Барбара Делински - Язык цветов (Сборник)

Спокойный голос пилота вернул Расса из прошлого в настоящее, из тьмы к свету, превратив скорбь в радость, ибо повод для его визита в город был более чем обнадеживающим. Его единственная дочь выходила замуж. Конечно, приятно будет увидеться и с бывшим коллегой, ныне преподающим в Вашингтонском университете, но эта встреча казалась ему пустяком по сравнению со свадьбой Дайаны.

По мере снижения самолета тяжесть в желудке Расса усиливалась. Он понимал — это ощущение не имеет ничего общего с посадкой и всецело связано с возвращением в Сент-Луис. Некогда он был уверен, что покидает город навсегда. Мать Расса умерла задолго до его отъезда, а отец, которому даже в лучшие времена не сиделось на месте, исчез в неизвестном направлении вскоре после того, как Расс ушел в армию. Впрочем, после службы во Вьетнаме Расс вряд ли вернулся бы в Сент-Луис, даже живи его отец по-прежнему в этом городе. Воспоминания, сравнимые лишь с тем, что он вынес о войне, сделали бы поездку в Сент-Луис настоящим путешествием в ад.

Поэтому он отправился прямиком в Вашингтон, округ Колумбия, а оттуда — в Джорджтаун, где записывался добровольцем в армию. Четыре года спустя, имея в кармане диплом историка, он получил работу учителя в Коннектикуте и зажил там мирной жизнью, радуясь, что она ничуть не похожа на прежнее существование в Сент-Луисе.

Однако это вовсе не значило, что Расс забыл о Синтии и Дайане, не пытался представить себе, как им жилось бы втроем. Особенно часто он вспоминал о них в первые дни работы в Холлингсе, когда он получал довольно приличное жалованье, которого хватило бы на всю семью. Но Расс принял решение и не мог отказаться от него. Обратного пути не было. Синтия вернулась в лоно семьи Хоффман и получила развод. Позднее она вышла замуж за Мэттью Бауэра, который удочерил Дайану и стал растить ее как родную дочь.

На большее Расс и не рассчитывал. Наизусть, до последнего слова, он помнил не только письмо, лежащее сейчас в нагрудном кармане, но и другое — то, что он собственноручно написал двадцать пять лет назад. Он мучился над каждым словом, каждой фразой, стараясь как можно меньше ранить Синтию и объяснить, почему он поступает так, а не иначе.

«Это наш единственный выход, Син. Если я уеду, родные примут тебя обратно, и в этом случае вы с ребенком не будете ни в чем нуждаться. Я не в состоянии обеспечить вас. Я думал, что сумею прокормить семью, но, как выяснилось, ошибался. Даже устроившись на еще одну работу и вкалывая до седьмого пота, я все равно буду с трудом сводить концы с концами. Несправедливо, если ты станешь страдать по моей вине».

— Прошу прощения, сэр, — к Рассу подошла стюардесса, — начинается посадка. Поднимите, пожалуйста, спинку сиденья.

С виноватой улыбкой Расс нажал кнопку, возвращая спинку кресла в вертикальное положение, и снова взглянул в иллюминатор. При виде приближающегося города у него заколотилось сердце. Основным ориентиром служила Арка — Расс помнил, какой восторг испытал, когда ее достроили, — но в остальном ему казалось, что он приближается к новым, неизведанным землям. И вправду, ему еще не доводилось видеть Сент-Луис с высоты птичьего полета. Тем более что за двадцать пять лет город неузнаваемо изменился. На месте приземистых домишек вырос лес небоскребов: одни сияли стеклом сотен окон, другие были одеты в каменную броню, но все без исключения поражали разнообразием форм — округлых, квадратных или ступенчатых.

Расс не понимал, чему он, собственно, удивляется. За прошедшие годы он побывал во множестве городов, отличительной чертой которых являлся космополитизм, и знал, что Сент-Луис принадлежит к их числу. Благодаря газете «Пост диспетч» он хорошо знал, как менялся облик города и что происходит внутри выстроенных небоскребов. Но почему-то именно сейчас, созерцая город и сопоставляя его нынешний вид с тем, который запечатлелся в памяти, Расс наиболее остро осознал, сколько времени прошло со дня его отъезда.

Расс знал, что и сам он изменился. Стал выше ростом, шире в плечах. В уголках глаз появились расходящиеся веером морщинки, в некогда темных волосах заблестела седина, но этих перемен он ничуть не стыдился. За неделю Расс пробегал более тридцати миль и считал, что с годами не потерял форму.

Синтия тоже совсем не постарела — об этом красноречиво свидетельствовали фотографии, время от времени появлявшиеся в газетах. С возрастом она превратилась в эффектную женщину, чьи наряды, прическа и манеры, соответствовавшие ее положению в обществе, всегда радовали глаз. Несомненно, Гертруда Хоффман могла быть довольна дочерью.

Известно ли Гертруде о его приезде? — задумался Расс. Синтия знала об этом — Расс получил официальное приглашение на свадьбу с адресом, надписанным ее каллиграфическим почерком. Однако он ответил на приглашение согласием только после того, как получил письмо от Дайаны с просьбой быть ее посаженым отцом. Интересно, что думала по этому поводу Синтия? А Гертруда, которую многие считали мегерой?

Самолет слегка подпрыгнул, коснувшись посадочной полосы. Чтобы подавить тошноту, Расс на миг закрыл глаза и попытался представить свой дом в Коннектикуте и любимую, хотя и нелегкую работу. Когда самолет наконец подрулил к зданию аэропорта, Расс поднялся, снял ручной багаж с полки над головой и медленно вместе с другими пассажирами двинулся по проходу между креслами.

Аэропорт наводнили встречающие: родственники, друзья, деловые партнеры, любовники — Расс перечислял в уме всевозможные варианты, пробираясь сквозь толпу. Дайана предложила встретить его, но Рассу не хотелось, чтобы ради него ей пришлось толкаться в пробках, добираясь до аэропорта. Кроме того, он заранее взял напрокат машину.

Хотя оба аргумента были достаточно весомыми, имелась еще одна причина, о которой Расс умолчал в письме к дочери. Он заранее представлял, какой эмоциональной встряской станет для него возвращение в Сент-Луис. Рассу хотелось немного побыть одному, сопоставить прошлое и настоящее, собраться с силами, поскольку он надеялся произвести впечатление сильного и уверенного в себе человека. Он мечтал, чтобы Дайана гордилась им — и Синтия тоже. Ведь он — отец невесты, прелестной, умной девушки из высшего общества, и это положение обязывало. Он должен был доказать, что тоже кое-что значит. Двадцать пять лет назад Гертруда Хоффман сочла его недостойным любви ее дочери, не зная о нем ничего, кроме домашнего адреса. Расс хотел воспользоваться случаем и доказать Гертруде, что она заблуждалась, недооценивая его способность добиться успеха.

Агенту Расса удалось без проблем взять напрокат машину. С поразительной быстротой получив багаж и миновав таможенный контроль, Расс вначале решил отправиться прямо в отель, как делал всегда во время поездок, чтобы принять душ и немного отдохнуть после перелета. Но затем засомневался, поскольку на этот раз не чувствовал особой усталости, возможно, оттого, что был излишне возбужден. Пока Расс обдумывал, как же ему лучше поступить, он вдруг неожиданно для себя обнаружил, что едет в центр города, и невольно обрадовался этому, тем более что плотный, а потому неспешный поток машин позволял осматриваться по сторонам.