Людмила Сурская - Норильск - Затон

— Малыш, вас заставили товарняком, я с трудом добрался, — раздался рядом с ней такой знакомый с хрипотцой голос. Пришёл Илья, принеся сладкой воды сыну и хлеб на дорогу.

Из Тимки впечатления выстреливали фонтаном, с налёта принялся рассказывать:

— Папка, мы видели будущих солдат и зеков.

— Откуда такое разнообразие, — подхватил на руки сына Илья.

Лиза нехотя объяснила:

— Составами нас зажали тут, один призыв вёз, другой зеков.

— И вот эта парочка на перроне, — ткнул он в целующихся ребят.

— Они даже не почувствовали, что здесь бурлили такие страсти, — вздохнула она, сбрасывая прилипшие к его рукаву соринки.

А развеселившийся Илья не унимался:

— И их фотографировали два состава чахнувших без баб мужиков?

— Смотри, как им хорошо, — заступился за ребят Тимка. Лиза улыбнулась.

А Илья не разделяя радость сына и жены, произнёс:

— Это крупно всем повезло. Столько мужиков загнать в одно место и караул не дал пинка, этим лижущимся молодятам, поразительно?

— Как видишь, сидят, — съязвила Лиза.

— Могла разыграться трагедия… Кстати, надо им напомнить, что они куда-то едут, когда поезд подойдёт, — хмыкнул он.

— Я сбегаю сам, — попросился Тимка.

— Тебе понравилось на них смотреть? — посмеялся, заметив взгляды Тимки Илья.

— Лизунчик будет, — улыбнулась и Лиза, — Он с них глаз не сводит, даже если делает вид, что отворачивается, всё равно косит. Хитрит, в общем-то.

— Нормально, мужик растёт. — Давился смехом Илья, тормоша в сильных руках смущённого сынишку.

Это было недавно и уже давно. Быстро бежит время. Большинство бестолковые его торопят, вот и раскрутили. Теперь оно летит, не поймаешь. Идя, домой сейчас после разговора с прапорщиком, она почему-то вспомнила именно этот случай встречи составов на перроне. Никто не должен был такого допустить, но они пошли на встречу друг, другу и встретились. Не исключено, что всё же существует в природе господин случай. А что, если и ей улыбнётся он. Но другой более прогматичный и приземлённый голосок нашёптывал, что случайностей, о которых она мечтает, вообще никогда не бывает. Все люди в этом мире знают куда идут и у них у каждого свои планы. А случай — это из области чудес. Но ведь от этого чуда хочется ещё больше.

Вечером она с жаром рассказала об увиденном и услышанном от Никитина Илье. Не заметить она не могла — он не удивился. Осторожно взял её маленькую ручку в свою заветренную ладонь.

— Лизонька, я не хотел тебя пугать. Слышал об этом, конечно. Плохой бы я был командир, если б не знал. На дороге, ведущей в гору к «площадке», где стоят кабины и ракетные комплексы, водные потоки вымыли горы костей. И такая картина, рассказывают, каждый год.

— Что ты с ними делаешь? — вырвался из неё вопрос.

Муж, учитывая её романтическую натуру, помолчал, а потом сказал правду.

— Закапываем, что тут придумать. — Он помолчал, раздумывая рассказывать ей или нет, и всё же решился:- Есть у нас старший прапорщик Мухин. С солдатской службы ещё тут остался мужик, многое на затоне повидал. Рассказывал про двух парней-друзей из одного московского двора, сидевших в землянках, что ты видела на берегу. Страшная история. Взяли ночью по навету. Пришили, как и всех по 58 статье. Школу только окончить успели, учились в институте, пришли, забрали. За что? Так парни и не поняли. Кто говорит за анекдот о Сталине. Кто вспоминает, что за девчонку, а анекдотом прикрылись. Время такое было, всё возможно. Кинули в красноярские лагеря, а мальчишки бедовые организовали побег. Опытным уркам не под силу, а они рванули. Их поймали, естественно, и на затон. Отсюда уже не сбежать, топи кругом. Вышки на сопках, пристрел со всех четырёх сторон. Да, тут половина таких гадающих за что, сидела. Треть страны в те годы через лагеря прошла. Воронки не понятно, правда, до сих пор никому зачем, по стране с шиком погуляли. Поэтому и кружит тут вороньё до наших дней, и ещё долго будут плакать по ночам совы.

