Саша Лорд - Гордячка

Маталия молчала, не в силах выразить своих чувств. А потом глубоко вздохнула и запела, желая унять его страхи. Она пела знакомую ему песню без слов, и тьма уже не казалась такой ужасной. Ее тихий голос эхом отражался от сырых стен, превращая пещеру в храм любви.

Минуты перетекали в часы, а Маталия пела, набираясь сил и придавая мужества Брогану. Когда же они утомились настолько, что уже не могли идти дальше, она развела небольшой костер, и он запел вместе с ней. Младенец заворочался под медвежьей шкурой, и на его сморщенном личике застыло умиротворенное выражение. Волки тоже время от времени задирали морды и подвывали в такт хозяйке. Граф успокоился, чувствуя, что каждая секунда приближает его к Энслин.

Пещерные медведи слышали их шаги. Песнь Маталии долетала до них, проникала в сознание и дарила мир их душам. Они инстинктивно чуяли, что эти люди не представляют угрозы, поэтому не преграждали им дорогу.

К утру маленькая процессия оказалась по другую сторону горы, и Маталия испытала громадное облегчение. Брогана постоянно терзала боль, а граф впал в беспамятство. Когда они миновали последний поворот, тьму пронизал яркий луч света, и они пошли на него. В солнечном свете трепетали крошечные пылинки, и Мэнган зачарованно их разглядывал.

Наконец путники вышли из пещеры. Маталия посмотрела вниз на маленький домик, где когда-то они провели незабываемую ночь, и радостно обернулась к Брогану. Но, когда она увидела при свете его лицо, ей стало дурно. В темноте его голос звучал так уверенно и обнадеживающе, а сейчас она поняла, что рана очень серьезна. Муж был смертельно бледен, по его рубашке расплывались кровавые пятна, и его опасно мотало в седле из стороны в сторону.

Она схватила жеребца под уздцы и потащила его вперед. Они приближались к дому Энслин. Продвигались очень медленно, но по мере того как силы Брогана иссякали, Маталия набиралась сил. Она забрала у Брогана сына и покормила его. Непрестанное гуканье малыша воодушевляло ее. Волкодав шел, тесно прижимаясь к хозяину и время от времени посматривая на него с тревогой. Волки охраняли их, вынюхивая, не притаились ли поблизости дикие звери.

Путники подъехали к замерзшей реке, и жеребец Брогана заартачился. Маталия стала тянуть его за уздцы, осыпая бранью, а волки кусали за задние ноги. Вконец отчаявшись, конь перескочил через ручей, да так, что всадник едва не вылетел из седла, что вызвало очередной поток бранных слов. Броган взглянул на Маталию затуманенным взором, тщетно пытаясь утихомирить ее.

Когда они остановились у подножия склона, ведущего к домику, Маталия с тревогой подняла глаза. Она вспомнила слова Энслин о том, что ни один О’Бэннон не сможет переступить границу ее владений, перевела взгляд на мужа со свекром и нервно облизнула пересохшие губы. Потом кивнула самой себе и решительно повела лошадей наверх.

Они были уже на полпути, когда конь Брогана внезапно снова начал упираться. Она тащила его и ругалась, но упрямец не двигался с места. Маталия спрыгнула с седла, намереваясь отвести его под уздцы, но подвернула лодыжку, поскользнувшись на камне. С воплем она запрыгала на одной ноге, прислонившись к своей кобыле.

Каменный барьер. Броган не сможет пересечь эту границу. Маталия снова схватилась за уздечку и изо всех сил стала тащить жеребца. Волки бегали вокруг и повизгивали, но конь и не думал идти дальше. Он только отодвигался и возмущенно топал копытами. Тут зарычал волкодав.

Броган открыл глаза и увидел дом на холме, где провел детство.

Сначала он недоуменно моргал, но постепенно до него стало доходить.

— Ты все-таки привезла меня...— еле слышно проговорил он. — Но я не смогу войти...

Маталия закричала от бессильной ярости:

— Но ты должен! У них есть травы, они обладают знаниями и смогут вам помочь. Это же символический запрет! Мы должны подъехать к дому.

Но Броган только покачал головой и сник.

— Приведи сюда Энслин, — прошептал он, пытаясь выпрямиться.

Маталия запаниковала. Эта еле слышная мольба о помощи окончательно вывела ее из равновесия, и она попыталась успокоиться, чтобы не напугать ребенка. Рывком вскочив на кобылу, ударила ее пятками, и та перемахнула через каменный барьер, будто его и не существовало, и помчалась вверх по холму. Маталия скакала, как валькирия, в накидке из медвежьей шкуры. Она доехала до вершины и резко осадила лошадь перед дверью дома.

— Энслин! Гвинет! Нам нужна ваша помощь! — закричала она. — Леди Энслин, спасите своего мужа и сына! Если вы сейчас же им не поможете, они умрут на ваших глазах!

Дверь распахнулась, и на пороге предстала леди Энслин в домашнем платье и с выражением крайнего потрясения на лице.

— Одна я не в силах снять проклятье, — пробормотала она и посмотрела на Маталию. — Разделенные барьером должны удалить его вдвоем.

— Граф там, внизу. Он умирает. Пришел час снять проклятье, наложенное на вашу погубленную любовь, и устранить все разделяющие вас преграды!

К леди Энслин подошла Гвинет и что-то тихо прошептала ей на ухо. Старая графиня задрожала, кивая, и слезы потекли по ее морщинистым щекам. Гвинет повернулась к Маталии:

— Пойдем, дитя. Ты права: пора уничтожить преграду.

Маталия кивнула, ошеломленная, но исполненная необыкновенной благодарности. Она отступила в сторону, когда обе пожилые женщины стали спускаться с холма по холодному снегу и остановились перед жеребцом. Графиня вышла вперед, глядя на сгорбленную фигуру сына.

— Мама, — прошептал Броган, почувствовав ее приближение, и попытался выпрямиться.

Граф зашевелился, вскинул голову и увидел жену. Он задрожал, его губы зашевелились, он попытался сказать все то, что накопилось у него в душе за тридцать лет. Но мысли путались, он был не в состоянии сформулировать их. В отчаянии старик выдохнул одно единственное слово, которое пытался сказать жене три десятилетия:

— Прости...

Энслин подошла к барьеру и протянула поверх него руки. Граф посмотрел на ее ладони, затем устремил беспомощный взгляд на Маталию. Она спокойно перешагнула через камни и спустила свекра с седла, шепча ему на ухо умиротворяющие слова о любви и прощении, семье и доверии. Он шатался, опираясь на ее плечо, и не отрывал от графини своих серых глаз. Леди Энслин улыбнулась.

Маталия подтолкнула его вперед. Шаг за шагом эти двое приближались друг к другу и стали рядом. Граф медленно протянул руки и коснулся ладоней жены. Их пальцы соприкоснулись, потом осторожно переплелись. Это теплое пожатие растопило барьер, и камни медленно растаяли вместе со снегом.