Барбара Картленд - Нежный взгляд

— Нет, милорд.

— Тогда что вас так взволновало? — упорствовал граф.

Джасина понурила голову.

— Просто... я вижу... кое-что из прошлого.

— Кое-что из прошлого?

— На реке.

Граф выглядел сбитым с толку.

— Что же это?

— Шляпка, милорд.

«Ну вот, — подумала Джасина. — Проговорилась. Теперь он может потешаться, что я помнила это десять лет».

Граф не рассмеялся, хотя едва заметная улыбка все-таки коснулась его губ.

— Шляпка? — повторил он. — Шляпка с голубой ленточкой, которая плыла следом по воде? Самая лучшая шляпка?

Джасина ахнула.

— Вы... не забыли, милорд?

— Я помню тот случай и отважную маленькую девочку, — сказал граф. — Какой же я дурак, что забыл ее имя и то, что ее отец доктор! Пожалуйста, простите меня. За годы, прошедшие с тех пор, случилось много того, что стерло даже самые приятные воспоминания.

Он смолк и протянул к девушке руки. Нежно обняв Джасину за плечи, граф повернул ее к себе, как будто мог посмотреть ей в глаза. Его, пусть и невидящий, взгляд буквально впился в лицо Джасины.

— Теперь память поможет мне дорисовать ваши черты к вашему голосу, — прошептал он.

— Я очень... изменилась, милорд, — сказала Джасина.

— Что? — рассмеялся граф. — Разве у вас не те же зеленые глаза и золотистые с рыжинкой волосы?

— Д-да, милорд. Но тогда я была ребенком. Теперь я... женщина.

Граф резко, будто его ошпарили, убрал руки с ее плеч.

— Разумеется, — сказал он. — Теперь вы женщина. Пойдемте, пора возвращаться в замок.

Лебеди наблюдали из камышей, как Джасина уводит графа прочь.

Следующим утром погода изменилась. Копыта лошадей, которые везли Джасину в замок, утопали в огромных лужах. Джаррольд бросился к экипажу с зонтиком, чтобы укрыть девушку от дождя, пока она будет подниматься в замок.

Газета этим утром сообщила о вспышке холеры в Эдинбурге. Граф встревожился. Его собственные родители умерли от тифа, когда он был маленьким, и потом, в Индии, он наблюдал, как выкашивают людей подобные болезни.

— На моей памяти в Рувенсфорде не было ни тифа, ни холеры, — сказала ему Джасина.

— Дай Бог, чтобы и впредь не было, — ответил граф.

Он стал расспрашивать Джасину о местных семьях, о тех, кто жил на его земле.

Сопровождая отца, девушка со многими из них познакомилась. Она рассказывала графу об их жизни и бедах. Хьюго был поражен, насколько искренне Джасина сопереживает людям, которым в жизни повезло меньше, чем ей.

Граф начинал все больше и больше доверять Джасине.

Он никогда не говорил о том, что ему пришлось пережить во время восстания, но описывал другие аспекты жизни в Индии. Девушке нравилось слушать о природе далекой страны и обычаях ее народа.

— Мужчины смуглые и красивые, — говорил он. — Женщины одеваются в яркие ткани и похожи на экзотических птиц.

Джасина ощутила укол ревности. Граф наслаждался красотой тех женщин, а ею, Джасиной, никогда уже полюбоваться не сможет.

Она подумала об английских женщинах, следовавших за полком.

Как будто прочитав ее мысли, граф продолжал:

— Наш круг общения по большей части ограничивался женами, дочерьми и сестрами офицеров полка. С ними мы танцевали на балах и сидели за ужинами. Я вел там довольно уединенную жизнь. В особенности после того, как обручился с Фелицией.

Это признание в верности женщине, с которой граф был едва знаком, да и то лишь по письмам, встревожило Джасину. Должно быть, Фелиция имеет над мужчинами какую-то необыкновенную власть, если она так запала в души и старого, и молодого графов.

Ей, Джасине, о такой власти не приходится даже мечтать.

В последнее время доктор Карлтон с головой ушел в работу. Особенно с тех пор, как получил письмо от друга, который был профессором эпидемиологии в Эдинбурге. Если он не навещал пациентов, то закрывался у себя в кабинете и штудировал медицинские трактаты. Он больше не ходил к графу ужинать.

Джасина удивилась, когда однажды утром отец надел плащ и сел рядом с ней в экипаж, который приехал, чтобы отвезти ее в замок.

— Мне нужно поговорить с графом, — вот все, что он сказал дочери.

Когда они вошли в библиотеку, в камине весело потрескивали дрова. Граф удивился, увидев, что вместе с Джасиной приехал ее отец. Он вежливо предложил обоим присесть.

— Простите, что явился утром и без приглашения, — сказал доктор, — но меня привела к вам крайняя нужда.

Джасина поднялась.

— Хочешь поговорить с графом наедине, папа?

— Нет, нет, — сказал доктор. — То, о чем я пришел побеседовать, касается тебя.

— Меня, папа?!

Джасина вновь опустилась на стул. Ее охватило легкое беспокойство.

Доктор Карлтон вытер лоб платком.

— Вы, несомненно, слышали о вспышке холеры в Эдинбурге? — обратился он к графу.

— Да, — ответил граф, — и меня утешает факт, что это случилось далеко за границей Англии.

— О, у меня нет опасений, что эпидемия распространится на юг, — сказал доктор. — Однако меня очень интересуют подобные заболевания. Мне написал мой бывший учитель, профессор Эдинбургского университета. Он будет весьма благодарен, если я помогу ему притушить эту вспышку, и я склонен согласиться. Беспокоит меня только Джасина.

— Но, папа, — воскликнула девушка, — я должна ехать с тобой!

Как ни приятно было Джасине проводить время с графом, она искренне считала, что ее долг помогать отцу. Услышав слова девушки, граф как-то странно изменился в лице и отвернулся к огню.

Доктор Карлтон покачал головой.

— Нет, Джасина. Я не могу подвергать тебя такой опасности.

— Но, папа...

Доктор был непреклонен.

— Не надо меня уговаривать, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты ехала со мной, равно как не хочу, чтобы ты оставалась дома одна.

Граф отвернулся от камина и стал прислушиваться к разговору.

Доктор продолжал:

— Сейчас я пришел в замок, чтобы попросить графа взять тебя под свою защиту, пока я буду в отъезде.

— Ты хочешь, чтобы я осталась здесь... в замке? — запинаясь, проговорила Джасина.

— Если граф даст на то согласие, — ответил ее отец.

Граф чуть не вскочил на ноги.

— Разумеется, я согласен. Превосходная идея. Я... то есть Сара... будет рада возможности чаше видеть вашу дочь.

Джасина отвернулась. Она не могла скрыть разочарования, услышав от графа, что обрадуется Сара, а не он.

Доктор и граф пожали друг другу руки.

— Поезжайте со спокойной душой, мы приложим все силы, чтобы ваша дочь чувствовала себя здесь как дома, — улыбнулся граф.

— Я бесконечно благодарен вам за помощь, — сказал доктор.