Джоржетт Хейер - Переполох в Бате

— Ее светлость, милорд, сообщила мне, — произнес Лайбстер, скромно покашливая, — что если вы неожиданно окажетесь здесь, она поужинает в постели.

— Неужели? Пойдите скажите ей, что если она не спустится вниз, то я поднимусь вверх.

— О да, милорд! Если вы так настаиваете! — сказал Лайбстер и неслышно удалился.

Больше он не вернулся, но через пять минут Серена ворвалась в комнату, щеки ее пылали, а глаза яростно горели и совершенно не соответствовали тому спокойному серому цвету платья, в которое она была одета.

— Как вы смеете передавать свои наглые слова через моих слуг?! — негодовала она.

— Я думал, что только так смогу заставить вас спуститься.

— Но вскоре вам, Иво, придется разочароваться в этом, я…

Эта речь неожиданно оборвалась, так как он резко потянул ее к себе и запечатал ей рот поцелуем. Минуту-другую все ее мышцы были напряжены, Серена пыталась вырваться, но неожиданно она перестала бороться и буквально растворилась в его объятиях. Он сжимал ее все сильнее и наконец слегка разжал руки, чтобы дать ей отдышаться.

— Итак, прекрасная злая колючка! Вы уже отругали меня?

Она лежала у него на руке, голова была откинута на плечо, глаза блестели из-под полуприкрытых век:

— Отвратительное существо! Без манер, без совести, эгоистичное, высокомерное — как я вас не люблю! — Она вздохнула. — А как вы меня не любите!.. Мне казалось, что тигр пожирает меня. Да вы просто сошли с ума! Никогда вы не были так рады отделаться от меня!

— Никогда! — воскликнул он горячо. — Клянусь, что никогда больше не позволю вам довести меня до безумия своим неукротимым сильным характером, своей несносностью! Но все бесполезно, Серена. Я думал, что вырвал вас из своего сердца. Я думал, что для меня вы просто дочь моего старого приятеля, пока… Что заставило вас это сделать? Зачем?

Улыбка исчезла из ее глаз.

— О Боже! Я не знаю! Я хотела этого, Иво! Когда вновь увидела его — о, мне показалось, что я девочка, что мне девятнадцать лет. Может быть, потому что я была слишком одинока, может быть, потому что он по-прежнему любил меня. Он боготворил меня, как вы никогда не боготворили, Иво.

— Нет, я вас не боготворил, — насмешливо произнес он. — Я вижу вас такой, какая есть, и именно без такой несносной девчонки я не могу существовать! Я увидел, как он преклонялся перед вами, закрывая глаза на ваши несовершенства. Я пожалел его, потому что в вас он не любил самого восхитительного. Я не стану распахивать перед вами ворота, и вы возьмете любой барьер, как и я. — Он ощутил ответ на свои слова в легком трепете стройного тела, рассмеялся и снова поцеловал ее. — Вы можете поднять на ноги всю округу, и пусть все убедятся — никогда вам меня не догнать!

— Иво, Иво, — шептала она, отворачивая от него свое счастливое лицо. Казалось, Серена борется сама с собой. Наконец она с усилием произнесла: — Я не смогу, это так ужасно. Что сказал бы отец: ведь такое поведение — невежливо. Я была мечтой Гектора!

— Поверьте мне, от этой мечты он уже отказался, — сказал Ротерхэм сухо. — Серена, какая вы умная дурочка! Разве вы не видите, что происходит под носом? Ваша любовь не желает быть вашим мужем! Он хотел бы стать вашим отчимом!

Она изумленно уставилась на него, а затем от души захохотала. Он опять поцеловал ее, но услышал легкий шорох и поглядел через ее голову на дверь. Майор Киркби тихо вошел в комнату и застыл в дверях, не сводя с них глаз.

— Я не прошу у вас прощения, Киркби, — сказал Ротерхэм. — Я восстанавливаю права на свою собственность.

Серена вырвалась у него из рук и подошла к майору, протягивая ему руки.

— Гектор, простите меня. Я так ужасно обошлась с вами! Я самая последняя тварь!

Он взял ее за руки и поцеловал их поочередно:

— Но я еще хуже! Моя дорогая, я желаю вам счастья, вы самое прекрасное существо, о котором я когда-либо мечтал.

Серена улыбнулась:

— Но я — не ваша, а вы — самый добрый и прекрасный, но не моя любовь!

Майор все еще держал ее руки, щеки его горели:

— Знаете, Серена, мне кажется, что я хуже, чем просто дурак!

— Я уже сказал ей об этом, — вмешался Ротерхэм. — Не вижу нужды желать вам счастья: вы оба будете обязательно счастливы. — Он схватил майора за руку и сказал со своей обычной улыбкой: — Разве не был я прав шесть лет назад, когда сказал, что вы с Сереной никогда не будете вместе? Когда я увидел вас в этом доме, то уже был готов вас невзлюбить, но в конце того вечера я стал вас жалеть. Вы слишком хороши для такой несносной особы!

— Как это похоже на вас! — сказала Серена. Она перевела взгляд на дверь. — Фанни! Бедная Фанни, почему ты не сказала мне несколько недель назад, чтобы я убрала руки от Гектора? Дорогая, вы просто созданы друг для друга!

— Серена, я просто чувствую себя предательницей! — сказала жалобно Фанни, и глаза ее заблестели.

— Какие глупости! Все прекрасно устроилось!.. Боюсь, вы будете шокированы, но я собираюсь выйти замуж за этого ужасного маркиза.

— Гектор так и предсказывал, — сказала Фанни. — Я так надеюсь, что вы будете счастливы, милая!

— А разве вы несчастливы, леди Спенборо?

Она вспыхнула:

— О нет, нет! То есть да! Но просто мне казалось всегда, что вы относились друг к другу с долей неприязни.

— Точно!

Фанни никогда не знала, как понимать его резкие, непонятные замечания, и всегда злилась. Она быстро добавила:

— Я так рада, что вы выяснили все свои проблемы. Ваш отец был бы счастлив. — Вдруг она увидела, как лицо Серены задрожало, и увела разговор в другое русло. — Только вам ведь будет неловко! Как вы об этом объявите? Ведь это так странно — объявлять о своей помолвке вторично.

Серена поглядела на Ротерхэма, глаза ее смеялись.

— Фанни совершенно права. Мы скажем, что помолвка между маркизом Ротерхэмом и леди Сереной Карлоу возобновлена!

— Несносная! Я никогда больше не буду помолвлен с вами, Серена. Объявление, которое я предлагаю послать в «Газетт», будет гласить, что свадьба между маркизом Ротерхэмом и леди Сереной Карлоу была отмечена скромно в Бате.

Глаза девушки зажглись, и она произнесла:

— Иво, как же можно? Не прошло и года.

— Да, не прошло еще и года, но даже ваша тетушка Тереза не увидит в этом ничего неприличного. Кроме того, спешу вас уведомить, что мы проведем медовый месяц за границей и не вернемся в Англию до ноября. Не будет никаких свадебных торжеств, никаких визитов! А то, что мы станем делать, путешествуя по континенту, никого не обидит. — Он протянул ей руку, Серена доверчиво положила на нее свою. Пожатие его пальцев было крепким и многообещающим. — На этот раз у нас все будет отлично!