Барбара Картленд - Свободная от страха

Все внимание мистера Хартли было сосредоточено на дверях.

— Скорее, скорее, — пробормотал он. — Я буду ждать вас здесь.

Иоланда подхватила подол юбки и стремительно взлетела по лестнице.

Она ворвалась в номер, где Питер возлежал на высоко взбитых подушках.

— Вставай! Я нашла для нас работу, а следовательно, и возможность попасть в Париж.

Питер приподнялся и взглянул на нее круглыми глазами.

— Что это ты болтаешь, сестрица?

— Я буду личной горничной… а ты — сопровождающим карету верховым… Быстро вставай. Мы должны написать сами себе рекомендации.

— Я думаю, что ты сошла с ума, — начал было Питер, но, заглянув в дверь соседней комнаты, увидел, что сестра уже открыла шкатулку с письменными принадлежностями, обтянутую дорогой кожей, доставшуюся ей от матери.

Иоланда открыла ее и бережно извлекла пару листков дорогой бумаги с тисненным на ней гербом Тивертонов.

— Поспеши, ты должен сочинить восторженную рекомендацию на самого себя от имени сэра Питера Тивертона. Напиши, что ты прекрасно управлялся с его лошадьми и что он огорчен твоим отъездом на родину и готов в любой момент принять тебя на работу обратно.

Питер с изумлением увидел, как Иоланда достала из шкатулки бутылочку чернил и большое перо.

— К счастью, я вспомнила, что мне придется писать распоряжения Гибсонам насчет наших дел в поместье. Поэтому я захватила с собой все письменные принадлежности. Пожалуйста, поспеши, Питер. Герцог появится в гостинице сию минуту. А мне еще предстоит написать рекомендацию самой себе.

— Какой герцог? — спросил Питер.

— Откуда я знаю его имя? Да и какая тебе разница, чью карету ты будешь сопровождать? Но наш будущий хозяин очень знатен, судя по услужливости владельца гостиницы, и очень богат, раз путешествует на собственной яхте. Еще я знаю, что с ним путешествует женщина по имени Габриэль Дюпре, и я обязалась стать ее личной горничной.

— Габриэль Дюпре? — воскликнул Питер. — Я не могу в это поверить.

— Почему? Ты что-нибудь знаешь о ней?

— Она известная актриса. На короткое время она появилась в Королевском театре, и весь Лондон сразу же о ней заговорил. Она прекрасна… просто божественна… О встрече с ней можно только мечтать. Все члены Уайт-клуба ее поклонники.

— А чем же она так уж заворожила вас? Своими талантами?

Питер помедлил немного, прежде чем ответить.

— Не столько сценическим мастерством, сколько своими нарядами.

— А как она была одета?

— На ней не было почти никакой одежды.

— Вот поэтому, вероятно, герцог и решил доставить ее обратно во Францию, чтобы не дразнить уж так английских мужчин, — резонно заметила Иоланда.

— Неужели ты действительно считаешь, что я смогу сыграть роль слуги, сопровождающего карету?

— Постарайся сыграть эту роль хотя бы до того, как мы доберемся до Парижа. Другого способа выбраться отсюда я не знаю.

Тут Иоланда взялась за перо и твердо заявила:

— Пожалуйста, оставь все разговоры, Питер, пока мы не сочиним наши рекомендации. И нам надо прежде всего решить, как мы назовем себя. Мы должны придумать себе французские имена.

— А почему нам не остаться под собственными именами?

— Не глупи, Питер. Герцог ни в коем случае не должен знать, кто мы такие.

— Да, конечно, ты права, — покорно согласился брат.

— Тогда давай немного переделаем фамилию матери и назовемся супругами Латур, — предложила Иоланда. — Только не забудь, братец, что теперь ты должен откликаться на имя Пьер.

Питер с облегчением рассмеялся.

— Какое счастье, что у меня такая разумная сестра. В моей голове после бури в проливе и ограбления не осталось никаких мозгов. А ты все продумала до мелочей. Как же я тебе благодарен!

— Замолчи и лучше принимайся за рекомендацию, — прервала его излияния Иоланда. — Нам надо поторопиться.

Она сама написала себе рекомендацию на имя Иоланды Латур — горничной леди Тивертон — и подписалась своей подлинной подписью.

Было ли это фальшивкой? С одной стороны — да, а с другой — нет.

Питер, в свою очередь, набросал красивым аристократическим почерком на гербовой бумаге рекомендацию своему конюшенному и с усмешкой подписался собственным именем.

Закончив с подписанием документа, он все же с беспокойством спросил сестру:

— Но как я могу спуститься вниз в такой одежде, что на мне сейчас? Разве слуги и господа одеваются одинаково?

— В твоем одеянии надо сделать некоторые перемены. Надо найти самый скромный шейный платок и завязать его по-другому, и воротничок рубашки надо загнуть вниз, чтобы он не упирал в подбородок.

А самое главное, необходимо скромно держаться и выполнять все поручения хозяина незамедлительно, — поучала брата Иоланда.

— Понятно, — грустно кивнул Питер.

Он отогнул, по рекомендации сестры, воротничок рубашки и стал искать в сундуке подходящий шейный платок.

Теперь настало время Иоланде заняться и своей внешностью. К счастью, привыкнув к простой жизни в деревне, она никогда не отдавала дань моде — ни в прическе, ни в украшениях, ни в туалете.

Поэтому превратиться из госпожи в служанку ей не составило никакого труда.

Она убрала со лба ниспадающие на него локоны, пригладила волосы и заколола гребнем, спрятала их под чепчиком, и вот перед ней в зеркале предстало свежее и милое личико служанки.

Платье ее, сшитое из дешевого муслина, вполне соответствовало новому общественному положению Иоланды. И если бы она допустила какой-то промах в своем поведении, никто не упрекнул бы наспех нанятую горничную.

«Наоборот, — подумала она, — мистер Хартли будет счастлив, что в отчаянный для него момент он приобрел нужных слуг с великолепными рекомендациями».

Держа в руках эти две только что написанные бумаги с еще непросохшими чернилами, она вышла в коридор и, к своей радости, увидела, что Питер мгновенно преобразился из столичного денди в обаятельного слугу, полного собственного достоинства и заслуживающего должности у самого знатного вельможи.

Разумеется, в нем чувствовался гонор избалованного женским вниманием молодого мужчины, но это как раз и соответствовало положению слуги его светлости.

Мгновенное преображение брата восхитило Иоланду. Стоило ему лишь немного изменить прическу и по-иному завязать шейный платок, как он сразу же стал другим человеком. И даже в этой скромной внешности он понравился сестре еще больше.

Конечно, его сюртук, выдававший мастерство столичного портного, и дорогие сапоги могли вызвать подозрения у внимательного наблюдателя. Но Питер хотя бы поменял панталоны на бриджи для верховой езды и этим поступком явно доказал, что готов играть роль в задуманном сестрой спектакле.