Николь Берд - Видение в голубом

— Никто тебя пальцем не тронет, — успокоил он девочку. — Я не позволю.

Кларисса взяла его за руку, и они ушли.

Теперь, когда Кларисса была спасена, путешествие через Ла-Манш походило на развлекательную прогулку. Джемма впервые в жизни оказалась на борту корабля и наслаждалась его мерным покачиванием, морским воздухом, ее завораживали необъятные водные просторы.

Часть дня они провели на палубе, наблюдая за чайками, время от времени нырявшими в воду, чтобы поймать рыбу. Джемме не хотелось сидеть, так же как и Клариссе, которая махала рукой проплывавшим мимо них рыбацким лодкам и кораблям, плывущим через Ла-Манш. Позже они спустились вниз, где в каюте их ждал обильный обед. Когда корабль причалил в Кале и начал готовиться к обратному вояжу через канал, они все вместе перебрались в более удобную большую каюту, состоявшую из небольшой гостиной и двух примыкавших к ней спален, одна — для дам, другая — для Мэтью.

Джемма помогла Клариссе приготовиться ко сну. Стюард принес им теплой воды и мыло. Правда, у них не было ночных рубашек, поэтому Кларисса легла в постель в старенькой сорочке.

— Он не сердится на меня? — спросила Кларисса. После сытного обеда ее клонило в сон, да и день выдался бурный и беспокойный.

— Мэтью? Конечно, нет. С какой стати он должен на тебя сердиться? — спросила Джемма.

— Ну, не знаю. Просто так. Я пыталась написать ему, но у меня не было денег, чтобы отправить письмо. К тому же хозяйка приюта наверняка выбрасывала мои письма.

— Он твой брат, и он любит тебя. И в твоем исчезновении винит только себя самого. Хотя повинен не он, а его поверенный Темминг. Сейчас он сидит в тюрьме.

— В тюрьме? — обрадовалась Кларисса. — Ведь это он отвел меня в приют после смерти мамы.

Когда Кларисса уснула, Джемма вышла из спальни и тихонько прикрыла дверь.

Мэтью ждал ее в гостиной, задумчивый и мрачный. Сердце у Джеммы болезненно сжалось.

— Она уснула. С ней все хорошо, Мэтью. Вот только руки и ноги у нее сплошь в синяках.

— Неблстон? Он отведает у меня хлыста. Боюсь, это потревожит Клариссу, иначе не стал бы это откладывать надолго.

Джемма вздохнула:

— Я полагаю, что это мальчик. Кларисса рассказывала, что у него ужасный характер. Он был целиком на ее попечении, щипал ее и бил, требуя, чтобы она исполняла все его прихоти. У мальчика изуродована ступня, он хромает, ему нужен специальный уход, а его отец не мог нанять не только гувернантку, но даже приходящую служанку. Видимо, поэтому он и купил Клариссу. Мэтью застонал, Джемма коснулась его плеча.

— Я не хотела вас огорчать.

— Нет, лучше знать правду. Думаете, она оправится?

— Конечно, — заверила его Джемма. — Это займет какое-то время. Но ваша любовь и терпение…

— В этом недостатка не будет, — произнес он.

— Кларисса выздоровеет и телом, и душой, — успокоила его Джемма. — И будет счастлива.

Сама она тоже будет счастлива, подумала Джемма, и на память ей пришли слова из проповеди, некогда услышанные ею: «И нашлись дети, которых потеряли, и не будут они больше рыдать в пустыне».

— Джемма, вы просто чудо. Подумать только, я уговаривал вас не ехать. Как я мог? — Мэтью взял ее руки и нежно сжал. — Ведь это вы увидели Клариссу. Я мог бы и упустить ее.

Она улыбнулась:

— Благодарение Богу, что все благополучно завершилось.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить нежелательные слухи, чтобы ваша репутация не пострадала.

Джемма пожала плечами:

— Большую часть пути с нами был грум. А теперь — ваша сестра.

После стольких испытаний, можно сказать, борьбы не на жизнь, а на смерть, несколько часов без свидетелей и компаньонки нисколько не волновали Джемму.

В дверь постучали, и слуга внес поднос с заварочным чайником и всевозможной едой.

— Я подумал, что, может быть, вам захочется выпить чашку чая перед сном, — сказал Мэтью.

Стюард поставил поднос и удалился. Капитан наполнил две чашки. Джемма добавила сахара, сливок и стала пить маленькими глотками. Мэтью налил кипяток в пустую чашку, вынул из кармана небольшой пузырек и поместил в воду.

— Что это? — с недоумением спросила Джемма.

— Миндальное масло, — пояснил он. — Я увидел его у торговца и купил.

— Зачем?

Он улыбнулся, и глаза его заблестели.

— Дорогая, вы все еще хромаете. Подозреваю, что не одна Кларисса покрыта синяками.

Джемма покраснела.

— Скачка была долгой, — пробормотала она.

— А для того, кто не привык проводить в седле много часов, это суровое испытание. У вас, должно быть, все тело ноет.

— Да, вы правы.

— У меня есть друг, моряк, который несколько раз плавал на Восток, — сказал Мэтью. — Он и рассказал мне об этой маленькой хитрости: женщины на Дальнем Востоке применяют миндальное масло, чтобы смягчить боль в мышцах. Мне кажется, это самое малое, что я могу для вас сделать.

Так и не поняв толком, в чем дело, Джемма кивнула. Она не торопясь допила чай, затем осторожно поднялась и вернулась в спальню взглянуть на Клариссу. Убедившись, что та крепко спит, она снова пришла в гостиную. Мэтью вынул пузырек из теплой воды и вытащил пробку. По каюте распространился приятный пряный аромат.

— Вам надо лечь на койку, — сказал он ей, — и натереть маслом больные места.

— Мне не хотелось бы будить Клариссу.

— Тогда воспользуйтесь моей спальней, — предложил Мэтью. — Я пока не собираюсь ложиться спать.

Она пошла за ним в его спальню, легла на койку, он стянул с нее сапоги и сказал:

— Если вы капнете масла на ладони и…

— Мэтью, — прервала она его, — я не смогу достать до наиболее болезненных мест. — А-а, — протянул он, — понятно, для этого вам потребуется камеристка. Придется потерпеть до Лондона.

— Нет, — решительно заявила Джемма. — Я не в силах больше терпеть. Как говорится, ни сесть, ни встать. Не понимаю, почему бы вам самому этого не сделать?

— Это было бы в высшей степени неприлично по отношению к леди, — с непроницаемым выражением лица ответил капитан.

— Но что делать, если боль невыносима? Я не раз переступала через многие запреты, налагаемые обществом.

Помолчав, Мэтью сказал:

— Ложитесь на постель лицом вниз.

Джемма легла, затем оглянулась через плечо и увидела, что он по-прежнему стоит в нерешительности.

— Мне придется приподнять ваши юбки, чтобы натереть ноги. Это слишком далеко выходит за рамки приличий.

— Мне все равно, только бы прошла боль, — сказала Джемма. — Представьте, что вы врач.

Джемма сама приподняла юбки и снова легла, положив голову так, чтобы можно было наблюдать за ним краешком глаза. Мэтью растер масло между ладонями, затем нежно коснулся ее правой ноги. Натер ее, затем принялся натирать другую. Джемма испытывала ни с чем не сравнимое наслаждение.