Моя девушка на выходные (СИ) - Мармеладова Соня

— Следуйте за мной, — произнесла медсестра и повела нас к лифту.

Ольшанский придерживал меня, обнимая одной рукой за талию, хотя мне правда стало лучше.

— У меня же ни вещей, ни зубной щётки… Диме нужно позвонить, — я уже начала сомневаться в правильности своего решения. Точнее моего согласия. Нужно было отказаться. Но мэру сложно отказать. Особенно, когда он смотрит так… пристально.

— Просто положись на меня, — хмыкнул Ольшанский, заводя меня в лифт.

Медсестра нажала на светящуюся кнопку и посмотрела на мажора с завистью. Да, он чертовски хорош. Гад…

Нас привели в шикарную комфортабельную палату с плоским «жк» на стене, холодильником в углу и прочими удобствами. Помимо больничной койки, у которой была кнопка вызова медперсонала, у покрашенной голубой краской стены, стоял удобный на вид новенький диванчик.

— Будешь на нём спать, — констатировала шёпотом так, чтобы только мажор услышал. — Только рискни ко мне приползти.

— Мне ничего не страшно, — ухмыльнулся гад. — Здесь же больница. Если что, сразу и первую помощь окажут и гипс наложат.

— Диме позвони, — огрызнулась, забирая из рук медсестры больничную робу.

В палате была ванная комната, где я смогла переодеться в милую чистенькую, отглаженную пижамку и надень одноразовые тапочки.

Когда вышла — медсестра готовила капельницу, а мажор задумчиво сжимал в руке телефон.

— Он хочет приехать.

— Кто? — недоумённо хлопнула глазами, ощущая слабость и дрожь в ногах.

— Ложитесь, — произнесла медсестра, откинув одеяло. — Устраивайтесь поудобнее. Вот этим пультом можно регулировать высоту и положение спинки.

— Дима. Дима хочет приехать, — пояснил Ольшанский, недовольно поморщившись. — Позвони ему, скажи, что нельзя. Это частная клиника, отцу сразу же сообщат.

— С тобой столько проблем, — вздохнула тяжело, опускаясь на подушку.

— Закатайте рукав, — попросила медсестра, укладывая под руку фиксирующую подушечку с углублением.

— Подай мой телефон, он в сумке, — попросила мажора и слегка поморщилась, когда игла проткнула кожу.

Медсестра настроила капельницу и, пожелав хорошего отдыха, вышла бросив любопытный взгляд на занятого делом Ольшанского.

Вокруг него всегда вились девушки. Но насколько я помню, ни одна не задерживалась рядом надолго.

— На вот, — мажор протянул телефон, придвинул стул и сел рядом. — Постарайся его убедить не приезжать, а я сгоняю в круглосуточный.

— Зачем? — не поняла я, набирая Диму.

Ольшанский усмехнулся, протянул руку и убрал прядь волос с моего лба.

— Ты сама говорила, что у тебя нет средств личной гигиены.

— Не будь чересчур заботливым. Мерзко, — демонстративно скривилась, скрывая за сарказмом истинные чувства.

— Да ладно, тебе же приятно, — иронично усмехнулся гад, попав в точку, и поднялся.

… в трубке раздалось «да».

— Привет, — улыбнулась невольно.

— Рита, я уже вызвал такси, — решительно произнёс парень.

— Не стоит, — мягко произнесла в ответ. — Со мной всё в порядке. Просто решили прокапать, чтобы я быстрее на ноги встала перед отборочными. Завтра уже буду дома. Если приедешь, все наши труды будут напрасны. В субботу какой-то приём у мэра и всё, я свободна.

Дима молчал. Кашлянула и произнесла:

— Сходим куда-нибудь, устроим романтический вечер…

— У нас уже был романтический вечер, — отозвался парень язвительно, намекая на день нашей годовщины, который испортил Ольшанский. — Ты уверена, что мне не стоит приезжать?

— Не переживай, если что, я позвоню. Увидимся завтра.

— Ага… — недовольно буркнул он и сбросил вызов.

Вздохнула и, переведя взгляд, увидела замершего в дверях мажора.

— И чего встал? Ты же куда-то собирался.

— Да так, — усмехнулся, отталкиваясь от дверного косяка. — Постарайся поспать, я быстро.

