Оливия Гейтс - Повелеваю - стань моей!

— Я хочу... — прошептала она одними губами и замолчала.

Шехаб наклонился ближе к ней.

— ....Тебя, — выдохнула она, обвивая рукой его шею и приоткрывая губы для поцелуя.

— Тебе нужны силы, — срывающимся голосом произнес Шехаб, мягко высвобождаясь из ее объятий. Его лицо застыло, но было видно, как на виске пульсировала жилка, выдавая внутреннее напряжение: — Я сейчас.

Он вернулся, в одной руке держа две бутылки, а в другой — два бокала.

Только после того как Фара сначала отпила воды из бокала, Шехаб на треть наполнил его содержимым из второй бутылки.

— Я пью этот эликсир, он отлично восстанавливает силы.

Фара сделала маленький глоток и поначалу слегка поморщилась от горечи неизвестного ей напитка, но минуту спустя необычный букет вкусовых оттенков поразил ее.

— Настоящий напиток богов, — оценила она, облизнув губы, и с удивлением добавила: — Даже как будто и вправду силы появились. Я снова чувствую свою спину, но боли нет. Похоже, твой горячий бассейн помог. — Фара благодарно коснулась его щеки. — Спасибо.

— Это я должен тебя благодарить, — целуя ее ладонь, сказал Шехаб. — Ты ведь спасла меня.

— Но ведь, по твоим словам, опасности не было.

— Не совсем так, эта рыба — существо непредсказуемое, особенно по отношению к чужаку на своей территории. Хорошо еще, что доза яда была мизерной, иначе ты чувствовала бы себя сейчас гораздо хуже. А если бы на твоем месте оказался я, то все вообще могло бы кончиться плачевно. У тебя точно не хватило бы сил вытянуть меня из воды на палубу. Поэтому, — голос его дрогнул, — я перед тобой в долгу.

— Не говори глупостей, — возразила Фара. — Любой на моем месте поступил бы также. Ты сам сказал, что я не смогла бы вытащить тебя на яхту. Так что можно считать удачей, что укололи именно меня. А значит, я поступила правильно.

Шехаб пристально посмотрел на нее:

— Но ты должна пообещать, что больше никогда не станешь жертвовать собой ради кого бы то ни было.

— Впопыхах люди могут пообещать все что угодно, — как можно беспечнее заметила Фара. Такого обещания он от нее точно не дождется: она слишком его любила и ради него была готова на многое. — И потом, — опережая Шехаба, продолжила она, — ведь все хорошо, что хорошо кончается, верно? Так что давай больше не будем это обсуждать. Ты мне вот что лучше скажи. Откуда у тебя в доме настоящая турецкая баня? Ведь поджаривать ты меня пытался именно в бане с бассейном, верно?

— Ты права, — пробурчал Шехаб и поднял брови: — Это что, попытка меня отвлечь?

— А у меня получается? — На ее губах мелькнула дразнящая обворожительная улыбка.

Шехаб положил ладони ей на плечи и легонько сжал, отчего по ее спине от удовольствия пробежали мурашки.

— Как будто ты не знаешь, что в последнее время я больше ни о чем не могу думать, кроме как о тебе, — с нежностью проговорил он.

— Время, проведенное на острове с тобой, — это самое прекрасное, что было в моей жизни, — в тон ему ответила Фара. — Мне не хватает совсем чуть-чуть. Если ты говоришь правду, тогда почему ты... мы еще не... — Фара вдруг смутилась и умолкла.

Слова Фары пронзили Шехаба. Полное осознание того, какой опасности она подверглась, закрыв его своим телом, потрясло его.

Фара была готова пожертвовать собой ради спасения жизни человека, о котором до недавнего времени не имела ни малейшего представления. До сегодняшнего дня Шехаб считал, что ради него на такое способны лишь братья Фарук и Камаль, ну и, конечно, телохранители. Но последние были не в счет: работа у них такая. И совсем другое дело — Фара. Возможно, она не полностью отдавала себе отчет в грозящей опасности, но без определенной доли мужества в любом случае не обошлось.

А ведь не так давно его мысли насчет нее были другими. Он привез ее на остров с конкретной целью: соблазнить, влюбить в себя, чтобы Фара, потеряв голову, вышла за него замуж без раздумий. Таким образом, его миссия была бы выполнена. Он считал, что такой безнравственной женщине, как она, проникнуть к нему в душу не удастся никогда, какой бы хорошей актрисой она ни была. Однако за прошедшие недели его мнение о ней изменилось. С каждым днем он восхищался Фарой Бьюмонт все больше. Шехаб вспомнил самый мрачный эпизод их подводного путешествия, когда увидел, как ее тело обмякло и стало медленно опускаться на дно. Тогда ему было не до размышлений. Но сейчас, от осознания того, чем могло бы все кончиться, мороз прошел по его коже.

Шехаб бросил на нее полный тревоги взгляд. Фара лежала, закрыв глаза, и — как будто спала. Она сочла его благодарность излишеством, как будто для нее жертвовать собой дело привычное. И переживает вовсе не о случившемся, а о том, что между ними до сих пор не было близости. Она даже представить себе не могла, каких усилий Шехабу стоило оставлять ее в тот момент, когда больше всего хотелось уложить в постель и любить до изнеможения. Он сдерживал себя только потому, что мысль о собственном не совсем благородном поступке стала вызывать у него угрызения совести. Шехаб. понимал, каким ударом для нее станет известие о его обмане. Несмотря на то что ситуация вышла из-под его контроля, обидеть Фару он желал меньше всего.

Чем дольше он смотрел на нее, тем сильнее нарастала в душе волна испепеляющей страсти, пока наконец не накрыла его с головой: себе он больше не принадлежал.

— Я всего лишь человек... — пробормотал он, целуя ее в губы, и застонал, чувствуя ответное желание, с которым Фара откликнулась на его поцелуй.

Шехаб облегченно вздохнул, как человек, который только что сбросил с себя тяжелые оковы. Слегка потянув вниз ее купальник, он страстно припал губами к ложбинке между соблазнительных округлых грудей. Подняв голову, он окинул Фару пылким взглядом и вспомнил, что она — его будущая жена. Его жена, его женщина... Он положил ладонь на ее упругую теплую грудь, и от его прикосновения у Фары едва не перехватило дыхание. Она почти не отдавала себе отчет в происходящем, с губ слетел бессвязный шепот.

— Я твоя... твоя, Шехаб.

— Да, моя, — глухим от желания голосом произнес он в ответ.

Пламя страсти поглотило обоих без остатка, не оставив им больше никакого выбора. Он сдвинул с безукоризненных плеч Фары бретельки купальника, обнажив словно выточенную из мрамора грудь, и, взяв ее в ладони, нежно поиграл губами с затвердевшим розовым соском. Каждое его прикосновение вызывало у нее тихий стон. Не прекращая ласкать, ее грудь, он медленно провел рукой по стройной ноге Фары. Отчего все ее тело напряглось, словно наэлектризованное, дыхание стало частым.

Его потребность обладать ею стала невыносимой, и Шехаб испугался, что его самоконтроль вот-вот будет сметен под напором бешеной страсти.