Королева рубиновых граней (СИ) - Лесникова Рина

– Переодевайся! – велел он. – Мы не имеем права оставлять тебя одну.

Лаатая быстро скинула с себя влажную одежду, надела выбранные шаровары и тунику, а затем повязала вокруг талии найденный платок, соорудив таким образом импровизированную юбку. После этого Каридис пригласил её за стол, заманчивые запахи с которого уже давно привлекали внимание. Сам он так и остался стоять возле входа в шатёр, видимо, решила девушка, он уже поужинал, а, впрочем, это его дело. И Лаатая с аппетитом принялась за еду.

На улице уже совсем стемнело, на сервированном столике горели несколько розовых свечей, расположенных в небольших канделябрах, создавая своеобразный походный уют. Слышно было, как на поляне у костра тихо переговариваются воины, кто-то тихонько перебирает струны, кто-то точит оружие, а кто-то натирает песком котелок.

Лаатая хорошо выспалась днём, и сейчас спать совершенно не хотелось, она бы с удовольствием посидела у костра вместе со всеми, но перед входом сидел страшный лёккэр, и желание пробираться через него пропадало напрочь. Ей о многом хотелось расспросить мужчину, но его неприступный вид подавлял всякое любопытство в зародыше. Одно девушка поняла точно – отныне Каридис её муж, и ей придётся налаживать с ним отношения. Пожалуй, стоит начать прямо сейчас. Вспоминая свои наивные мечты о семейной жизни, она поднялась из-за стола, подошла к мужу и подставила ему лоб для поцелуя.

– Тебе нужно что-то ещё? – озадаченно спросил мужчина.

– Я ваша жена, – смущаясь, ответила Лаатая, – и пришла исполнить свой супружеский долг.

Было заметно, что Каридис слегка опешил.

– Эм-м, и в чём он заключается, твой супружеский долг? – всё же решил внести ясность он.

– Я думаю, что вы должны поцеловать меня на ночь, – несмело предложила девушка и опять подставила лоб для поцелуя.

Мужчина прикоснулся губами её лба и удивлённо спросил:

– Вот так?

– Я думаю, что так, – удовлетворённо ответила Лаатая и продолжила. – Теперь мы настоящие муж и жена!

– Да-а, – протянул Каридис, – мы, конечно, надеялись, что найдём в Каанете невинную деву, но не настолько же!

– Я сделала что-то не так? – тут же спросила его девушка.

– Ну что ты, милая, всё так. Всё правильно, – сдержанно ответил он. – Давай укладываться спать, рано утром мы продолжим наш путь.

Мужчина подвёл Лаатаю к приготовленной походной постели, помог ей улечься, накрыл одеялом, а сам, пожелав спокойной ночи, устроился на шкуре, лежащей рядом с ложем. Позже девушка услышала, как в шатёр зашёл Энаиф и устроился с другой стороны.

Проснулась Лаатая от звона клинков, раздающегося снаружи. В шатре никого не было. Неужели на них напали? Понимая, что она ничем не сможет помочь, девушка всё же выскочила за полог. На поляне на Каридиса, раздетого по пояс, нападали Энаиф и один из воинов охраны.

– Нет! Прошу вас, нет! – воскликнула Лаатая и кинулась к сражающимся.

Соперники несколько мгновений изумлённо смотрели на диссини, а затем незнакомый воин молча пал на колени перед Каридисом, уткнулся лбом в землю и протянул ему свой меч, который тот торжественно взял и сделал замах над головой несчастного.

– Стойте, что вы делаете?! – девушка подбежала к мужу и удержала его руки от довершения начатого.

– Он увидел тебя, диссини, и теперь должен умереть! – мрачно пояснил Энаиф.

Лаатая огляделась. На поляне находилось ещё несколько воинов. Все они стояли на коленях, уткнувшись лбом в землю. Некоторые из них при этом протягивали своё оружие в сторону Каридиса и Энаифа.

– Они… тоже? – запнувшись, спросила девушка.

– Те, кто протягивает оружие, успели увидеть тебя, диссини, – подтвердил её догадку Каридис.

– Но можно же что-нибудь сделать? Пожалуйста, не убивайте их! – со слезами в голосе проговорила Лаатая. – Я… я же не смогу жить, если буду знать, что эти люди погибли из-за моей беспечности! Пожалуйста! – повторила она.

– По велению Повелителя Санаха каждая просьба его диссини должна рассматриваться, как его личная просьба! – объявил решение Каридис. – Ваше казнь откладывается до прибытия в Конерис. Повелитель лично назначит вам наказание!

