Пейдж Брэнтли - Пробуждение сердца

Изабелла слушала любимую фрейлину с побелевшим лицом, не показывая, что происходит у нее на душе, – девочка, которая пережила потерю подобно взрослой женщине. Бедное, печальное дитя. Что-то в ее глазах, может быть, спокойствие, скрывавшееся за болью, подсказало Санче, что Изабелла всегда знала, что он умер, что ее прекрасный золотоволосый Ричард потерян для нее навсегда.

Под пение монахинь, возносивших молитвы Пречистой Деве, Изабелла сжала своей холодной ручкой руку Санчи и тихо сказала:

– Ах, дорогая моя Санча, я боялась, что больше не увижу тебя. Не вини меня в том, что я дала согласие на твой брак. Мне сказали, что ты тяжело больна. Молодой человек, которого мне представили, поклялся, что будет заботиться о тебе. Может, я сделала неправильно, что отдала тебя ему?

– Нет, мадам. Он был мне верным защитником. И он отпустил меня, чтобы я могла быть с вами.

– Значит, он многим пожертвовал ради любви к тебе. Месье де Северье сказал, что ты возвращаешься со мной во Францию?

– Если таково будет ваше пожелание, мадам. – Мое единственное желание – чтобы ты была счастлива. Поедем со мной, если ты этого хочешь, но сперва спроси свое сердце, чтобы не пришлось потом сожалеть.

В комнате Суинфорда все еще велись переговоры. Хью с кубком в руке расхаживал по комнате и поглядывал сквозь каменную решетку на маленькую королеву и придворных ее отца, которые, преклонив колена, молились в храме. Глядя на неподвижные фигуры, Хью гадал, кто из придворных дам в широких плащах с капюшоном его жена – бывшая жена.

Наконец солдаты разошлись, и Суинфорд с Хью вновь остались одни, не считая молчаливого слуги. Суинфорд поинтересовался:

– Как ты узнал о готовящемся нападении?

– Позвольте не отвечать, сэр. Хотя вы можете догадаться, что тут замешан человек из ближайшего окружения Нортумберленда.

– Ага, все-таки это женщина? – хмыкнул Суинфорд.

– Разве это имеет значение?

– Конечно, нет, – сказал Суинфорд со смешком и, помолчав, спросил: – Как твоя жена?

– Неважно. Разум так и не вернулся к ней.

– Это прискорбно. Хочу сказать, ты оказал огромную услугу королю. И теперь самое лучшее для тебя – возвратиться на Север. Я не хочу, чтобы ты рисковал своим будущим из-за одного эпизода в настоящем. Желательно, чтобы ты время от времени наезжал ко мне. Этот старый пройдоха Нортумберленд, пока жив, ни за что не оставит мысли отобрать корону у Генри.

Суинфорд проводил Хью до двери.

– Уильям Кенби мудро поступил, предложив тебя в нужную минуту, ты очень похож на него. Желаю благополучно добраться до Эвистоуна. Храни тебя Бог!

Последние слова Суинфорда обожгли Хью, как раскаленное железо. Это правда, думал он с горечью. Все, что ему не нравилось в отце, он теперь находил в себе. Он доказал свое право на наследство, на Эвистоун и Обри, но какой ценой – потеряв ту, что любил больше всего на свете.

Слуга показал Хью дорогу через сад к задним воротам, где его ждал оруженосец. Хью шел через сад, освещаемый нежарким осенним солнцем. Сад напомнил ему о Санче, и вновь Хью почувствовал пустоту в груди и страстное желание увидеть ее.

Подходя к воротам, он краем глаза заметил какое-то движение сбоку от себя. Он остановился, повернул голову. Мимо деревьев с золотыми кронами, по тропинке, что огибала храм, к нему спешила фигурка в развевающемся плаще с капюшоном.

Сердце Хью бешено заколотилось. Он узнал эту легкую поступь, эти узкие плечи, улыбающиеся черные глаза под капюшоном, вздернутый носик – Санча!

Она бросилась к нему, споткнулась и чуть не упала, но его руки подхватили ее, крепко обняли.

– Я не могла оставить тебя, – говорила она, задыхаясь. – Кто бы стал заботиться о тебе? Бедный мой рыцарь, ведь ты даже не можешь отличить маргаритки от розы!

От радости Хью не мог говорить. Он зарылся лицом в бархат ее капюшона. Потом нежно поцеловал ее и, обняв за талию, повел по тропинке к воротам. Единственной его мыслью было – быстрей увезти ее отсюда. Домой – в Эвистоун.