Надин Хоуп - Фатальное притяжение

— Как всегда. — Браун с непробиваемым лицом обернулась к Клер. — Леди Макгрифи, может быть, вам есть что добавить к этому?

— Только одно: если бы вы нас предупредили, мисс Браун, снимки могли бы выйти намного удачнее…

Легко поставив зарвавшуюся дамочку на место и не взглянув в сторону Ричмонда, Клер отправилась в зал.

— Завтра художества этой барракуды появятся на первой полосе. Могу представить, с какими комментариями, — раздраженно проворчала она, поднимаясь по лестнице.

— А по-моему, спектакль удался, — отозвался Дэвид. — Нэнси могла бы тобой гордиться, детка.

Клер покосилась на Дэвида. В его улыбке сквозила неприкрытая ирония.

Весь первый акт Клер пыталась сосредоточиться на пении примадонны, но ни музыка, ни великолепное зрелище костюмов и декораций не могли избавить ее от ощущения надвигающейся катастрофы. В этом смысле выбор «Мадам Баттерфляй» сегодня вечером был явно символичен. Душераздирающая история любви японской девушки к вероломному американскому офицеру трагическим финалом напоминала ее собственную. Клер сумела выстоять. Но потребность любить и быть любимой по-прежнему оставалась неудовлетворенной, и нужно было глубоко ее прятать. Преданный друг, прелестный дом, потрясающий гардероб и несомненно удавшаяся карьера не смогли заполнить сердечную пустоту. Успех казался не таким ощутимым, если рядом не было человека, с которым можно было бы его разделить. А независимость, которой так гордилась Клер, порой очень сильно напоминала ей одиночество…

Вокруг раздались аплодисменты. Клер поспешила к ним присоединиться. В зале медленно зажегся свет. Желающие размять ноги в антракте стали покидать свои места. Они обменивались впечатлениями, медленно двигаясь по проходу. Клер с притворной небрежностью огляделась, сунула под локоть сумочку из кожи аллигатора и поднялась с кресла.

— Ты куда-то собираешься? — встрепенулся Дэвид.

— Пойду попудрю носик.

Дэвид собрался ее предостеречь, но так ничего и не сказал, догадавшись, что Клер и сама понимает, чем это может для нее обернуться. Он кивнул, оставаясь сидеть на месте, всем своим видом выражая, что он всего лишь сопровождающий, а не охранник. И если дама ощущает потребность побыть одной, что ж, она имеет на это полное право.

Клер спустилась по лестнице, кивая и улыбаясь знакомым, пересекла фойе, стуча высокими каблучками по мраморному полу, и оказалась на улице, густо заставленной лимузинами. Они растянулись до самого собора Святого Павла в ожидании своих хозяев. Клер вдохнула прохладный воздух полной грудью и почувствовала, как напряжение понемногу отпускает ее. Вокруг была умиротворяющая тишина. Жаль, она продлилась недолго.

Густой голос словно выплыл из темноты:

— Такая сдержанная, соблазнительная, недосягаемая — истинная леди, до мозга костей…

Таким пленительным низким баритоном мог говорить только один мужчина — Шон Ричмонд. И только тогда, когда ему самому этого хотелось.

И хотя Клер ожидала, и даже желала услышать нечто подобное, эти слова не принесли ей ощутимой радости.

— Спасибо, ты очень любезен, — вежливо поблагодарила она, продолжая неподвижно смотреть в сгущающиеся сумерки.

— Это не комплимент, не обманывай себя, Клер, — отозвался Шон.

— Что же это?

— Скорее подтверждение вечной мысли, что в жизни тебя ждет много неожиданностей. Особенно в женщинах.

У Клер не оставалось выбора, кроме как обернуться. Ей не понравился его взгляд. Шон изучал ее с бесстрастным интересом эксперта, разглядывающего предмет искусства, о достоинствах и недостатках которого ему еще предстоит узнать. Клер инстинктивно расправила плечи.

— Тебе виднее. Ты ведь давно в высшей лиге.

— Приятно, когда в тебе ценят лучшие качества, — усмехнулся Шон.

Помедлив в нерешительности, он щелкнул крышкой портсигара и протянул его Клер. Она отказалась, покачав головой.

— Позволишь?

— Кури.

Чиркнула зажигалка, последовала затяжка, и в воздухе повисло облачко дыма.

— Знаешь, я был готов к тому, что ты изменишься. Шесть лет — срок немалый. Но почему-то меня преследует ощущение, что передо мной женщина, которая постоянно печется о том, чтобы ни одна частица ее драгоценного «я» не вырвалась наружу.

Клер насторожилась. Не слишком ли легко его пронзительные глаза проникли за ее глянцевый фасад? Пришлось парировать с заученной улыбкой:

— Что заставляет тебя так думать?

— Причин хоть отбавляй. — Сильные смуглые пальцы поднесли сигарету к губам, в то время как глаза продолжали критически ее изучать. — Взять хотя бы это платье. Белый цвет — это вызов или защита?

— Всего лишь женская прихоть.

— Допустим. А твоя прическа?

— А с ней-то что не так? — Клер поднесла руку к пучку.

— Нет. С ней все в порядке. Она так же безупречна, как и ты. И я бы даже не назвал ее строгой, скорее, в ней чувствуется стремление обуздать прежний огонь. — Его взгляд снова скользнул по белому кружеву, прикрывающему ее грудь. — Есть и другие менее шокирующие детали, но все они так или иначе заставляют задуматься.

Клер холодно взглянула на него.

— Мне жаль, что я разочаровала тебя, Шон. Но право же, твои слова меня ничуть не задели.

— Задели, — решительно бросил он и, прежде чем она нашлась что возразить, добавил с обезоруживающей откровенностью: — Мы оба задеты, Клер. И, возможно, я даже больше, чем ты. Иначе бы меня сейчас не мучил вопрос: куда исчезла та девушка, которая атаковала жизнь в лоб, невзирая ни на какие условности, и которую, как мне казалось, я любил так сильно, что готов был назвать своей женой?..

— Я бы предпочла эту тему не обсуждать! — резче, чем ей хотелось бы, прервала его Клер. — Наша помолвка с самого начала была ошибкой. Но с тех пор столько всего произошло и в твоей, и в моей жизни, что было бы глупо ворошить прошлое!

— Как легко ты расправляешься с ним! — Сверкнув глазами, Шон выбросил недокуренную сигарету.

— В счет идет только будущее, я дошла до этой мысли непростым путем!

— Ну а я придерживаюсь иной точки зрения. Некоторые поступки не имеют срока давности. Да и прошлое иногда вторгается в настоящее, хотим мы этого или нет.

— Мне все равно, что ты думаешь. Единственное, что я точно знаю, так это то, что я больше не хочу встречаться с тобой нигде, никогда, ни при каких обстоятельствах! — Клер шагнула вперед, едва сдерживая гнев. — Дай мне пройти!

Шон не сдвинулся с места.

— Спешишь к образчику американской мужественности?

Клер воинственно вскинула голову:

— Его зовут Дэвид Гордон. И будь уверен — это имя я ни с одним другим не перепутаю!