Беатрис Клейтон - Счастье возможно

Восемь гулких ударов настенных часов… Нелли Раджебл слишком хорошо знала, что сейчас стрела купидона на причудливом колесе фортуны из черненого серебра замерла на символе вечности. Ей было всегда не по себе в эту пору, особенно осенью, когда день уже угас, а вечер еще не вступил в свои права. Отставив в сторону чашку с остывшим кофе, она поднялась с дивана, медленно подошла к окну и порывистым движением задернула шторы. Господи, я же забыла попрощаться с цветами… со своими розами. Однако урожденная Гасьер не должна потакать каким-то сентиментальным слабостям. Разве мало ей довелось испытать за всю жизнь в этой скучной, тусклой Англии?

Почти двадцать лет назад она, взбалмошная деревенская девчонка, затеяла этот трюк с замужеством. Даже самой не верится. Гарольд привез ее сюда. Всякое было. И по сей день, она хранит верность мужу, которого давно уже нет в живых. Но с нелепой утратой дочери, еще нет сил смириться. Бедная Мари умерла при родах, подарив ей внука. Радость моя, моя единственная надежда! Да разве можно допустить, чтобы малыш, в котором струится горячая кровь Гасьеров, остался под опекой чванливой, бездушной родни этого забулдыги Питера? Что могут ему дать скаредные педанты, для которых родная ее Корсика — Богом забытый край, где живут одни дикари.

Внезапно Нелли ощутила вулканический прилив энергии. Еще не все кончено. Наоборот, ее звездный час только близится. Ведь впереди — высокая, благородная цель. Это было словно озарение. Сомнений больше не оставалось.

Нелли стремительно подошла к телефону и набрала номер своего нотариуса, которому доверяла больше, чем себе самой.

— Мистер Уайлдмэн? Простите, если побеспокоила.

— О чем речь, дорогая Нелли. Вы же знаете, в любое время дня и ночи…

— Ах, Сэнди, вас опять обуревает лирика после хорошего джина. Я окончательно решилась на поединок с Фоклейнами. Мальчик должен жить со мной, в Хантерсе.

— Только, пожалуйста, без горячки! — весело откликнулся прожженный сутяга. — Напоминаю, что вендетта не в моде средь сынов Альбиона. У меня есть несколько компромиссных вариантов. Спокойно обсудим и…

— Не стоит, Сэнди. Я предоставляю вам полную свободу действий. Вместе с чековой книжкой. Условие только одно. Догадываетесь?

— Почти улавливаю, — хмыкнул Уайлдмэн. — Сроки?

— Угу. Без судебных проволочек. Пока же я найду хорошую кормилицу и прислугу. Вопросы есть?

— Да я и сам застоялся в конюшне. Но все же, как жаль, что в клане Гасьеров не принято повторное замужество.

— Вы опять расшалились, мистер Уайлдмэн. До скорой встречи. И не появляйтесь без победы.

— Или на щите, или со щитом, синьора… Нет! — Синьорина Гасьер!

Нелли невольно рассмеялась и повесила трубку. Только сейчас она заметила, что у дверей со стороны веранды стоит Федерик, старый слуга, проделавший с ней давний лихой бросок через Ла-Манш.

— Опять подслушивал, мерзавец?

— Ну, моя королева, — заурчал лукавый корсиканец. — Может, лучше кофейку с ликером?

— По такому случаю разрешаю угостить коньяком. Правда, ты его и без разрешения потягиваешь.

— Да что вы, в самом деле, мадам! — наигранно оскорбился Федерик. — А у нас, никак, праздник?

— Скоро будешь встречать своего господина. Сообразил? И смотри у меня, старый плут. Чтобы ходил по струнке!

Нелли знала, что сейчас последует нескончаемый поток восторженных излияний, и капризно посмотрела на часы. Ровно восемь. Значит, остановились? Говорят, это плохая примета. А если нет? Если время, растворяясь, соприкасает ее с вечностью?

Когда из-за гряды темно-фиолетовых туч брызнуло солнце, Лаура зажмурилась и, запрокинув голову, грациозно потянулась навстречу согревающим лучам.

С наслаждением вдохнув прохладный воздух, она ощутила горьковатую свежесть, приправленную пьянящим ароматом садового жасмина, который особенно сильно кружил голову после только что отшумевшего ливня. В симфонию запахов вплеталось и благоухание королевских роз, хотя дождь успел оставить от их изнеженной красоты лишь жалкое воспоминание, превратив тугие лоснящиеся бутоны в безжизненные бурые коконы.

Слегка удрученная такой жестокостью природы, она пересекла обнесенный высокой стеной сад, приподнимая на своем пути, напитавшиеся дождевой водой ветви и то и дело ныряя под зеленый полог за упрямыми сорняками, что успели завестись в вековом черноземе с той поры, как садовник в последний раз побывал здесь.

Как трогательно Нелли Раджебл любила свой дом в Хантерсе, с грустью вспомнила молодая женщина. Каким особенным наслаждением были для нее часы уединения в розарии, где она взрастила ни с чем не сравнимую коллекцию благоухающих кустов — быть может, вопреки канонам садового искусства, зато в полном согласии со всем, что стало ей особенно дорого в последние годы жизни.

— Я корсиканская девчонка, — так хозяйка поместья Хантерс любила эпатировать ревнителей канонов. — На острове аромат мака — твой спутник на всю жизнь. А здесь, в Англии нечего ждать чуда от вашего худосочного солнца. Остается самой подбирать замену тому, чего мне больше всего здесь не хватает, не так ли?

Задумчивая улыбка тронула яркие от природы губки Лауры, когда в ее памяти возник образ смуглой, миниатюрной Нелли — с выразительными морщинами, в ореоле черных с проседью волос.

— Разве жизнь устроена иначе? — риторически спрашивала она порой у своей молодой помощницы, рассчитывая не более чем на молчаливое одобрение. — Если твое желание не может быть исполнено в точности, ты довольствуешься заменой, но при этом не успокаиваешься, пока не затмится прежний идеал!

Вглядываясь в гущу верхних ветвей одного дерева, где ей почудилось мелодичное соло певчего дрозда, Лаура мысленно признала, что ее патронесса в полной мере воплотила этот принцип в своем розарии.

Прожив в Хантерсе девять месяцев, молодая вдова была так же очарована этим уголком обширных угодий, окружавших усадьбу, как и ее предшественница, еще до войны восемнадцатилетней девочкой робко вошедшая сюда вслед за только что обретенным мужем — с чувством одиночества, тревогой за будущее и почти без единого слова по-английски.

Лаура вздохнула. Похоже, что и она теперь доживает последние дни в этом элегантном загородном особняке георгианской постройки. Скоро у поместья будет новый хозяин, и тогда с этим уединенным раем придется навсегда расстаться. Она будет вновь выброшена в вихрь жизненных реалий — без Мартина и без работы. Найти место с ее квалификацией было отнюдь не безнадежным делом, но муниципальные власти внезапно урезали бюджет, и это очень осложняло для нее получение работы по специальности.