исполнилось восемнадцать. Я думаю, это семейное соглашение, но не могу понять, какова была его цель. Дуглас был небогат, он оставил Эйнсли практически в нищете. Бедняжка. Все это я рассказываю вам, лорд Кэмерон, не просто так.