Джулия Куин - Гретна-Грин

– Кто-то должен побранить вас за ваше высокомерие.

– Вы делаете это весь вечер, – заметил он.

Она произнесла что-то неразборчивое, и Ангус успел скрыться за дверью прежде, чем она снова бросит в него башмак.

Когда Маргарет высунула голову за дверь, Ангуса нигде не было. Это ее удивило. Она знала этого огромного шотландца всего пару часов, но была совершенно уверена, что он не принадлежал к тем, кто способен оставить хорошо воспитанную леди в трактире, предоставив ей самой о себе заботиться.

Она тихо закрыла дверь, не желая привлекать к себе внимание, и на цыпочках прошла по коридору. Наверное, в «Славном малом» нежелательное внимание ей не грозит – Ангус громко объявил, что она его жена, и только дурак станет нарываться на ссору с человеком такого телосложения. Но испытания минувшего дня сделали Маргарет осторожной.

Оглядываясь назад, она понимала, что попытка проделать дорогу до Гретна-Грин самостоятельно была глупостью, но что ей оставалось делать? Не может же она позволить Эдварду жениться на одной из этих ужасных девиц, за которыми он ухаживает.

Она дошла до лестницы и посмотрела вниз.

– Проголодались?

Маргарет подпрыгнула примерно на фут и испустила короткий, но весьма громкий крик.

Ангус ухмыльнулся:

– Я не хотел вас напугать.

– Нет, хотели.

– Ну ладно, – согласился он. – Но вы неплохо отыгрались на моих ушах.

– Так вам и надо. Незачем прятаться на лестнице.

– На самом деле, – сказал он, предлагая ей руку, – я не собирался прятаться. Я бы не ушел из коридора, если бы мне не показалось, что я слышу голос своей сестры.

– Вот как? И вы нашли ее? Это была она?

Ангус выгнул густую черную бровь:

– Вас, кажется, сильно волнует, нашел ли я особу, с которой вы даже не знакомы.

– Я знакома с вами, – заметила она. Они шли по главному залу «Славного малого», и Маргарет старалась держаться подальше от света лампы. – И хотя вы меня очень раздражаете, мне бы хотелось, чтобы вы нашли вашу сестру.

– Как, мисс Пеннипейкер, а я-то решил, что я вам нравлюсь. Вы ведь только что признались в этом.

– Я сказала, – язвительно проговорила она, – что вы меня раздражаете.

– Ну конечно. И делаю это нарочно.

Этими словами он заработал возмущенный взгляд. Ангус потрепал ее по подбородку.

– Это очень забавно – раздражать вас. Давно уже меня ничто так не забавляло.

– Мне это не кажется забавным.

– Ну разумеется, – весело сказал он, вводя ее в маленькую столовую. – Держу пари, что я единственный, кто осмеливается противоречить вам.

– Вас послушать, так я просто какая-то фурия.

Он отодвинул для нее стул.

– Разве я не прав?

– Правы, – промямлила она. – Но все равно я не фурия.

– Конечно, нет. – Он уселся напротив. – Но вы привыкли всегда поступать по-своему.

– И вы тоже.

– Задет.

Она наклонилась вперед, и в ее зеленых глазах появился понимающий блеск.

– Именно поэтому вас так возмутило непослушание вашей сестры. Вам кажется невыносимым, что она пошла наперекор вашей воле.

Ангус заерзал. Все было забавно и прекрасно, пока он разбирался в личности Маргарет, но теперь они поменялись местами, и это было уже неприемлемо.

– Анна шла наперекор моей воле с первого же дня своего появления на свет.

– Я не говорила, что она кроткая и смиренная и делает все, что вы скажете…

– Иисусе, виски и Роберт Брюс, – пробормотал он себе под нос. – Хотел бы я, чтобы это было так…

Она пропустила мимо ушей его странную присказку.

– Но, Ангус, – оживленно сказала она, помогая себе жестами, – разве раньше она не слушалась вас, если речь шла о важных вещах? Разве она сделала что-то такое, что полностью разрушило вашу жизнь? – Он замер на мгновение, потом покачал головой. – Вот видите? – Маргарет улыбнулась, страшно довольная собой. – Вот почему вы в таком смятении.

На лице его появилось до такой степени надменное выражение, что это было почти комично.

– Мужчины никогда не бывают в смятении.

На лице ее появилось до такой степени лукавое выражение, что это было почти смешно.

– Прошу прощения, но в данный момент я вижу именно мужчину, пребывающего в смятении.

Некоторое время они смотрели друг на друга через стол, и наконец Ангус сказал:

– Если вы поднимете брови еще выше, мне придется вытаскивать их из ваших волос.

Маргарет попыталась ответить в том же духе – он видел это по ее глазам, – но смешная сторона происходящего одержала верх, и она расхохоталась.

Хохочущая Маргарет Пеннипейкер – видеть такое дано не всякому, и Ангус никогда еще не созерцал кого-то с таким удовольствием. Ее раскрытый рот образовал очаровательную улыбку, в глазах светилось настоящее веселье. Она задохнулась и наконец опустила голову и прижалась лбом к руке.

– Ах Боже мой, – сказала она, отбрасывая рукой изящный завиток каштановых волос. – Мои волосы, о Боже мой.

– А ваша прическа всегда расстраивается, когда вы смеетесь? Потому что – должен сказать – завиток этот весьма очарователен.

Она смущенно пригладила волосы.

– За день они растрепались, конечно. У меня не было времени заново заколоть их перед ужином…

– Вам ни к чему меня уверять. Я совершенно уверен, что обычно каждый ваш волосок лежит на месте.

Маргарет нахмурилась. Она всегда гордилась своим аккуратным и опрятным видом, но слова Ангуса – который на самом деле хотел сделать ей комплимент – почему-то заставили ее почувствовать себя сущей занудой.

От дальнейших размышлений на эту тему ее спасло появление Джорджа, трактирщика.

– А, вот и вы! – загремел он, с грохотом ставя на стол глиняное блюдо. – Обсушились, да?

– Так хорошо, что и не ожидали, – ответил Ангус, кивая с таким видом, какой напускают на себя мужчины, когда обмениваются одним им понятными намеками.

Маргарет закатила глаза.

– Ну, вас ждет истинное удовольствие, – сказал Джордж, – потому что у жены было приготовлено немного хаггиса на завтра. Конечно, пришлось его подогреть. Нельзя же есть холодный хаггис.

Маргарет сильно сомневалась, что у горячего хаггиса необычайно аппетитный вид, но не стала высказывать свое мнение по этому вопросу.

Ангус помахал рукой, направляя к себе исходящий от блюда аромат – Маргарет скорее назвала бы это трудновыносимым запахом, – и вдохнул его, как бы совершая некий ритуал.

– Ох, Маккаллум, – сказал он, и речь его прозвучала с таким шотландским прононсом, какого Маргарет не слышала за весь день, – если его вкус хоть немного соответствует его запаху, ваша жена – сущий гений.

– Ясное дело, гений, – ответил Джордж, схватил две тарелки с подсобного стола и поставил перед гостями. – Она ведь вышла за меня!