Возьму тебя в аренду или Счастье под ключ (СИ) - Бехтерева Каролина

Потерла уставшие глаза, когда почувствовала нежное прикосновение к своей ладони.

Слежу за тем, как Илья ведет кончиками пальцев от кисти до предплечья, зарывается в мои волосы и притягивает к себе за затылок.

Трепетный поцелуй превращается в настоящее пламя между нами, и одним махом Илья усаживает меня на стол, а сам удобно становится между моих разведенных ног.

— Оль…? А пошли на свидание, а? На настоящее… — Голова шумит, а перед глазами всё плывет от поглаживаний спины. Илья водит рукой вверх — вниз, покрывает лицо мелкой россыпью поцелуев, и я только угукнуть смогла в ответ, когда его губы вновь накрыли мои, а сам мужчина прижался ко мне слишком очевидным возбуждением.

— Гм… — Словно ушат ледяной воды, слышится за спиной противный и недовольный голос маман. — Илья! Можно тебя на минутку?

Я изъявила желание приготовить обед, и выскочила из помещения, оставив Илью на растерзание дракону.

Пылающие щеки, бешеный стук сердца и счастливая улыбка на припухлых губах. Всё это мне пришлось прятать, отворачиваясь и колдуя над блюдами.

Крутилась, вертелась, запекала мясо с картошкой, нарезала салат, сварила вкусный морс и накрывала на стол.

— Кушайте-кушайте, Марилетта Рудольфовна. — Подкладывала ей мясо, а женщина давилась им, но ни слова не проронила, лишь её красное лицо выдавало какой-то дискомфорт.

— Мам? Всё хорошо?

— Да, Илюша…

— Вкусно? — Улыбнулась ехидно.

— Очень… — Сквозь зубы ответила.

— Тогда я Вам ещё соуса подолью. — Илью не смутило, что на столе стояло две абсолютно одинаковые соусницы. И даже то, что ему я поливала соус из другой, а не из той, которая предназначалась для его матери, тоже.

А что я? Я ничего… Просто добавила туда побольше перца чилли, мелко нарезала халапеньё и про каенский перец не забыла.

Немного переживала, что от такой термоядерной смеси у драконихи сердце остановится, но Гугл меня убедил в обратном.

Женщина держалась стойко. Ела и утирала слёзы, утирала слёзы и ела.

Я ожидала криков, обвинений в умышленном убийстве, но нет… она просто ела и плакала.

Так продолжалось два дня.

Я ей ватрушку с кардамоном и мускатным орехом, она мне овсянку с сырой гречкой и кетчупом вместо джема. Я ей кофе с майонезом, она мне чай с чесноком. Я ей борщ с пакетом итальянских трав, она мне красного перца в морс. Я ей свет в туалете выключаю, она дверь входную запирает, когда я с мусором выхожу. Я втихаря ледяную воду в душе ей врубаю, она у меня туалетную бумагу ворует.

Когда, на второй день мы уже обе выдавали клубни огня изо рта, а мою щеку неприятно резал надколотый от гречки зуб, маман зашла ко мне в комнату и присела на кровать:

— Оль… может мир? — Я посмотрела на нее исподлобья.

— Что-то Вы подозрительно милая… — Прищурила глаза, а она голову вниз опустила.

— Да надоело воевать… Расскажи лучше о себе.

И я, наивная душа, как на духу выложила женщине все подробности своей жизни. А стояло бы язык-то прикусить…

Последний день ремонта закончился генеральной уборкой. Пока я намывала полы, дракониха куда-то отчалила, и мне немного задышалось легче.

Покончив с уборкой, довольно осмотрела законченный ремонт, чистоту и свежесть в доме.

До прихода Ильи еще было пару часов, и я решила заскочить на работы, отчитаться перед шефом.

Довольная похвалой, выскочила из офиса, решив по пути зайти в кондитерскую.

Перепрыгивая через ступеньки, быстро поднимаюсь на нужный этаж и открываю дверь.

— Иль, я твои любимые эклеры купил…а…

В коридор выходит роскошная девушка в одном белье.

— Илья в душе… — Дарит надменную улыбку, и до меня доносится шум воды из ванной.

— А Вы…

— Я Ксения. — Гордо отвечает, когда мои руки затряслись, грозясь упустить злосчастную коробку.

— Это Вам. — Протягиваю угощения, а второй рукой ключи. — До свидания.

Быстро вылетаю из квартиры, несусь по ступенькам вниз и нос к носу сталкиваюсь у выхода с драконихой.

