Шеннон Фаррел - Дом там, где сердце

Длинные пальцы Локлейна искусно расстегивали пуговицы ее платья, пока она развязывала его галстук.

– Нам понадобятся два свидетеля. Но это ерунда. Лучше не поднимать шума сейчас, когда положение еще достаточно тя­желое.

– Уже нет. У нас есть еда, одежда и все остальное, что мне удалось погрузить на «Андромеду». И Нил нам поможет. Он обещал поддержать меня, неважно как. Он хочет, чтобы мы были счастливы, чтобы избавились от забот и борьбы за Барнакиллу. Он хотел, чтобы я осталась в Шотландии, но в конце концов я убедила его, что мое место здесь, с тобой. Я продала там все свое имущество, и моя мама с радостью переехала в дом Нила вместе с моим дядей и кузенами. У Нила и Филипа столь­ко времени уходит на корабли, что им нужно, чтобы за поме­стьем приглядывали надежные люди. Так что там все устроилось. У меня теперь новый дом, и я жду не дождусь, когда начну его восстанавливать.

– Нет, девочка моя, только не это, – возразил он, качая го­ловой. – Поскольку мы собираемся пожениться, мы вернем Барнакилле былую славу. Особняк Кристофера и все коттеджи можно использовать, поселив туда людей, которые так долго жили в этом особняке.

– Как скажешь, дорогой. А еще я нашла замечательного кузнеца для наших новых лошадей, Роберта. Кажется, ты его знаешь?

Локлейн перестал развязывать многочисленные ленточки на ее одежде и долго смотрел ей в глаза.

– Мой старый друг? Бывший ухажер Циары? Но как…

– Я думаю, он именно тот, кто ей нужен для счастья, чтобы она навсегда рассталась со своим прошлым. Ты ведь знаешь, она любила Кристофера.

Он уставился на нее.

– Нет, я не знал, но теперь начинаю понимать.

– И Тара. Я выслала ей немного денег, но, думаю, она очень больна. У нее туберкулез. Я написала ей, что она может приехать сюда, если захочет увидеть свой прежний дом и повидаться со старыми друзьями. Но Нил говорит, что она прислала адвока­ту письмо, в котором сообщила, что уехала на юг Италии. Крис­тофер отправился искать удачи в Соединенные Штаты с одним из экспедиторов Нила, который будет присматривать за ним и следить, чтобы тот платил по счетам, которые будет получать, ведь в Ирландии он больше не появится никогда.

Он обнажил ее грудь и стал стягивать с нее теплые шерстя­ные чулки чувственными движениями рук.

– Вы и вправду обо всем подумали, миссис Роше.

– Стараюсь, мистер Роше.

Ни один из них больше не мог сдержаться и, сбросив остат­ки одежды, они предались волнующим ласкам, которые могли дать друг другу. Их бурное, хоть и короткое слияние лучше всяких слов подтвердило, как сильно они любят друг друга.

– Господи, Мюйрин, с каждым разом, когда я с тобой, это становится все лучше и лучше. Прости, что я не смог сдержать­ся, – сказал он тяжело дыша, переворачиваясь на спину и креп­ко прижимая ее к себе.

– Мне это и не нужно, Локлейн, – успокоила она, целуя его лицо. – В нашей жизни и так было достаточно ограничений и неопределенности. Я хочу, чтобы между нами не было секре­тов, какими бы неприятными и неожиданными они ни были.

А относительно того, что я стыжусь тебя… Я всем сказала о сво­их чувствах к тебе, и все желают нам счастья. Я тоже не могу сдержаться. Каждый раз, как только ты прикасаешься ко мне, – это как искра для пороха, от которой я воспламеняюсь.

– Хорошо сказано, – рассмеялся он. – Прямо в точку. Я как на вулкане.

– Я знаю, я и есть вулкан, – улыбнулась Мюйрин. Она не­много успокоилась и сказала: – Но есть еще кое-что, о чем я хо­тела тебе рассказать, но не уверена, как ты это воспримешь.

Он хмыкнул:

– После всего, что я сегодня услышал, меня уже ничего не удивит. Ну что ж, я готов.

– У нас будет ребенок.

Локлейн смотрел на нее, казалось, целую вечность, а потом вскочил с постели и стал натягивать брюки.

– Прости, Локлейн. Я думала, ты обрадуешься, – обиженно сказала она, глядя на его окаменевшее лицо.

– Конечно, я обрадовался бы, если бы знал, что и ты рада. Но у тебя столько планов, ты столько всего хочешь сделать в жизни, а теперь у тебя, выходит, связаны руки. Теперь тебе придется как можно быстрее выйти за меня замуж. Что ж, ду­маю, именно поэтому ты и вернулась, – вздохнул он.

Она поднялась и села на постели.

– Прости! Ты что, хочешь сказать, что я вернулась только потому, что хотела, чтобы ты стал отцом ребенку или чтобы потребовать от тебя жениться на мне? Да как ты смеешь! Я люб­лю тебя! Я хочу быть с тобой каждый день и каждую ночь своей жизни. Я не трус, который не может смириться со своими ошибками и обязанностями. Если ты не хочешь этого ребенка, мы и сами справимся.

Она укрылась простыней и отвернулась к стене. Локлейн протянул руку и взял ее за подбородок, поворачивая ее голову так, чтобы она смотрела прямо ему в глаза.

– Как давно ты это узнала? Или я должен спросить по-дру­гому: как долго ты держала эту новость при себе?

– Я была так занята организацией похорон отца, что ни о чем не думала. Я поняла это только по пути из Финтри, осо­бенно когда приехала в Дублин. Видишь ли, на корабле мне действительно было плохо, но я списала это на морскую бо­лезнь. И только когда я была уже на земле, а по утрам меня по-прежнему тошнило, и после того, как я произвела некоторые подсчеты, я смогла сказать это наверняка.

Локлейн присел на кровать и прижал ее к себе.

– Так ты была уже на пути ко мне?

Она мягко погладила его по щеке, стараясь развеять все со­мнения и страхи.

– Прошу тебя, Локлейн. Всем нам было нелегко, и путь, ко­торый мы прошли вместе, был тернистым, но, пожалуйста, верь мне, когда я говорю, что люблю тебя. Прошу, доверяй самому себе настолько, чтобы не сомневаться в наших отношениях. Я люблю тебя. С тобой я так счастлива, что даже не могу подо­брать нужных слов. Я беззаветно полюблю ребенка, который у нас родится, будем ли мы женаты или нет. Надеюсь, что наши будущие дети еще больше сблизят нас. И я хочу, чтобы нас боль­ше не преследовали призраки прошлого. Я хочу начать все сна­чала, чтобы все было без сомнений и недоразумений.

Он вздохнул и снова лег рядом с ней.

– Тогда я тоже должен кое в чем признаться. Когда я впервые встретил тебя, я смотрел на тебя порой со злостью, как ты го­воришь, не от возмущения. Я внимательно разглядывал тебя, потому что влюбился с первого взгляда. Я ненавидел себя даже за мысли о тебе, ведь ты так молода и замужем за моим братом: Я изо всех сил пытался думать о тебе плохо. Я хотел убедить себя, что ты светская дама, которая получила все, чего заслу­живает та, что вышла за такого распутного негодяя. Но один лишь взгляд в твои восхитительные глаза – и я таял. Я был таким идиотом! Не могу поверить, что мне так повезло, не могу поверить ни этому, ни твоим словам.