Золото и кровь - Las Kelli

как Джейме раз за разом ставит на место каждого, кто посмеет оскорбить её или её семью, стала гордиться им и его победами, и это вполне утоляло её тщеславие. Джейме вернул свою славу блестящего рыцаря, а она вернула славу о своей красоте, высокомерии и остром языке. Они больше ни от кого не таились, сразу же объявив о своей свадьбе, и тут оказалось, что для многих это не имеет значения. Они даже породили небольшую моду на инцест среди впечатлительной молодёжи. Этому, правда, уже мало кто был рад. Но они держали головы высоко, и из этой гордости, памяти об их величии, об ужасах, на которые они были способны, и их любви, которая со временем стала обрастать легендами, рождалось уважение. Тирион хмыкал, глядя на это, отлично понимая, что причина половины их успеха кроется в их красоте. Будь Джейме уродлив и лишён своего обаяния, он так и остался бы лишь вызывающим омерзение убийцей королей и подкаблучником своей сестры, тайком раздвигающим ей ноги — но таким, каким он был, он вызывал страх и зависть, и зловещий и таинственный ореол окружал его. Будь уродлива Серсея, её называли бы лишь шлюхой своего брата, зарвавшейся стервой — но такой, какой она была, она вызывала сочувствие, когда разговор заходил о детях, что она похоронила, и трепет перед её почти притягательной жестокостью.

Серсея оставалась хороша собой ещё долгие годы и даже в старости не растеряла красоты. В ней сохранялось величие, которое она несла теперь с грацией и холодной вежливостью, а те, кому повезло снискать её расположение, всегда бывали рады её остроумному обществу и её благодарности за преданность. В этом она тоже оставалась неизменной. Джейме, как все красиво стареющие мужчины, с годами привлекал только больше взглядов, а лёгкость и бесстрашная, хоть теперь и более беззлобная, насмешливость, с которой он умел держаться, и сила, в которой никто не смел сомневаться, продолжали очаровывать.

Где бы они ни жили, каждый год несколько месяцев они проводили в доме у моря, который Тирион переписал на них. Он всегда приезжал на пару недель, пока они были там. Он видел, как росла Аурелия, становясь красавицей и сорвиголовой. Она потребовала, чтобы Джейме учил её драться на мечах, и он учил. Серсея была не вполне довольна, но позволяла дочери всё. Он видел, как покой приходил к Серсее. Как страх снова потерять всё медленно покидал её. Он смотрел, как они с Джейме стояли, держась за руки, и когда Серсея поднимала глаза на своего мужа и брата, в её глазах были только любовь и счастье, а он по-прежнему смотрел на свою сестру и жену так, будто она — вся его жизнь. Они оба снова стали много смеяться и уходили вдвоём в лес, как в детстве, и Тирион, играя с Аури, конечно, думал, что они там занимаются любовью на траве. Иногда травинки в волосах Серсеи подтверждали его предположения.

Аури с возрастом становилась такой же острой на язык, как и её родители, но больше всего она переняла лёгкое очарование Джейме. Вкупе с красотой Серсеи это делало её практически неотразимой. Серсея смотрела на неё с обожанием, нисколько не завидуя её юной красоте. Джейме обожал её не меньше, если не больше. Тирион боялся, что их дети унаследуют жестокость, как когда-то унаследовал и приумножил её Джоффри, но Аури была хоть и дерзкой, но добрейшей девочкой. Девочки определённо получались у них лучше.

Серсея не хотела больше детей, и Джейме был с ней согласен. Аури была их счастьем, их вознаграждением за все потери, и они не желали большего, они желали лишь уберечь её. Серсея достаточно рожала и была уже немолода для этого, а Джейме успел заработать по седому волосу за каждые её роды и не хотел больше бояться потерять её. Но жизнь преподнесла им сюрприз, и, когда Аури было семь лет, несмотря на все меры предосторожности, Серсея снова забеременела. Они оба были напуганы, и Джейме сам предложил Серсее избавиться от ребёнка, пока не поздно. Он почти умолял её об этом, но она была непреклонна.

— От твоих детей я не избавлялась и не буду, — твёрдо ответила она.

Он нежно поцеловал её и сдался. А Серсея вспоминала ту ночь, когда, как она была уверена, впервые понесла от него, и то ликование, которое она испытала, узнав о беременности. Это была месть Роберту и дар им с Джейме, то, что принадлежало только им двоим, и она торжествовала, думая об этом. Джейме, не зная мыслей Серсеи, вспоминал об утре перед её свадьбой, когда они занимались любовью и он думал, что отпускает её навсегда. Он мог бы думать о рождении Джоффри, Мирцеллы или Томмена, об Аури, но, сам не зная почему, он думал о том утре, о том, как прекрасна она была, как счастлива, и как несчастен был он, когда его сестра и возлюбленная шла под венец. Впрочем, совсем скоро она снова была с ним. Как и всегда.

Беременность была поздней и тяжёлой, как и роды, но удивила их ещё раз: Серсея родила близнецов.

— Ну отлично, — расхохотался Джейме, пытавшийся смехом унять страх, когда мейстер с преувеличенным льстивым восторгом объявил, что идёт второй ребёнок. — А я всё думал — как же наш род будет продолжаться? Теперь всё в порядке.

— Заткнись и помоги мне, — простонала Серсея. — Потом позубоскалишь, на каком-нибудь балу, позлишь всех хорошенько.

Джейме послушно подвинулся ближе и дал ей руку. Она сжала её изо всех сил.

— Можно я тебе сразу дам культю? — спросил он. — Чтобы второй не лишиться.

— Лишишься, если мне будет нужно, — процедила Серсея и закричала.

Близнецов назвали Мэриан и Тирион. Тирион — теперь Тирион-старший — был тронут до слёз и только спросил у Джейме, чем ему пришлось заплатить за это и скольких убить.

— Ты помнишь, что сказала тебе Серсея о благодарности? — спросил в ответ Джейме. — Так вот, это она и есть. Благодарность Серсеи тем, кто не отвернулся от неё.

— Она умеет благодарить братьев, — заикнулся было Тирион.

— Заткнись, — оборвал его Джейме.

Тирион похихикал и хитро спросил:

— Ты настоял же ведь, да?

Джейме тоже рассмеялся и пожал плечами.

— Ну да. Она боялась, что он вырастет уродом.

— А ты что?

— Сказал, что камень два раза в одно место не падает. Новый Тирион, скорей всего, будет красавцем. Ну и уступил ей девочку. Предлагал назвать в честь нашей матери, но она испугалась, что тогда Мэриан умрёт родами.