Воины, не шевельнувшись, приняли решение их предводителя, а Лаатая быстро скрылась в шатре, куда вскоре зашёл Энаиф и застал её, горько рыдающей на ложе.

– Я не хотела, не хотела, не хотела! – повторяла она. – Энаиф, за что! За что их убивать!

– Никто не имеет права касаться своим грязным взглядом диссини Повелителя! – как маленькой, пояснил ей юноша.

– Но это же полностью моя вина!

– Тебя никто не винит, диссини, Каридис и я не должны были оставлять тебя одну.

– Давай эту вашу наарнету, я больше никогда не сниму её, – Лаатая протянула руку, схватила накидку и поспешно стала натягивать её, от волнения у неё ничего не получалось, и Энаиф помог ей.

– Не волнуйся, диссини, Повелитель будет добр к тебе и не станет наказывать за эту оплошность.

– А какое наказание может ожидать меня?

Энаиф нервно вздохнул, явно не желая расстраивать девушку ещё больше. К его облегчению, к ним вошёл его старший лёккэр и сказал, что уже всё готово к выдвижению, а позавтракать она может в карете, пока воины будут разбирать шатёр. Под его взглядом Лаатая съёжилась ещё больше и послушно вышла наружу вслед за юношей, быстро забралась в карету и забилась в дальний угол, стараясь стать как можно незаметнее и впервые откровенно радуясь, что на ней надета эта ужасная наарнета, прекрасно скрывающая предательские слёзы. Как, ну как она будет жить в этой абсолютно чужой стране?! Она не знает их обычаев. Она поняла, что у Повелителя Санаха несколько жён, а у неё самой семь мужей. Значит ли это, что они всей большой семьёй будут сидеть по вечерам у огромного – чтобы поместились все – камина, а перед сном все мужья будут поочерёдно целовать всех жён в лобик, как сделал это Каридис вчера вечером? Пригодятся ли ей знания, которые так старательно вбивали в неё в пансионе мессы Латиры? Трудолюбие и послушание. Они везде пригодятся. А обычаи Рубинового Санахо… странные, конечно, но нужно разбираться и заучивать их.

– Энаиф, – решилась Лаатая, – расскажи мне, пожалуйста, об обычаях Санахо. Я не хочу, чтобы повторилось сегодняшнее. Повелитель может меня наказать?

– Повелитель властвует над жизнью и смертью его подданных, – тихо начал юноша, – его власть в Санахо безгранична. Но ты не бойся его, Лаат. Наш Повелитель строг, но справедлив. Он всегда поступает по закону… – здесь Энаиф осёкся.

– Что говорит ваш закон в этом случае? – испуганно спросила девушка.

– Я… понимаешь, ты сама выбежала непокрытая к посторонним мужчинам. Свободным воинам. А ещё ты очень нужна Санахо.

– Почему именно я, Энаиф?

– Мы очень надеемся, что ты, Лаат, именно та самая янтарная дева из пророчества.

– Какого именно?

– Повелитель всё расскажет тебе сам, если сочтёт нужным! – грубо оборвал их разговор забравшийся в карету Каридис.

Он поставил на стол корзинку со снедью и велел Лаатае снимать наарнету и завтракать. Помня, что обещала себе быть примерной женой, девушка стянула с себя казавшееся в тот момент таким нужным плотное покрывало и стала поспешно выкладывать на столик еду из корзинки. Лепёшки, холодное мясо, фрукты выглядели достаточно аппетитно, но после случившегося кусок не лез в горло. И хотя сидящий на диванчике напротив Каридис не смотрел непосредственно на неё, Лаатая всей кожей ощущала его недовольство. Она положила кусочек мяса на лепёшку, обильно полила его аппетитно выглядящим соусом, откусила и принялась старательно жевать. Через мгновение во рту девушки вспыхнул пожар. Из округлившихся глаз брызнули слёзы, первым порывом было выскочить из быстро движущегося экипажа и выплюнуть гадость, сжигающую её рот. Но она вспомнила про ни в чём не повинных воинов, ехавших снаружи, и только прикрыла горящий рот ладошкой. Что ж, она заслужила наказание и должна умереть. Вот и закончилась твоя жизнь, глупая девчонка. Оставалось надеяться, что его высочество Каалет исполнил обещание, и мерзкий Райтен больше никогда не коснётся её мамы. Перед глазами мутнела пелена слёз, сквозь которые Лаатая увидела, как недовольный муж спешно схватил со стола первую попавшуюся плошку и протягивает её.