Линн Харрис - Командировка в сказку

— Я не хочу такой жизни для моего ребенка, — настаивала Лили. — Предпочитаю, чтобы он рос обычным мальчишкой.

Окружающая роскошь пугала ее. И не столько бо­гатство Нико, сколько атмосфера, в которой он жил. Кем можно вырасти во дворце? Только испорченным эгоистом, повесой и ловеласом... то есть таким же, как мужчина, который стоит перед ней. А еще ее пу­гала перспектива того, что она потеряет связь с ре­бенком, если тот переедет во дворец.

Боже мой! А ей самой? Что за радость быть связан­ной узами брака с плейбоем-принцем? Неужели она станет похожей на свою мать? Будет отчаянно бо­роться за его внимание, соглашаясь терпеть все ка­призы ради того, чтобы быть рядом с ним?

— Он наш сын, Лили. Ты уже из-за собственного эгоизма попыталась лишить его прав, принадлежа­щих ему по рождению.

Она с изумлением уставилась на него. Эгоизма? Как это возможно?

— Неправда! — чуть ли не закричала Лили.

«Вот уже она опять начинает бороться, — устало подумал Нико. — Боится, что я заберу его. Или не стану ему хорошим отцом».

— Даниэль — мой сын, — произнес он вслух. — Отныне я намерен быть ему полноценным отцом. Если хочешь остаться в его жизни, тогда становись моей женой. Выбирай, Лили.

— Как? Ты не оставляешь мне выбора? — возму­тилась девушка. — Это приказ?

По взгляду Нико нельзя было понять, о чем он думает.

— Видимо, мы поняли друг друга.

Когда Нико говорил о том, что ей нужно обновить гардероб, Лили и представить себе не могла, что речь идет о поездке в Париж в тот же день. Уже в самолете по пути во Францию он, наконец, разрешил ей позво­нить в редакцию, чтобы предупредить своего началь­ника о том, что она завтра не выйдет на работу.

«Черт возьми, видимо, мне никогда уже не вер­нуться домой», — с тоской подумала Лили, но про­молчала.

Даррелл, встревоженный, принялся расспраши­вать ее, но у нее не нашлось слов, чтобы описать то, что с ней стряслось. Вместо этого она успокоила бос­са, пообещав в ближайшее время отправить ему пись­мо с описанием своих впечатлений о Монтебьянко и сделанными фотографиями, после чего быстренько попрощалась.

Лили посмотрела на Нико. Тот что-то набирал на ноутбуке.

— Мне необходимо поработать на компьютере, — твердо заявила она. — Мне нужно кое-что закон­чить.

— Всему свое время, Лили. — Нико даже не под­нял головы.

— Газета оплатила мне дорогу сюда, и они ожи­дают, что я выполню свое задание. — Она постара­лась все спокойно ему объяснить. — Я не могу под­вести их.

На этот раз Нико посмотрел на нее:

— Конечно. Но это может подождать до нашего возвращения в Монтебьянко?

— Я бы хотела поработать сейчас. Он закрыл ноутбук:

— У тебя остались какие-нибудь записи в твоем компьютере?

— Конечно. Но его конфисковали полицейские.

— Твой компьютер передали мне. Когда мы вер­немся в Монтебьянко, ты его получишь обратно. И сможешь воспользоваться своими записями. Тебя это устраивает?

Ее охватило раздражение от собственной беспо­мощности.

— Устраивает ли меня это? Лучше скажи сразу, что у меня нет выбора. Почему бы не назвать веши своими именами?

Нико мрачно улыбнулся:

— У тебя есть выбор, cara:дождаться, когда мы вернемся в Монтебьянко, или воспользоваться этим ноутбуком. — Он посмотрел на часы, а затем в иллю­минатор. — Однако тебе придется поторопиться, по­тому что мы уже скоро приземлимся.

Лили скрестила руки на груди и отвернулась. Она понимала, что ведет себя как взбалмошная девчонка, но не собиралась извиняться. За последние несколь­ко часов ей столько пришлось пережить, что можно забыть об этикете. Не дождавшись ответа, Нико убрал ноутбук в сумку.

Через двадцать минут они приземлились.

В Париже настроение Лили заметно улучшилось, особенно в тот момент, когда она увидела Эйфелеву башню. Ей захотелось посмотреть на места, о кото­рых она раньше только читала, но Нико тут же разо­чаровал ее, заявив, что у них нет времени осматри­вать достопримечательности.

Вместо этого он повел ее в бутики. «Прада», «Вер­саче», «Лубутен», «Диор» и «Эрмес»... — только те названия, которые она запомнила. Лили за всю свою жизнь не видела такого количества дорогих платьев. Да и не думала, что у нее будет хотя бы одно такое, не говоря уже о целом гардеробе. Ей было не по себе от той скорости, с которой росло количество пакетов с купленными вещами.

— Нико, это уже просто смешно, — твердо сказала она по пути к очередному магазину из его списка. — Ни одному человеку не нужно столько одежды.

— Principessas. Им нужно. — Нико оторвался от списка и холодно посмотрел на нее.

— Никому! — возразила Лили. Почему из-за него она иногда чувствовала себя шестилетней девочкой?

Он отложил список и устало вздохнул.

— Principessa Лилиана Кавелли должна выглядеть роскошно, вызывая зависть у одних и восхищение у других. И всегда... — Лили хотела было перебить его, но Нико предостерегающе поднял палец. — Всегда следует помнить, что она представляет Монтебьянко, а потому обязана быть элегантной и красивой. Ей придется ужинать с королями и королевами, посла­ми, президентами... и вполне возможно — с амери­канским.

Она почувствовала, что глаза у нее увеличились в размерах.

— Principessa Лилиана Кавелли — жена будущего короля и мать его наследника, — продолжил он. — Ей необходимо помнить об этом, чтобы не опозорить имя Кавелли, в том числе и собственного сына. Как член королевской семьи она не должна забывать, что речь идет не о личных желаниях, а о чести, обяза­тельствах и вековых традициях.

— Но все это так... расточительно, — оправдыва­ясь, протянула Лили.

— Так может показаться лишь на первых порах, но скоро ты все сама увидишь. Ты еще поблагода­ришь меня за то, что я постарался подготовить тебя к твоей будущей роли.

Лили отвернулась в сторону. Проклятие, как ему удалось заставить ее почувствовать себя мелочной? Главное, из-за чего? Сотни тысяч долларов на туфли, сумочки, ремни, шарфы, пальто, даже белье.

Она подумала о Денни, вспомнила его очарователь­ную улыбку и как у него загорались глаза, когда она приходила домой после рабочего дня. Сердце Лили на­полнилось любовью. Благодаря этому сумасшедшему повороту судьбы ее мальчик никогда не будет голо­дать, нуждаться в лекарствах, в теплой одежде холод­ной зимой или в крыше над головой. Он для нее был всем: ради него она готова носить и тряпье, и «Прада» с «Гуччи».

Вскоре Нико оставил ее одну в парикмахерском салоне, пообещав заехать за ней через пару часов.

Сначала ей вымыли и подстригли волосы, потом наложили на них маску и завернули во что-то. Еще две женщины занимались педикюром и маникюром. До рождения Денни Лили иногда радовала себя по­ходами в салоны красоты, но не такие дорогие, разу­меется. А после появления ребенка у нее уже никог­да не появлялось лишних денег. Она даже забыла, насколько это приятно.