— Вали уже, — отмахнулась, пряча улыбку. Ольшанский такой смешной, когда заботится. Смешной и харизматичный…

Скривилась и открыла на телефоне читалку, правда отключилась уже через минуту. Последние силы ушли на тренировку…

Проснулась посреди ночи, когда капельницу уже сняли. Огляделась по сторонам и, заметив мажора, свернувшегося калачиком на диване, свесила ноги с кровати. Взяла покрывало, ещё одну подушку и направилась к нему.

Вдохнула и подложила под голову парня подушку, а затем уже накрыла.

— Чего встала? Плохо?.. — хриплым ото сна голосом поинтересовался он, пытаясь сесть.

— Спи, — велела строго. — Ты и так весь день нянчился со мной.

Меня неожиданно дёрнули за руку и повалили на диван. Не успела удивиться, а меня усадили и сунули градусник под мышку.

— Мерь давай, — зевая, произнёс Ольшанский, садясь рядом.

— Я спать не хочу, — призналась шёпотом. — Выспалась.

Ольшанский потянулся, хрустнул шеей и с улыбкой посмотрел на меня.

— Тогда давай есть. Я купил вкусняшки.

Вопросительно вскинула бровь, а меня щёлкнули по носу.

— Только не говори, что откажешься, — протянул хитро и полез в холодильник. — На тумбе, кстати, морс.

— Сначала… — произнесла деловито. — Ты дашь мне щётку и зубную пасту. Хочу умыться и почувствовать себя человеком.

— Это ты зря, конечно, — усмехнулся гад, но холодильник закрыл и подошёл к тумбе. — Так, это всё тебе, — мне протянули пакет, заставив удивлённо моргнуть. — А мне давай градусник.

— Ты жесток, — усмехнулась и вытащила термометр.

Ольшанский перевернул его и нахмурился.

— Тридцать восемь и два. Уверена, что хорошо себя чувствуешь?

Прислушалась к себе и пожала плечами.

— Вполне. Лучше, чем после тренировки.

Мажор поскрёб затылок и произнёс:

— Ладно, иди в ванну, я пока накрою нам стол.

Послушно кивнула и скрылась за дверью. Похоже, мажор тоже ничего не ел. Понятно, что он чувствует долю своей вины за случившееся, но зачем так-то стараться?

В пакете была не только щётка и паста… рулон клёвой туалетной бумаги, мыло в новенькой мыльнице, которое предварительно вынули из упаковки и аккуратно уложили. Массажная щётка для волос, шампунь, бальзам, гель для душа и крем для лица и рук.

Уровень заботы Ольшанский. И даже гигиенические одноразовые прокладки!.. чего уж говорить, но у меня пылали не только щёки, но и кончики ушей.

Я самостоятельно приняла тёплый: не горячий, но и не холодный душ, хотя для разгорячённой кожи вода казалась холоднее, чем она есть на самом деле. Поэтому я немного замёрзла. Зато вымыла волосы, а после бальзама они легко расчёсывались. Кожа пахла лотосом и ванилью, а я чувствовала себя свежей и даже отдохнувшей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вышла из ванной и замерла, втягивая приятный аромат кофе носом. Наверное, из кофейного на этаже аппарата. На столе дымилась горячая пицца, но с моей стороны ещё стоял йогурт и зелёное яблоко, на боку которого сверкали капельки воды.

— Решил, что пицца слишком вредная еда и подсунул мне яблоко?

Ольшанский поднялся и придвинул для меня стул.

— Скажу по правде, я понятия не имею, какой рацион должен быть у больных спортсменок, а гуглить, времени не было. Пока слонялся по магазину в поисках всего необходимого, заказал пиццу, а потом сунул её в холодильник, приметив здесь микроволновку. Пиццу-то ты любишь.

— Ага, — усмехнулась и села за стол. — Но за йогурт отдельное спасибо, — открыла бутылочку питьевого и сделала несколько глотков, облегчённо выдохнув.

— При температуре вроде мыться нельзя, — с сомнением заметил Ольшанский.

— Греться нельзя, — отозвалась я, вытирая рот салфеткой от белых следов йогурта. — А я приняла быстрый едва тёплый душ, — повернулась к нему и натянуто улыбнулась. — Спасибо. Я всё отдам тебе… точнее заплачу за вещи и больницу.