Людмила Сурская - Норильск - Затон

Через день, у кровати не смотря на возражения врачей, собрались уже все. «Мы не долго, только взглянем на него», — отбивались от медиков обрадованные родные, друзья и сослуживцы.

— Кто нашёл нас? — держал он за руку жену, боясь отпустить даже на минуту от себя.

— Илюха. Помолчал бы ты, а то не разрешают медики болтать-то, — поправил на нём простыню Борис.

— Туман. Крылом задели. Лиза, видишь, сошла вся наша жизненная теория на нет. Тащили нас ребята по тундре и из болота вылезали все вместе, а могли кинуть. Время уже не то. Каждый за себя. И никто бы им это в вину не поставил.

— Ладно тебе Тимофей, — отмахнулся Борис. — Птицу жаль, пропало мясо. Такое жаркое можно было соорудить. — Пожалел он под общий хохот мужиков.

— Как тебе Лукьян наша медицина?

— Что там говорить голубая мечта и медиков, и больных. Вы живёте, как государство в государстве. Я макушку устал чесать.

— Ружьё поломаю и твоё, и Дубова, — решительно предупредила Лиза. — С охотой покончено. Всё, отстрелялись. Пусть птички и животинки живут и в ладоши хлопает. И не смейся, рука не дрогнет, о столб во дворе разобью.

— Дубов спрячь, а то ведь и впрямь приговор в исполнение приведёт. — Посмеивался Тимофей.

— Не очень-то напрягай швы, Мозговой. — Надулась Лиза.

— Вы когда в Москву? — ушёл он от ружейной темы.

— Тебя ждали, Лукьян в порядке. Здесь до самолёта довезут, там такси возьмём. — Покрякал в кулак Борис.

— Довезу я их. Не бери это на голову. Машина ждать будет в аэропорту, — пообещал Дубов. — Слетать в столицу надо. Таня останется тут. В пятницу вернусь. В воскресенье уж, со спокойной душой, улетим оба.

— А ты сын, что молчишь?

Илья вышел из палаты, ничего так и не ответив отцу. Он с трудом приходил в себя. Беда с отцом и Дубовым скрутила его в тугой узел. Не успев насладится мыслью о том, что у него есть отец. Общение, с которым было не таким уж и продолжительным, он чуть из-за охотничьей забавы не потерял его. Илья сейчас полностью был согласен с матерью, как эгоистичный маленький ребёнок, у которого пытались отнять понравившуюся игрушку. Поэтому он и ушёл от разговора.

— Что это с ним? — сжал, на сколько это было возможно, руку жене Тимофей.

— Переживает мужичок. Не спит, не ест. Заиметь отца и потерять, ты, что думаешь, это хаханьки тебе. Выбросите эти свои стрелялки добровольно, очень прошу. Каждый раз, когда вы уходите в тундру, я сижу на валидоле. Твоя забава дорого нам обходится, дорогой.

— Твоё «добровольно» Лиза, тянет на принудительно, — скорчил гримасу Дубов.

— Вот именно «руки вверх» и ни каких тебе переговоров, — попробовал подтянуть к себе жену Тимофей. — Я выберусь отсюда, и мы поговорим. Ты чего Борис хихикаешь?

— Впервые слышу, сколько вас знаю, чтоб Лиза тебе пальчиком грозила.

— Допёк, — буркнула она, отходя к окну и пропуская медсестру с уколами. — Шприц покруче возьмите и иглу потолще, чтоб запомнил подольше такое удовольствие.

— Это и так болезненный укол, — не поняла её настроение медсестра.

— Отлично. Можно два сразу.

— Лиза у тебя проявляются садистские наклонности, — кривился Мозговой, получая порцию лечения. — Это не помогает лечению, лучше положи свою волшебную ручку на это только что уколотое место. Совсем другое дело, — прижал он её ладошку к себе.

С выздоровлением Мозгового его рабочий кабинет переместился в палату. Врачам эта ситуация начала поднадоедать и они его выписали под наблюдения медработников профилактория. Там была тишина, пахло розами и зеленью. Лиза перешла туда с ним жить, даже захватив с собой Тимкиного котёнка. Который пристрастился ловко плавать в огромном аквариуме, ловя рыбёшку. За что был выдворен в зимний сад. Но там ему тоже не повезло. Войдя в азарт, припустил по деревьям за маленькими попугайчиками, загонявшими его в усмерть. А большое какаду даже клюнуло в лоб. Пришлось Тимке забирать котёнка к себе под вздохи отца.

— Мать нас запилит, Тимка.

— А мы спрячем.

— Здорово придумал, интересно куда.

— Поварим котелками, пока доедем домой.

— Интересный разговор, проблема твоя, почему должен напрягаться я?

— А мужская солидарность.

— Подвёл хитрец под черту, придётся объясняться мне за тебя.

— Подумаешь. У тебя неплохо получается. Всегда счёт один ноль в твою пользу.

— Хватит болтать умник.

— И сразу кляп в рот. Так не честно.

Елизавета Александровна, посматривая на них, посмеивалась, а сын, ловко уходя из-под обстрела Тимки, перевёл стрелки на родителей.

— Как вы себя тут чувствуете, не пора вам домой выбираться, разленились ни уборки, ни готовки? — наклонился Илья к матери. — Котёнка и того отправили.

— Уже скоро. Папе доведут до конца реабилитационный курс и мы вернёмся. На работу он уже на полдня выходит.

— День рождение его вы собираетесь праздновать или как? Мы подарок купили, опять же Дубовы прилетят. Правда, тайну просили не разглашать.

— Своей семьёй сынок, больше он пока не потянет.

— Остальные целый день будут идти сами.

Примерно так оно и будет. Поэтому Елизавета Александровна неприятный разговор перевела на волну самого Ильи.

— Как у тебя служба-то, Илюша?

— Нормально, ма, только вот Лизоньки что-то не можется.

— Отправь к врачу, пусть проверят. Отец, конечно, болезнью все планы перебил, а так бы вам на юг слетать. Поваляться на песочке, сил набраться. Но ничего, зимой наверстаете. Сейчас это не проблема были бы деньги.

— Пойду, зайду к отцу, на его процедуры посмотрю.

— Пиявками облепленный, должно быть, лежит.

— Фу, какая гадость.

— Говорит, помогают.

— Ну, пока, — чмокнул он её в щёку.

Тимофей пришёл с процедур, покрякивая и почёсываясь. Включив телевизор, закрыл глаза. Лиза улыбнулась, снотворным обеспечил себя. Сколько не говори всё равно одно и тоже. Телевизор включает только для того, чтоб уснуть.

— Съели проклятые. Обглодали всего, — ворчал он, маня её к себе.

— А я думала, ты снотворное включил, — съязвила она.

— Я раздумал.

Она откинула журнал.

— Хочешь поговорить?

— Что-то вроде этого. Надо чтоб Илья заочно экономический закончил.

Лиза оглянулась на дверь только что скрывшую сына.

— Почему ж ты ему ничего не сказал?

— Решил с тобой сначала обсудить.

Она пожала плечами.

— Что касается моего вердикта, то считаю, что любое учение не во вред. А там уж сам решай. Ты глава семейства и его отец.

Мозговой удовлетворённо хрюкнул.

— Будем считать, что этот вопрос закрыт. Теперь надо полечить меня.