Дамский LADY - Шляпка и небольшой скандал

...целую нежно, твой Алексей»

Последнее в стопке письмо было написано другим почерком и истерто до дыр

«...октября 1829

с прискорбием сообщаем, что Ваш жених мичман Алексей Д. скончался от ран 3 сентября 1829 года...»

Достав из чемодана шляпку матери, Алексей прижался к ней лицом и заплакал: «Мамочка, родная, если б я знал... Спасибо, спасибо тебе за все».

Автор: Rinity

Никто сейчас уже не может вспомнить, откуда у Серёжи, пациента-хроника мужского отделения психиатрической лечебницы, появилась эта шляпа. Старинная дамская шляпа, с лентами и цветами, немного потёртая от времени, но очень необычная из-за своего изящного стиля. Серёжа, ещё достаточно молодой мужчина, но в результате болезни превратившийся в человека без возраста, как и большинство психохроников, с этим странным для сумасшедшего дома предметом не расставался ни на минуту. Если лежал на своей кровати в проходе, то крепко держал шляпу  постоянно трясущимися  пальцами, а во время перемещения по отделению двумя руками прижимал её к груди. Персонал и более-менее сохранные больные незлобиво посмеивались над Серёжей, крутили пальцем у виска, что казалось естественным в этих стенах, но при этом все понимали, что забрать  шляпу у него можно только вместе с его жизнью. Да и сам Серёжа был настолько незаметен и тих, что редко вызывал какой-то интерес, а тем более агрессию по отношению к своей персоне.

Мало кто слышал, чтобы Серёжа когда-либо разговаривал. Единственное слово он начинал произносить, когда подходило время процедур. При виде медсестры, зовущей его на уколы в кабинет, он нахлобучивал шляпу по самые уши и нарочито «электронным» голосом робота монотонно повторял одно-единственное слово: «телепорт... телепорт». Смотрелся он при этом настолько комично, что даже вечно хмурая, грубоватая процедурная медсестра Матвеевна расплывалась в улыбке и снисходительно говорила Серёже, ведя за руку в кабинет: «Пошли, пошли телепортироваться, вот укол сделаем и вперёд!». Но уже стоя в процедурке со спущенными штанами, переминаясь с ноги на ногу от неусидчивости, он не оставлял надежды на телепортацию, вплоть до мгновения, когда игла с трудом входила в исколотую и изуродованную шрамами от абсцессов ягодицу. Тогда Серёжа замолкал, стаскивал с головы шляпу, привычно прижимал её к груди и покорно шёл на своё место в коридоре.

Заведующий отделением Сан Саныч, пожилой доктор с вечно уставшими, умными глазами, частенько подводил студентов и интернов к кровати Серёжи и с улыбкой рассказывал им о своеобразной бредовой идее больного телепортироваться на волю с помощью дамской шляпы, многозначительно подмигивая особо  впечатлённым забавной историей молодым докторам. Серёжа при этом только крепче прижимал к себе свой «прибор для телепортации» и недоверчиво косился на толпившихся у кровати студентов.

Но одним утром Серёжа внезапно исчез. Поначалу никто даже не обратил внимания  на его отсутствие  из-за привычной утренней суеты, связанной с завтраком, пятиминуткой персонала и обходом вновь поступивших острых больных. Первой забила тревогу Матвеевна, подошедшая к его кровати звать на уколы и не обнаружившая там больного, но самым невероятным был тот факт, что Серёжина шляпа одиноко лежала на одеяле, абсолютно ненужная своему хозяину. Тут же начатые поиски не увенчались успехом: перевернули всё отделение, прочесали территорию больницы – всё тщетно, Серёжа будто в воду канул или испарился. Какое-то время больницу лихорадило из-за необъяснимого исчезновения больного, но постепенно страсти улеглись, тем более что за Серёжу не беспокоился никто из родных – старенькая мать умерла, а дальние родственники давно переписали квартиру на себя и были совершенно не заинтересованы в его поисках. Вскоре на место Серёжи положили нового больного, а шляпу в спешке закинули на высокий подоконник над кроватью и забыли о ней.

Как-то на дежурстве, во время вечернего обхода, Сан Саныч, проходя мимо Серёжиной кровати, остановился проверить нового больного и заметил лежащую на подоконнике шляпу. Оглядевшись по сторонам, заведующий осторожно взял её в руки и стал рассматривать, что-то бормоча себе под нос. Помял пальцами, потёр, заглянул под поля, ещё раз посмотрел по сторонам и, убедившись, что в полутёмном проходе нет никого из персонала, унёс шляпу с собой в кабинет.

С тех пор Сан Саныча никто не видел. А через несколько дней на больничной планёрке было объявлено, что в мужском отделении – новый заведующий...

Автор: Ольга-А

Павел Копейкин, молодой человек семи лет отроду, горестно вздыхал, разглядывая родительский платяной шкаф. Вздыхал и с тяжелым сердцем смотрел на огромный, кожаный отцовский ремень, до поры до времени мирно лежащий на полке.

А дело всё в том, что в семействе Копейкинах, по настоятельному требованию мамы, отпрыски наказывались исключительно ремнем. Этим качественным, добротным ремнем из натуральной кожи. Но Павел ни когда не сдавался на милость судьбы, а потому отчаянно боролся за свободу и неприкосновенность любимой выпуклости. Как только попка чуяла надвигающуюся угрозу, Павлуша принимал экстренные меры.Первые наивные попытки избавиться от предмета экзекуции под кроватью и за книжками полками – остались далеко позади, и вот сейчас, потеряв надежду, несчастный мальчик уже почти ощущал карающий ремень правосудия. А повод-то пустячный, ну подумаешь, не пустил брата в бассейн, кто знает, вдруг там и правда акулы водятся? Он же не пугал, всего лишь предупреждал, любя, по-братски.

И вот теперь из-за болтовни этого предателя Костика, Павел был вынужден коротать часы за невеселыми раздумьями.

Коробки из-под обуви, отделы для носков и галстуков, всё не то, всё совсем не то.  Часы неумолимо приближали отцовский приход, и вдруг сердце младшего Копейкина радостно забилось. Ну конечно, о, эта чудесная коробка с любимой материнской шляпкой! Подарок бабули, странная вещица девчачьего цвета, которую так обожает мама, и так ненавидит отец.

Изрядно поднатужившись, Павел извлек из коробки «розовое безумие». И что только находит женская половина человечества в этом ненужном предмете?

К сожалению, шляпка, как и любая женщина не желала делиться нажитым добром, а потому для увеличения площади в коробке Павлику пришлось избавить сие безобразие от пары-тройки абсолютно ненужных цветочков, да и перья только портили вид.