Кендрик Шэрон - Мой любимый босс

Рафаэль указал на крупный бриллиант, и Наташа ощутила нелогичное разочарование, ибо холодный блеск камня был лишен какого бы то ни было чувства.

— Прекрасный выбор, синьор де Феретти, — одобрил ювелир.

Рафаэль повернулся к ней:

— Тебе нравится, cara?

— Он великолепен, — ответила Наташа. Заметил ли Рафаэль, как она поморщилась, когда он надевал кольцо ей на палец?

Сегодняшний благотворительный бал являлся их первым совместным выходом в свет.

Рафаэль набросил бархатную вечернюю накидку на дрожащие плечи Наташи, коснувшись кончиками пальцев бледной атласной кожи. Непрошенный и нежеланный, пришел образ, который он, похоже, не в состоянии был изгнать из своего сознания. Собственное твердое смуглое тело, вжимающееся в ее податливую молочную белизну. Или его руки и язык, путешествующие по всем ее изгибам.

Рафаэль почувствовал возбуждение, удивительное по своей напряженности. Не потому ли, что их связь невозможна? Наташа ему не ровня, и затащить ее в постель будет означать воспользоваться ею. Так не в этом ли заключается внезапная необъяснимая привлекательность для него Наташи? Определенно, для того, кто имеет все, запретный плод — уже сам по себе соблазн.

— Машина ждет, — хрипло произнес Рафаэль.

Ночь была ясной, темное небо усеяно яркими звездами, и Рафаэль на мгновение поднял голову, залюбовавшись ими.

— Тебе нравится посещать такого рода мероприятия? — спросила Наташа, когда он устроился рядом с ней в черном лимузине.

— Они служат своей цели.

— Ты имеешь в виду сбор денег на благотворительность?

Рафаэль коротко улыбнулся. Как же она наивна во всем, что касается мира, в котором он вращается.

— Что-то вроде того.

— А что еще? — настаивала Наташа, потому что должны же они о чем-то говорить.

— Лучше тебе не знать, — пробормотал он. — Сохраняй свой идеализм, Наташа. Поверь мне, это редкое качество.

— Я хочу понять, — упрямо повторила она. — Возможно, я тоже смогу что-то извлечь из этого.

Удивительно, но ее замечание задело его. Рафаэль усмехнулся. Так ему и надо. А чего он ожидал?

— Ладно, я расскажу тебе об этом большом и плохом мире. Да, конечно, такие мероприятия собирают пожертвования на стоящие дела, но для большинства людей важно, чтобы видели, как они жертвуют.

— Но не для тебя?

Его глаза сузились.

— Это вопрос или утверждение? Следует ли мне быть польщенным или оскорбленным?

Наташа волновалась из-за предстоящего вечера и чувствовала себя не в своей тарелке, но она всегда старалась быть абсолютно честной, поэтому покачала головой.

— Не думаю, что тебе нужно поддерживать свое «эго» мнением других людей.

— Что ж, спасибо, Наташа, — произнес он.

Девушка поспешно отвернулась к окну, опасаясь, что Рафаэль может увидеть, какое удовольствие доставил ей взгляд, которым он посмотрел на нее. Он не должен видеть, как уязвима она перед его похвалой. Наташа и без того уже выдала себя, ответив на тот поцелуй. Он может догадаться о ее чувствах к нему. И что тогда?

Он испугается? Смутится? Или даже разозлится, что она осмелилась мечтать о таком мужчине, как он?

— Вот мы и приехали, — сказал Рафаэль, прерывая ее мысли.

Наташа выглянула в окно и тихонько ахнула, увидев ослепительное зрелище, ожидающее их. Это был один из самых шикарных лондонских особняков, освещенный так ярко, словно здесь собрались звезды всей галактики. По обе стороны красной дорожки, ведущей к входу, толпилось бесчисленное множество фотографов с расчехленными камерами. Наташа резко втянула воздух. Сможет ли она пройти через это?

Рафаэль увидел, как она застыла, и склонил к ней свою темную голову.

— Уверена, что готова к этому, Наташа?

Она отнюдь не была уверена, но если откажется сейчас, то подведет Рафаэля. К тому же разве это не восхитительное приключение — вкусить настоящей роскоши, чтобы потом было о чем вспомнить?

Слегка повернувшись, она кивнула и храбро улыбнулась:

— Конечно. Насколько может быть готова женщина!

Рафаэль подумал, что если бы это была какая-то другая женщина, сидящая рядом с ним на заднем сиденье машины, отделенном перегородкой от водителя, то сейчас он бы уже целовал ее. Да они даже могли бы…

— Рафаэль!

— Ммм? — Его эротические видения рассыпались.

— Шофер держит дверь открытой.

Пытаясь подавить тупую боль разочарования, Рафаэль вышел из лимузина первым и протянул ей руку.

Пресса обезумела.

— Наташа! Эй, Наташа, посмотрите сюда!

— Сюда, Наташа!

Засверкали бесчисленные вспышки фотокамер, и Наташа, заморгав, слегка покачнулась. Рука Рафаэля крепче сжала ее локоть.

— Ты как? — спросил он, склонив к ней свою голову.

— Э… нормально. Просто немного ослеплена, — она неуверенно улыбнулась. — В буквальном смысле!

Ему пришло в голову, что Наташа сохраняет остроумие даже в такой стрессовой ситуации, как эта. Но разве он забыл, что она была на полпути к ученой степени, когда забеременела Сэмом?

— Идем.

Рафаэль обвил рукой ее затянутую в шелк талию откровенно собственническим жестом, широко расставив пальцы, чтобы захватить больший участок тела, к которому он прикасается, и осознал, что ему это нравится. Очень нравится.

В фойе, которое было уставлено таким количеством цветов, что у Наташи моментально закружилась голова, к ним подбежали члены команды обслуживающего персонала.

— Могу я взять вашу накидку, мадам?

Наташа сняла накидку с плеч и неловко подала одной из служащих, непривычная к почтению, которое ей оказывали. Рафаэль повел ее в ярко освещенную бальную залу. Без бархатной накидки Наташа чувствовала себя голой и выставленной напоказ, что, в сущности, так и было. Люди поворачивались в ее сторону, окидывая цепкими, оценивающими взглядами с ног до головы.

— Ты в порядке? — спросил Рафаэль, почувствовав, как она напряжена.

Нет, Наташа не была в порядке, но не собиралась пасовать перед первой же трудностью.

— Теперь я знаю, что чувствуют животные в зоопарке, — пробормотала девушка.

— Настолько плохо? — В его непроницаемых глазах внезапно зажегся огонек понимания. — Тебе надо выпить.

— Возможно. Спасибо.

Взяв два бокала шампанского у проходящего мимо официанта, Рафаэль подал один ей. Наташа поднесла бокал к губам, и озорные пузырьки защекотали нос. Она поморщилась.

— Ты не привыкла к шампанскому, — прокомментировал он.

— Не опекай меня, Рафаэль, — мягко запротестовала она, сделав глоток.

— И не думал. Это было наблюдение, а не критика.