Александра Хоукинз - Огонь его поцелуев

За исключением Синклера, который пообещал друзьям присоединиться к ним чуть позже, после того как он проводит жену домой после бала, все «лорды порока» собрались в «Ноксе». На первом этаже, в игральном зале, азартная жизнь бурлила, находясь, впрочем, под неусыпным взглядом вездесущего Беруса. Состояния выигрывались и проигрывались одним лишь удачным или, напротив, фатальным броском. Случайно выпавшая карта могла решить все. Обычно Рейн, как и все его друзья, предпочитал находиться в центре игры, но после ссоры с графом Рейвеншоу, закончившейся пошлой дракой, его настроение упало, и теперь лорд Рейнекорт предавался черной меланхолии. Заносчивому щенку никогда бы не удалось ударить его по лицу, если бы непрошеный доброхот не повис сзади, обхватив Рейна руками за шею. Растащить дерущихся он не смог, а вот лорд Габриель из-за его вмешательства пропустил удар.

— И кто же она? — растягивая слова, поинтересовался граф Чиллингсвортский.

Рейн не знал, стоит ли говорить ему об этом. Его товарищ был человеком импульсивным, всегда готовым вмешаться в чужую ссору. Доверять ему ни в коем случае не следовало. Когда маркиз Синклерский ухаживал за своей будущей женой, беспардонное поведение Фроста чуть было все не испортило. Впрочем, подумалось лорду Рейнекорту, половина «благородного» общества и так перемывает ему косточки, рассказывая о том, как он оскорбил мисс Софию и ее брата лорда Стефана. Даже если он скроет сейчас от Фроста ее имя, Вейн и Хантер без сомнения все выболтают, но после…

— Мисс София Нортам.

Карты выскользнули из пальцев графа Чиллингсвортского.

— Нортам? — переспросил он. — Младшая сестра графа Рейвеншоу?

— Я совсем позабыл, что у него есть сестра, — задумчиво сказал Хантер, размышляя над возможными последствиями этого инцидента. — Она сейчас, должно быть, достигла брачного возраста. Бьюсь об заклад, что в этом году ее братья собираются выдать сестренку замуж. Как по-твоему, Рейн, она красива?

— Если ты хочешь сберечь свои зубы в целости и сохранности, то держись от нее подальше! — прорычал Габриель, ни с того ни с сего почувствовав себя уязвленным высказанным герцогом предположением о том, что лорд Рейвеншоу мог привезти мисс Софию в Лондон с целью найти ей хорошую партию. — Не знаю, собирается ли она замуж, но оставь ее в покое. Эту тему я с ней не обсуждал.

Фрост все еще не оправился от потрясения, вызванного новостью.

— Ты что, с ума сошел?

Лорд Габриель не мог винить товарища за резкость. Какой бы чудесной девушкой ни была мисс София, она — запретный для него плод. Если бы Габриель заранее знал, кто перед ним, он ни за что не приблизился бы к ней.

— Она не сказала, кем были ее родители, — пожав плечами, произнес лорд Рейнекорт.

Хантер опустился на диван и подпер голову рукой.

— А с какой стати ей было откровенничать с тобой? Сначала ты угрожал Энрайту, а потом едва ли не силой заставил ее вальсировать.

Пропустив мимо ушей слова об Энрайте, граф Чиллингсвортский с удивлением воскликнул:

— Ты танцевал… с женщиной?!

Нет, Фрост иногда бывает просто несносен.

— Да, конечно же. Я танцевал с мисс Софией. Или, по-твоему, мне следовало предпочесть ей павиана? А чего ты ожидал? Или я должен был попросить разрешения у этого сопливого ублюдка Энрайта?

— Ты ведь никогда не танцуешь, — вмешался в разговор Вейн.

Габриель принялся поправлять примочку, которую сделал ему Берус.

— Мне почему-то захотелось потанцевать, хотя, если бы я знал, что эта девушка — сестра графа Рейвеншоу, я бы десять раз подумал, прежде чем приглашать ее на вальс.

— Я не помню, чтобы отпускал тебя.

Мисс София устало прижалась лбом к холодной деревянной двери.

Когда лорд Стефан вернулся домой с разбитой, опухшей нижней губой и подбитыми, окруженными отвратительного вида синяками глазами, он повел себя с сестрой и братом Генри так, словно был восточным деспотом, а они — его невольниками. Мисс София задалась вопросом, насколько серьезно пострадал лорд Рейнекорт. Впрочем, девушка не осмеливалась справиться у брата о состоянии здоровья его противника. Слишком уж явной была вражда между мужчинами.

Подавив вздох, мисс София порывисто развернулась и, осторожными шажками перейдя через библиотеку, приблизилась к стоящему у камина лорду Стефану. Она чувствовала, что брат сейчас в прескверном расположении духа. Его красивые сине-зеленые глаза, очень похожие на ее собственные, пылали гневом и ненавистью.

— Чего ты от меня еще хочешь? Я уже сто раз успела извиниться за то, что вальсировала с твоим заклятым врагом, — не скрывая сарказма, произнесла София.

Лорд Рейнекорт не был врагом их семьи, даже если Стефану вздумалось считать его злодеем. Так же как София и ее братья, он осиротел после того, как его отец, застрелив их родителей, покончил жизнь самоубийством.

— Ты не должна была ехать на бал к Харперам без меня, — сердито проворчал лорд Стефан.

— Я бы не поехала туда одна, если бы ты не нарушил данное мне ранее обещание, — не желая идти на попятный перед братом, как это делал Генри, упрямо заявила мисс София.

Ее никчемный брат, предоставивший сестру самой себе, должен был теперь залечивать синяки и шишки. Он выглядел так, словно упал с лестницы или вывалился с экипажа на мостовую.

— И что же я тебе обещал, дорогая сестра?

Покрытый вычурной резьбой набалдашник трости больно врезался мисс Софии в руку, когда девушка, стараясь сохранять самообладание, с силой сжала ее.

— Ты обещал сопровождать меня на бал, который давали лорд и леди Харпер. Вместо этого ты оставил меня скучать дома, а сам вместе с Генри отправился на всю ночь играть в карты и пьянствовать.

— Не устраивай истерику.

Подняв тросточку, девушка ударила заостренным концом по каминной полке, преграждая лорду Стефану дорогу.

— А ты, мой братец, груб и вечно пьян как свинья! — крикнула она, напрягшись от бурлящих в ее душе эмоций. — Если бы не великодушие Фанни и мистера Гриффина, я бы весь вечер просидела дома одна.

Лорд Стефан отвел рукой тросточку и нетвердой походкой направился к столику, на котором оставил бокал портвейна.

— Я говорил, что Лондон не для тебя.

— Я прекрасно чувствую себя в Лондоне, — упрямо заявила девушка. — Просто вы с Генри боитесь, что забота о бедненькой, почти слепой Софии помешает вам предаваться вредным для здоровья и кошелька излишествам.

Допив портвейн, лорд Стефан вновь наполнил бокал.

— Ты слишком высокого мнения о себе, София, — сказал он, проходя мимо сестры к своему любимому креслу.