— Уже уходишь? — Так же, как и Ксения минутой ранее, победно улыбается.

— Да… Прощайте. — Обхожу женщину, а она мне в спину:

— Не расстраивайся, Ольга. Просто сказок не бывает, и ты не Золушка…

— Извините, мне пора на работу.

— Ну-ну, иди. — Еще более довольно отвечает и мне не нравится блеск в её глазах.

А на работе… На работе мне указали на дверь и «неподобающее поведение».

Как же шеф орал… В офисе поговаривали, что заказчик ЛИЧНО пришел и «открыл глаза» на мою непорядочность.

В груди больно кольнуло от того, что Илья смог так поступить. Ведь ничего не предвещало беды. Мог бы просто сказать, что мол, спасибо, Ольга, Вы свободны. Я, конечно, огорчилась бы, но ушла. Без истерик, слёз, скандалов. Ну, а зачем? Если мужчина выбирает другую, чего уж унижаться.

И что самое обидное, это не я, а он всячески пытался завязать какие-то отношения, и зачем, спрашивается?

Бреду по улице, сжимая свою сумочку в руках, когда меня окликает знакомый голос.

— Заенька, ты чего сопли развесила?

— Свет, уйди, не до тебя сейчас…

И не подумайте, что она вдруг хорошей стала, просто Заенька — это моя фамилия.

— Да, мать… Знатно ты прогремела… — Замираю на месте, и резко разворачиваюсь.

— Ты знаешь, почему меня уволили?

— Пфф… Весь офис знает… Слышал…

— Что слышал?

— Ну как… Приходила мать заказчика твоего. Такой скандал устроила, сказала, что ты вместо ремонта к её сыну в штаны полезла, а он, между прочим, без 5 минут женатый человек. Пригрозила скандалом в СМИ, и шеф тебя попёр, чтоб репутацию не портить. Так, вроде, что-то было еще про крупный ремонт их поместья, но я не расслышала…

— Ты, и не расслышала? — Ухмыляюсь, вместе с тем поражаясь Марилетте. Вот и весь её «мир, дружба, жвачка» Выпытать просто хотела у меня всё. Узнала ненавязчиво, где работаю и вот тебе результат.

И мне бы порадоваться, что Илья здесь не причем, но, как практика показала, он сделал мне куда больнее, чем его мать.

До сих пор перед глазами раздетая Ксения, а в ушах слышу шум воды, доносящийся из душа.

— А ты молодец, Олька… Сразу быка за рога…

— Свет, а можешь мне денег одолжить?

Бывшая коллега сначала недовольно насупилась, а когда я сказала, что на билет домой, с радостью вытащила купюры и протянула мне.

Глава 17

2 месяца спустя

Развешиваю мокрые после уборки тряпки на заборе и возвращаюсь на террасу.

Мама выходит с двумя чашками чая в руках, присаживается рядом на качели и нежно гладит меня по руке.

— Доченька, ну хватит тебе грустить… Не твоё это, вот и всё…

Не моё, знаю… С самого начала знала, а всё равно больно.

— Всё хорошо, мам…

Как бы не так… Вот уже два месяца, как я вернулась домой, с огромной дырой в сердце и разбитыми о грубую столицу надеждами.

Новый год прошел, а воспоминания о нем всё ещё отдавались в душе тоской и разочарованием.

Мама настаивала, что бы мы устроили праздник, но я лишь слабенько нарядила ёлку и под бой курантов загадала одно единственное желание.

Хотелось просто, что бы внутри перестало болеть, и я б, наконец, смогла почувствовать облегчение, отпустив и забыв всё, что случилось, как страшный сон.

Номер я сменила в тот же день, как покинула Москву. Устроилась к нам на завод и приняла то, что чудес действительно не бывает. Зажила обычной жизнью, смирившись, что красивые истории из книг, просто не обо мне.

Шум колёс машины по брусчатке привлек внимание мамы, а я даже головы не подняла. Опять наверно очередные искатели романтики заблудились.

— Оль…? — Тихо позвала мама, чем заставила поднять на нее взгляд. — Кажется это к тебе…

Перевожу глаза в сторону забора и застываю.

Около ворот стоит Илья и неуверенно машет мне рукой.

— Какого черта…? — Прошипела, подскочив на ноги, на что мама успела ухватить меня за руку.

— Выслушай его, а потом линчуй уже…

Подхожу к забору, кутаясь в кардиган, больше, что бы было чем занять дрожащие руки.