Адель Эшворт - Мой нежный граф

Девушке хотелось рассмеяться над заносчивым вопросом. Но вместо этого Кэролайн лучезарно улыбнулась, прильнула ближе и прошептала:

— Ровно двести двадцать четыре, мой досточтимый супруг.

Брент изумленно уставился на жену, в первые мгновения не сомневаясь, что она назвала число наугад, лишь бы что-нибудь ответить. Но что-то заставило его быстро прикинуть в уме количество месяцев и дней, и, хотя на это потребовалось некоторое время, он понял, что ее ответ, по всей видимости, верен. Чтобы произвести такой подсчет за пару секунд, нужно быть довольной умной, или, скорее, чрезвычайно умной. И вдруг, к своему удивлению, Брент понял, что его жена, когда-то казавшаяся серенькой и неинтересной, теперь стала для него невероятно привлекательной. Смеющиеся глаза цвета темного шоколада и улыбка, обнаруживающая ямочки на щеке и красивые белые зубы, делали ее почти неотразимой. Кэролайн дразнила его, вероятно, сама того не понимая, и Брент поймал себя на том, что ему это нравится.

— Поразительно… — весело сказал он, слегка приподняв бровь.

Кэролайн продолжала горделиво улыбаться, расслабляясь, однако, под его ладонями. Руки ее свободно висели по бокам. Брент не оставлял ее плеч, но ему все больше и больше хотелось сжать ее в объятиях. Уэймерт счел внезапное желание, которым он воспылал к молодой жене, вызванным исключительно затянувшимся воздержанием и тем фактом, что у него наконец-то появилась женщина, с которой он может законно спать, когда вздумается. Однако, справедливости ради, приходилось признать, что теперь Кэролайн казалась ему довольно симпатичной.

Ее свадебное платье было сшито из светло-голубого шелка, свободно ниспадающего до щиколоток, плотный и низко вырезанный лиф чудесно облегал ее груди, полнота которых теперь была хорошо заметна. Волосы Кэролайн были свободно подхвачены жемчугом и закреплены на макушке, и только несколько нежных прядей обрамляли лицо. Глядя на нее, граф едва сдерживался, чтобы не освободить ее темные шелковые косы и не распустить их по спине.

Она принадлежала ему, и с этой мыслью Брент решил сполна насладиться своим новым приобретением. Быстро, со знанием дела он повернул руку, и костяшки пальцев легко заскользили взад-вперед чуть ниже края лифа по налитым грудям.

Это заставило Кэролайн вздрогнуть, как и ожидал Брент, но она не отпрянула, а, наоборот, стала поддаваться его ласке; ее глаза широко раскрылись, щеки порозовели, дыхание стало прерывистым.

— Ты бываешь такой румяной, когда ухаживаешь за своими цветами, малышка?

Кэролайн молчала, продолжая неотрывно смотреть ему в глаза.

Несколько мгновений спустя граф перестал поглаживать и дерзко, всей ладонью обхватил грудь.

Кэролайн резко втянула воздух.

— Пожалуйста…

Брент обхватил ее левой рукой за плечи, а большим пальцем правой принялся водить по соску, быстро заставив его затвердеть под тонкой тканью.

— Пожалуйста что? — прошептал он.

Кэролайн сглотнула.

— …Пожалуйста, перестань.

Графу потребовалась вся его выдержка, чтобы опустить руки и выпрямиться.

Когда он сделал это, Кэролайн потеряла равновесие и оперлась на спинку канапе, чтобы не упасть, а потом сразу же перешла к кожаному креслу по другую сторону стола.

Брент внимательно наблюдал за ней, настолько готовый к объятиям, что его плоти стало до боли тесно в бриджах. На минуту воцарилось напряженное молчание. Потом Брент сделал глубокий вдох и направился к жене.

— Между нами страсть, Кэролайн, и, быть может, лучше утолить ее прямо сейчас, не дожидаясь ночи.

Она подняла к нему лицо.

Он обнадеживающе улыбнулся.

— Признаться, я давно не был с женщиной, но, думаю, еще не настолько разучился, чтобы не доставить тебе удовольствия.

Вместо того чтобы успокоиться от его слов, Кэролайн ахнула, резко вскочила на ноги и почти бегом кинулась в противоположную часть комнаты.

Брент застонал, скрестил на груди руки и оперся бедром о письменный стол.

В очередной раз, а это часто бывало у него с женщинами, прежде чем произнести слова, он не подумал, как они воспримутся. И в очередной раз ситуация складывалась не в его пользу. Брент видел, что напугал Кэролайн — она растерянно смотрела на него большими глазами, нервно одергивая юбку, — и, как ни странно, ему захотелось успокоить ее, быть деликатным к ее чувствам.

— Кэролайн, — снова начал он, неторопливо подходя к ней, — я просто пытаюсь помочь тебе расслабиться, прежде чем мы станем близки…

— Я не могу допустить нашей близости, сударь, — перебила Кэролайн, вновь обретая силы.

Граф резко остановился и уставился на нее.

— Разумеется, мы будем близки.

Кэролайн попятилась, насколько позволяла комната, и уперлась спиной в книжную полку.

— Уверена, рано или поздно так будет, но не сразу.

Брент улыбнулся. Она была такой прелестной в своем испуге… Снова двинувшись к жене, граф развязал, снял галстук и бросил его на канапе.

— Я хочу увидеть тебя в моей постели, Кэролайн, и, строго ты воспитана или нет, я уверен, ты тоже этого хочешь. — Брент остановился перед ней и начал расстегивать рубашку. — Обещаю, что наше соитие будет настолько нежным, насколько…

— У меня идет кровь.

Граф в растерянности посмотрел на жену. Заметив, как тонкое, изящное лицо Кэролайн стало покрываться легким румянцем, почувствовал смущение.

Брент знал, что у женщин бывают месячные, но за всю его жизнь ни одна не заговаривала с ним об этом. Это была как раз одна из тех мелочей, о которых мужчины знают, но тактично умалчивают, и до этой самой минуты Брент никогда о ней не задумывался. Впрочем, он думал только о том моменте, когда, раздвинув бедра жены, войдет в ее горячую, мягкую глубину и найдет облегчение, которого так отчаянно просило его тело.

Брент одарил Кэролайн своей самой обаятельной, успокаивающей улыбкой и протянул руку к шпилькам и жемчужинам, которые удерживали ее волосы. Это движение заставило девушку сжаться — уклониться она не могла, так как граф загородил своим телом все пути к отступлению.

— Знаю, малышка, что большинство мужчин благородно отошли бы в сторону и позволили этой примечательной силе природы пройти своим чередом. Однако я не такой, как другие мужчины.

Кэролайн уставилась на него в изумлении и ужасе.

Брент продолжал вынимать жемчужины и складывать их на книжную полку за ее спиной, позволяя темным, блестящим локонам свободно падать на плечи. Погрузив пальцы в ее волосы, он положил обе ладони ей на щеки и стал нежно приподнимать ее лицо, пока оно не оказалось в нескольких дюймах от его собственного.