Х. М. Уорд - Договоренность: Семья Ферро. Книга 7 (ЛП)

- Прости, что это сейчас было? – Он поднес ладонь к уху как старик, будто плохо меня слышит, и нагнулся ближе к моему лицу: - Я правильно расслышал: ты хочешь получить свое наказание сейчас?

- Нет! – рассмеявшись, я оттолкнулась подальше от него.

- А я думал, это именно то, что ты сказала. Это прозвучало так, знаешь: «Шон, я действительно очень плохая девочка и хочу этого прямо сейчас», - То, как он это произнес, вместе с его взглядом, заставило даже мои пальцы на ногах подогнуться от предвкушения. Почему он кажется еще более горячим, когда выделывает вещи, подобно этим?

Я выставила вперед руку и стала пятиться назад с огромной улыбкой на лице: - Полагаю, Вы плохо меня расслышали, старина.

Рот Шона слегка приоткрылся, а затем он резко дернулся ко мне. Его плечо стукнулось о мое, и мы вместе рухнули на землю. Я приземлилась спиной вниз, но Шон удержал мою голову. Через какое-то мгновенье, он уже сидел на мне верхом, держа мои руки крепко над головой: - Старина, - поддразнил он, - Ты очень хорошо знаешь, как возбудить мужчину.

Я засмеялась и постаралась выкрутиться из его хватки. Когда это не увенчалось успехом, я ответила: - Хочу свое наказание позже. Позже!

Шон рассмеялся и покачал головой. Его темные волосы были влажными от снега: - О, я так не думаю. Посмотрим, что будет более подходящим за то, что ты напугала меня до смерти? И столкнула с холма?

- Что? Почему это я должна получить два наказания?

- Вообще-то их должно быть даже три – ты потом также и убежала, - Шон выпустил одну мою руку и попытался удержать меня на месте коленом. Я могла спустить эту руку вниз, что и сделала. Схватив горсть снега, я кинула ему ее в лицо. Он пораженно посмотрел на меня: - Не могу поверить, что ты только что сделала это.

Перед тем, как я успела хоть что-то ответить, Шон резко перевернул меня на живот, чуть спустил мои штаны и три раза отшлепал. Взвизгнув, я попыталась высвободиться, но его хватка была слишком сильной. Когда его ладонь касалась кожи, холод продлевал неприятный зуд после удара. После очередного шлепка, Шон засунул руку внутрь моих штанов сзади, но спустя всего мгновенье вытащил ее. Я не поняла, зачем он это сделал, пока он не отпустил меня, и я не поднялась на ноги. Я завизжала, прыгая в разные стороны. Он засунул мне в штаны кучу снега. – О, Боги! Ты – придурок! Черт! Черт! Черт! – Я скакала на одном месте, хлопая себя по заднице, стараясь избавиться от снега.

Шон улыбнулся и, скрестив руки на груди, наблюдал за мной: - Ты заслужила.

Было слишком много снега. Кожа на пояснице уже заледенела. Я легла на спину и попыталась выгрести снег, что еще не успел растаять. Расправившись с ним и почистив одежду, я набрала полную ладонь снега. Поднявшись, направилась прямо на Шона: - Это было чертовски нехорошо.

Он улыбался. Его руки сразу приняли оборонительную позицию: - На твоем месте я бы не стал этого делать. А то закончишь вновь лежащей на земле со ртом, полным снега.

- Я ем снег на завтрак, - хотела, чтобы это прозвучало брутально и угрожающе, но не вышло. Шон рассмеялся во все горло. Он закрыл глаза, пока его плечи сотрясались от смеха. Взглянув на небо, он стал смеяться сильнее. Я запустила в него свой снежок, и он угодил ему по лицу. Он сразу перестал смеяться. Его глаза сузились, и он направился ко мне.

Я рванула вверх по холму, убегая от Шона. Он нагонял меня, прихватив с собой санки. Шон схватил меня, тяжело дыша. Его объятия было так приятно ощущать. И я прильнула к его груди. Шон напрягся на мгновенье, но затем, видимо, расслабился. Он позволил так держаться за него, хотя я уверена, что очень хотел отстранить меня от себя. Взглянув на него, я сказала то, что давно хотела. И мне плевать, как глупо все это прозвучит. Я знаю, что чувствую, и прямо сейчас остальное не имеет значения: - Я люблю тебя, Шон.

Он прижал меня крепче и поцеловал в макушку: - И я тебя люблю.

Я и Шон залезли обратно в машину, когда начали замерзать. Я не возражала против холода, но Шон настоял на том, чтобы мы согрелись. Он позаботился о том, чтобы у нас с собой были термосы с теплым напитком. Странно, но Шон совершенно другой человек, если дело не касается секса. Он часто улыбается, и не контролирует себя постоянно. Такое чувство, будто он был заперт в клетке, и тут внезапно получил свободу. Смех Шона отзывался звонким эхом в моей душе, и его поддразнивания были непринужденными и игривыми. Я обожала такую его сторону.

- О чем ты думаешь? – спросил он, делая небольшой глоток какао. Оно было ужасно горячим. Отель предоставил его нам уже на самом выходе. И оно получилось очень вкусным.

- Я обдумываю, каково это – быть с такой версией тебя, которую я сегодня открыла для себя, - и я жестом указала на холм. Там остались следы от нашего спуска на санках, и несколько ямок, где я падала с них. Я ужасный ездок на санках, я в курсе, но это все равно круто.

Губы Шона дернулись в застенчивой улыбке. Он глянул на меня после нескольких секунд: - Я честно не знаю. Когда я с тобой и мы делаем такие вот вещи – катаемся на санях, запускаем змея, играем в снежки – я не чувствую себя самим собой. Такое ощущение, что я забыл, кто я есть на несколько мгновений, и снова могу дышать свободно. Я не могу постоянно держаться за этого парня, Эвери. Он и не показывался из меня, пока ты не появилась – то есть, я хочу сказать, что очень давно так себя не чувствовал.

- Я понимаю, что ты имеешь в виду, - я заправила локон волос за ухо, - Если бы ты мог выбрать, каким мужчиной ты бы хотел быть?

- Не думаю, что все так просто. Я не могу вот так взять и все забыть. Тот парень – это тень того, кем я был. Ты этого не видишь, но я могу. Когда я с тобой, и мы вот так смеемся, это не беспокоит меня. Но когда наступает ночь… - он покачал головой и не закончил фразу.

Я знаю о ночных часах. Понимаю, что происходит с моим сознанием, когда вечерние сумерки укрывают небо, будто чернильное пятно. Темнота захватывает и подавляет меня. Каждая неприятная мысль и всякое беспокойство закрадываются в мою голову, лишь только она коснется подушки. Я стараюсь подавить их, но они не желают отступать. Иногда это все, что я могу, чтобы дожить до утра. Мрачные мысли начинают роиться в сознании, пока безнадежность не съедает меня полностью, и я не отключаюсь. Затем приходит новый день, и все повторяется.

Я коснулась его колена. Шон взглянул на меня: - Я знаю. Поверь мне, я понимаю, о чем ты.

Телефон Шона издал какой-то звук. Он вытащил его из кармана и глянул на экран: - Уже темнеет. Питер почти доехал до города. Нам лучше возвращаться.