Кэрол Маринелли - Скандальные последствия

— Кто? — спросил Нико.

— Какой-то богатей из Австралии.

Нико загорелся желанием узнать все, и то, что сегодня воскресенье, его не смущало. Он позвонил Шарлотте и приказал ей навести справки.

Он побродил около часа среди мощеных улиц, по каменным ступеням, ведущим к домам. Нико нашел одно здание, немного просторней всех остальных. Большое фиговое дерево отбрасывало тень на дом, а его плоды усыпали землю. Была какая-то прелесть в этом заброшенном строении, в воздухе стоял сильный аромат от упавших фиг. Дорожка заросла, камень порос мхом, цикламен все еще цвел в горшках. Пуэрто-Банус уже не манил Нико так, как прежде.

— Они не заинтересованы в продаже, — сообщила ему Шарлотта. — Особенно в воскресенье.

— Выясни цену, — ответил он. Цена была всегда. Нико в деталях описал дом. Именно его он хотел купить.

Он помедлил немного, а затем они направились в старый город. Нико искал что-то, чему не мог сам дать названия. Голова раскалывалась, когда он вернулся в отель.

Нико прошел в бар.

Он уже раз пятнадцать успел проверить телефон и отвечал на каждый звонок. И был странно разочарован, когда на том конце раздался голос Шарлотты. Нико выпучил глаза, когда она назвала цену за дом.

— Он не пойдет на переговоры, — сказала она.

— Кто? — спросил Нико.

— Я смогла поговорить только с юристом, и он не был сильно разговорчивым. Ты точно не в Монте-Карло?

Нико сухо рассмеялся.

Они с Шарлоттой хорошо ладили, наверное, потому, что редко виделись. Она жила в Лондоне, но всегда отвечала на звонки и связывалась с ним через Интернет. Изредка они путешествовали вместе. Но они сработались еще и потому, что Нико не спал с Шарлоттой, хотя был не прочь провести ночь с любой другой ассистенткой. Между ними не было сексуального влечения, только взаимный дружеский интерес.

— Я попробую поговорить с ним…

— Ну, удачи. Но у него есть указания — либо полная сумма, либо ничего. Если попробуешь торговаться, он не будет отвечать на звонки.

На мгновение Нико задумался, но тут же отказался от этой мысли. Зачем он здесь?

Разум тут же подкинул образ Констанс. Нико одернул себя.

А вдруг ей нужно будет место, чтобы укрыться, если она решит уйти?

Нико скривился. Слишком дорогой приют выйдет! Глупее идеи в голову и прийти не могло. Нужно следовать своим правилам. Покупать, когда течение изменится, когда подрядчик прогорит или богачи облюбуют другое место.

— Я отправлю тебе номер, — сказала Шарлотта.

— Скажи, что я согласен, и подготовь бумаги, — вдруг выпалил он вопреки здравому смыслу. И бросил трубку.

Инстинкт оказался сильнее.

Нико поднял глаза и увидел ее: она вошла в бар с мужем и обеими семьями. Она будет его. Ради Констанс он нарушит свои правила. Он видел, как напряжено ее лицо, а глаза молили о помощи. Молили о его помощи.

Конни была будто в заложниках, а ее семья оказалась в роли похитителей. И в тот же самый момент она наткнулась взглядом на Нико. Больше всего на свете девушка хотела очутиться в его объятиях, чтобы он спас и укрыл ее ото всех бед.

Конни, несводившая с него глаз, заметила, как он картинным жестом спрятал ключ от номера в карман. Она поняла, что Нико подал ей знак: сегодня она могла прийти к нему, и все его предложения оставались в силе — и дом в Афинах, и звонки, и тайные встречи.

Было бы так легко подыграть ему. Улыбнуться родителям, повернуться, отправиться в свой номер, а позже ночью постучать в его дверь.

Как же ей хотелось уступить соблазну, особенно если наградой были ласки Нико! Ему удалось пробудить что-то в ее душе; хоть и испуганная, она чувствовала, что стала сильней.

Именно поэтому она заставила его ждать этой ночью. То была самая длинная ночь в жизни Нико.

— Никак не могу поверить, что ты поступила так со своим отцом!

Она слышала это уже тысячи раз, и все же было больно, как и в самый первый. Конни высоко подняла голову:

— А я все еще не могу поверить, что он поступил со мной подобным образом.

Она упаковала вещи в чемодан. Пока на Ксаносе ей делать нечего. Она опозорила семью: аннулировала самый выгодный брак на острове. Кроме отъезда выбора не было. Вот-вот это станет достоянием общественности, подарки подготовлены для возврата дарителям, семьи успели обменяться угрозами и оскорблениями. Но, несмотря на хаос, Конни оставалась спокойной и решительной, даже когда ее отец схватился за сердце в своем офисе. Сейчас его осматривал врач. Увидев это, мать выгнала Констанс из дома. Бросив в чемодан новое, еще с биркой, платье для медового месяца, Конни почувствовала, как слезы навернулись на глаза.

Конечно, родители не отрицали, что у нее есть право выбора, но под их крышей существовали определенные правила, если же она не хочет им следовать…

Все ее счета были связаны с семейным бизнесом, и теперь все они были закрыты. Машину — подарок — забрали, как и драгоценности. Мать запретила брать багаж, который собрали для медового месяца. Конни упаковала свои пожитки в старый чемодан. Хоть в глубине души она и ждала нечто подобного, то, как они обошлись с ней, было возмутительно.

— Отец так старался, чтобы у тебя было все. Мы самая состоятельная семья на Ксаносе, самая уважаемая. А ты уничтожила все. Так ты ему отплатила? Это его убьет, Конни.

Возможно.

Отец вытянул счастливую карту со своим приступом. Теперь мать давила на Конни, используя его болезнь. Конни пора забыть об аннулировании, ей следует вернуться к Став-росу.

— Дай мне увидеть отца. Я все объясню ему… — еще раз повторила просьбу Конни.

— Ты и так принесла ему достаточно боли, — зло сказала мать. — Доктор предписал соблюдать покой. Будь умницей, возможно, он поправится.

Как легко было бы отказаться от решения.

Но, вспомнив подростковые годы, Конни поняла, что стоило ей подумать о своем собственном пути, как отец тут же хватался за сердце. История повторялась, но она не собиралась идти у родителей на поводу.

— Я хочу настоящий брак, — сказала Конни. — Как у тебя. Неужели ты не понимаешь?

Но мать оказалась глуха к ее словам.

— А как же бедняга Димитрий, а Ставрос? Ты хоть подумала о них?

Вот о них она думать не переставала.

Конечно, он был бы ужасным мужем, но оба острова сходились в одном: им важна лишь фальшивая оболочка. Она не ненавидела Ставроса, а жалела его. Он был в такой же ловушке, что и она. Оба они были вынуждены жить во лжи по указке семьи.

— Если ему будет угодно, — дрогнувшим голосом проговорила девушка, — то он найдет себе новую невесту. Мне заранее ее жаль. Только в этот раз, надеюсь, он наберется смелости признаться до свадьбы.