Жюльетта Бенцони - На перекрестке больших дорог

– Ей очень плохо?

– Она приходит в себя, – прошептала Сара, – но я думала, что уже все, конец.

Изабелле понемногу становилось лучше. Сара облегченно вздохнула, приподнялась и улыбнулась Катрин, но улыбка тут же пропала.

– Да ты бледнее, чем она. Что случилось?

– Я знаю, где Арно. Ты была права, когда советовала не слушать Пьера де Брезе, чтобы не раскаиваться в этом всю жизнь. Так оно и случилось.

– Ну так рассказывай!

– Нет. Позднее. Сатурнен должен ждать в большой комнате. Попроси его остаться. Потом найди Готье и пошли за его преосвященством аббатом с просьбой прийти к нам. Я хочу серьезно поговорить.

Часом позже собрался по просьбе Катрин импровизированный совет. Предводимые братом Осебом, Катрин, Готье, Сатурнен и Сара прошли в большой зал церкви, освещенный четырьмя факелами. Худой настоятель, спрятав руки в широкие рукава черной сутаны, ходил вперед-назад рядом со своим креслом, наморщив лоб и наклонив светлую голову, покрытую короной. Свет факелов придавал его молодому аскетическому лицу желтоватый оттенок. Его любовь к Богу была безгранична, характер непреклонен, но под холодной маской скрывалось горячее сердце и глубокое чувство сострадания к людям. Увидев вошедших, он остановился и жестом указал Катрин на табурет.

– Садитесь, дочь моя. Я готов вас выслушать и помочь советом, как вы просили.

– Спасибо, отец мой. Я нахожусь в смятении. Непредвиденное обстоятельство перевернуло мою жизнь. Здесь со мной мои преданные слуги, от которых мне нечего скрывать.

– Говорите, я вас слушаю.

– Прежде всего я должна сказать вам правду о так называемой смерти моего супруга Арно де Монсальви.

– Не утруждайте себя, дочь моя. На исповеди госпожа Изабелла сообщила мне эту горестную тайну.

– Тогда, отец мой, будьте добры, прочитайте вслух это письмо.

Бернар де Кальмон кивнул головой, взял письмо и начал читать.

Катрин заново переживала страдания, вызванные прощальным письмом Арно. За своей спиной она слышала приглушенные восклицания своих слуг, но старалась не смотреть в их сторону. Когда аббат закончил чтение, взоры всех присутствующих были обращены к ней.

– Какой совет вы хотите от меня, какую помощь? – спросил аббат.

– Я поеду на поиски моего мужа. Ужасное недоразумение произошло между нами. Я не могу этого так оставить. Я хочу просить вас взять на себя заботу о моем сыне и заменить меня полностью в управлении делами Монсальви, а также руководить восстановлением замка. Мои слуги останутся, а я уеду.

– Куда вы уедете? Догонять его?

– Разумеется. Я не хочу его потерять навсегда.

– Он уже потерян навсегда и возвращается к Богу. Зачем же вы хотите вернуть его на землю? Проказа не прощает.

– Да, если того хочет Бог! Не мне вам говорить, отец мой, что бывают чудесные исцеления. Кто может утверждать, что на гробнице святого Иакова в Галисии он не вылечится?

– Тогда дайте ему спокойно ехать туда одному, как он это решил.

– А если он поправится? Должна ли я в таком случае допустить, чтобы он погиб с борьбе с неверными? Я хочу вернуть себе человека, которого люблю.

– А если он не вылечится? – спросил аббат. – Это очень редкая благодать, и ее нелегко добиться.

– Если он не излечится, я останусь вместе с ним ровно столько, сколько он будет умирать.

– Бог запрещает самоубийство, а жить с прокаженным – значит искать добровольной смерти, – сухим голосом отчеканил аббат.

– А по мне, лучше жить с прокаженным, чем со всем остальным светом. Пусть я умру вместе с ним, чем без него… Пусть даже я буду проклята Богом, если можно проклинать за любовь к ближнему!

– Молчите! Низменная страсть толкает вас на еще большее оскорбление Бога! Кайтесь и подумайте о том, что крики о плотской любви оскорбляют праведность Бога.

– Простите меня… Но я не могу лгать, когда речь идет о том, что есть моя жизнь. Я не могу говорить иначе. Ответьте только, отец мой, согласитесь ли вы заменить меня в Монсальви?

– Нет!

– Почему? Отец мой…

Это был отчаянный крик души. Она медленно опустилась на колени и умоляюще сложила руки.

– Почему? – повторила она со слезами в голосе. – Отпустите меня! Если я потеряю любимого, мое сердце перестанет биться, я не смогу дальше жить.

– Потому что вы не можете сейчас уезжать. Вы думаете только о ваших чувствах, о вашей боли. А что будет с вашим сыном, со старой умирающей женщиной, у которой нет никого, кроме вас?

Катрин опустила голову. В своем отчаянии она совсем забыла об умирающей госпоже Изабелле, и теперь ей было стыдно. И все же внутри себя она слышала не только упреки совести, но и протесты своей любви. Никто не хотел думать об Арно. Тяжело вздохнув, она сказала:

– Я остаюсь.

Тогда зазвучал голос Готье:

– Вы должны остаться, госпожа Катрин, ради той, которая умирает, и ради ребенка. Но я – свободный человек и могу поехать, коль вы разрешите. Я разыщу мессира Арно. Что мешает мне сделать это?

Катрин с признательностью посмотрела на Готье.

– Это правильно, ты можешь разыскать его, но вернуть его не сможешь. Тебе это хорошо известно. Никому не удавалось заставить его менять решения.

– Я сделаю, что смогу. По крайней мере, это облегчит вашу душу. Если мессир Арно исцелится, я верну его вам, даже силой. А нет… так я вернусь. Отпускаете ли вы меня?

– Как я могу тебе отказать. Ты моя единственная надежда.

– Тогда я еду.

Часом позднее, стоя у южных ворот Монсальви с Сарой и Сатурненом, Катрин прислушивалась к удаляющемуся топоту копыт лошади. Снабженный провизией, деньгами и одеждой, Готье продвигался вперед в поисках следов Арно и Фортюна, оседлав мощного першерона[24], не отличавшегося красотой, но зато очень надежного.

Когда темнота поглотила всадника и заглушила последние звуки копыт, Катрин поплотнее завернулась в свою накидку, взглянула на звездное небо и вздохнула:

– Найдет ли он его? Эти южные края такие же непонятные, как и страны Великого Хана.

– Его преосвященство аббат сказал ему, что он должен следовать по дороге, отмеченной ракушками. Он просил его запомнить названия первых пунктов, потому что Готье не умеет ни писать, ни читать, – сказал Сатурнен. – Будем надеяться, госпожа Катрин. Хоть он и не верит в Бога, я знаю, что Святая Дева и святой Иаков помогут ему. Они не оставляют без своей милости тех, кто пускается в дальний путь.

– Он прав, – поддержала его Сара, – Готье не только сильный, но и толковый человек. Он верит в себя и способен своротить горы. А теперь пойдем домой. Госпожа Изабелла нуждается в нашей помощи. Вернешься, поцелуешь сына и найдешь в себе мужество исполнять свой долг.