— Я читала о чём-то подобном у Солжницына, но не думала, что соприкоснусь с этим сама, — дрожащим голосом произнесла она. — Да и собственный опыт его в этом вопросе ничтожен в сравнении с тем, что творилось здесь.

О, книги, книги… Рад, что разговор перевёлся, ушёл от тяжёлой темы. Хотя и новая не порхала бабочкой, но всё же, не касалась затона. Тут же, чтоб отвлечь, спросил:

— Тебе понравились его книги?

— Если честно, то не очень. Я не в восторге от его порядочности. Благодаря Твардовскому мир узнал об Солжницыне. Тот и первому напечатанному в журнале «Новый мир» рассказу название придумал, и к Хрущёву ходил. А тот потом оказался поразительно неблагодарным — находясь за границей, он написал статью, в которой изобразил «Новый мир» каким-то паноптикумом, его сотрудников прислужниками, а редактора — слабым, безвольным человеком, который крепко держался за подлокотники своего кресла, боясь его потерять.

— Некрасиво…

— Более чем. Мне, кажется, он не любит нашу страну и не понимает наш народ. Его правда кричит этой нелюбовью. И уже поэтому, не может быть правдой. Возможно, по большим меркам я и не права, но с точки зрения обыкновенной рядовой бабы сто процентов это так. Наверное, оно идёт в разрез с всеобщим восторгом диссидентами и их вкладом в победу демократии. Но у меня иное мнение. Во-первых, они разваливают мою страну. Во — вторых, — перед моими глазами был не один пример таких самоотверженных борцов. Я как-то видела такую картинку — на верхней ветки яблони висело одно яблоко. И вот трое мальчишек пытаясь его достать, обломали почти все ветки на яблони. Достали, но какой ценой. Такой же ценой пытаются диссиденты достичь своей цели. А не дорого? Диссиденты даже в своём маленьком мирке семьи не могли управлять. Совершенно не занимаясь семьями, детьми, бросали все силы на разрушение. У мамы знакомая была, я наблюдала. Там страх соседствовал с ненавистью, и всё крутилось вокруг этого, наматывая новую грязь. Мама не раз просила её: «Забудьте всё, прошлое не должно уничтожать и живите, как люди». Ничем хорошим для семьи маминых знакомых это не кончилось. Один ребёнок школу бросил в одиннадцать лет, время проводил, валяясь на диване, вторая в школу вообще не захотела ходить, — лень, а матери её хоть бы что. Мамашка вся в глобальных идеях, революций мировых масштабах. Я не спорю это её право, но тогда не рожай детей. Я так думаю: им бы в самый раз историю хотя бы своей страны просмотреть, чтоб за одним и тем же тараканом не гоняться. А они просто стали орудием в чужих руках. То рациональное звено, что было в их действиях, своей бездумной агрессией и скольжением по западным спецслужбам, они уничтожили. Для западных спецслужб это всего лишь работа. Поймав таких людей в капкан, безнравственно использовали нашу беду и боль. По-другому то, что крутилось со страной и её народом тогда, не назовёшь. Месиво, которое не пощадило никого. Разрушить всегда проще, но за этим, как правило, приходит хаос и никто не даст гарантии, что новое образование будет лучше предыдущего. Большевики и те, кто их поддерживал, тоже мечтали. Так что для меня диссиденты совсем не герои, скорее просто больные люди, болезнь которых используют. Но это моё мнение.