Слишком близко (СИ) - Басманова Валерия

— Ваше вино, Анна Дмитриевна, — стараясь говорить тихо и спокойно, не выдавая волнения, я подала клиентке поднос с бокалом и попыталась слинять.

— Куда же ты, Верочка? — растерялась она. — Присаживайся.

— И правда, Верочка, присаживайся, — недобро усмехнулся Максим Викторович.

От его колючего взгляда у меня вспотели ладони. Максим весь в отца: чуть вьющиеся волосы, ухоженная растительность на лице, пронзительные голубые глаза в обрамлении пушистых черных ресниц. А еще он высок и хорошо сложен — к-к-комбо для моего бедного сердца, вот только характерец противный.

Раньше, когда я ухаживала за Анной Дмитриевной, он вел себя сдержаннее, а потом как с цепи сорвался, будто возненавидел меня за что-то. Но почему, что я могла ему сделать— ума не приложу.

На самом-то деле Максим Викторович и сын-то не слишком почтительный. Постоянно перечит отцу, ругается с ним, скандалит, ведет себя как мальчишка сопливый, а не взрослый человек с собственным бизнесом. Наверно потому Кёлер-старший и Кёлер-младший по работе совершенно не пересекаются.

Честно говоря, тоже стараюсь им любоваться издалека.

Уверенный, властный, умеющий покорить одним взглядом, он мог расположить собеседника одной улыбкой, но я-то знаю, как он может давить, задевать, выводить людей из себя. Пожалуй, таким альфа-самцом лучше любоваться, но близких дел не иметь, хотя слышала: сотрудники Кёлера младшего отзываются о нем хорошо. Странно. Однако испытывать на себе барский гнев Максима Викторовича не хочу и предусмотрительно стараюсь держаться от него подальше. Жаль, что сегодня не удалось.

Конечно, скоро он уйдет, но испорченное настроение останется со мной надолго. И дело не столько в его колкостях, сколько во мне. Есть в младшем Кёлере что-то притягательное, будоражащее.

— Благодарю, Максим Викторович, чуть позже, — улыбнулась Анне Дмитриевне, бочком отступила и сбежала в туалет. Потом покаюсь, что было уж очень невтерпеж. Да, лгать нехорошо, но ради спасения можно.

«Вера, спокойно! — прикрикнула на себя мысленно. Это у тебя из-за полного отсутствия личной жизни. Гормоны бушуют, кровь бурлит — вот и заходит ум за разум. — Ну-ка, отставить панику».

Умом все понимаю, но подсознанию не прикажешь. Надо срочно завязать какие-нибудь отношения. Только когда и с кем?

Пока ретировалась, в коридоре пересеклась с каким-то мужчиной в хорошем костюме. Но его масленая улыбка окончательно вывела меня из себя.

Вот как и с кем завязывать отношения, если работа — большой секрет, а знакомые думают глупости.

Разозлившись окончательно, я закрылась в дамской комнате, включила кран и опустила руки в холодную воду.

— Тише, Вера, тише, — шептала себе, стоя перед большим зеркалом. — Зато сделаешь накопления, купишь квартиру— а потом займешься личной жизнью. И будет тебе и муж, и дети, и собака, цокающая по полу… Все хорошо.

Однако когда я вышла, Максим Викторович продолжал сидеть с Анной Дмитриевной. И как только видел мои покрасневшие от холода пальцы, скривился:

— Решили на кухне помочь? Вижу, у вас множество талантов, Верочка.

Хорошо, что за меня заступила Анна Дмитриевна.

— Верно, Максим. Рекомендую Веру, как хорошего специалиста.

— В чем именно? — он так зло улыбнулся, что мне захотелось сползти под стол. Но нельзя проявлять слабость.

— Если вам нужно сдать кровь, анализы, обращайтесь, — скрывать от него, что я по профессии медсестра, глупо, поэтому ответила честно. Пусть ругаемся, но хотя бы с ним я могу быть собой.

— В том, что вы хороши в заборе анализов я не сомневаюсь, — едко произнес Максим.

— Максим, — укорила сына мать, покачивая головой.

— Я уже тридцать три года Максим, — раздраженно ответил он. Резко отодвинул стул и встал из-за стола. — Приятного праздника, мама. Можешь поздравить отца от моего имени.

— Но как же так, — всплеснула руками Анна Дмитриевна.

Однако ее сын предпочел сделать вид, что ничего не услышал.

Проводив сына взглядом, моя бывшая подопечная отпила вина и сокрушенно вздохнула.

— Не представляю, Вера, как примирить их.

По-человечески мне ее жаль, но что я могу поделать. Видимо, к большим деньгам прилагаются циничные отношения и холодность, иначе состояние не сколотить.

— Ох, — вздохнула Анна Дмитриевна, разом забыв о разногласиях с сыном.

— Болят? — я молодая и то устала носиться на каблуках, а уж с шишками Анны Дмитриевны решиться надеть красивые туфли на шпильках, пусть и сшитые на заказ, целое самопожертвование. — Может, мне пока принести ваши любимые? Они в машине, мы с Василием много чего там спрятали.

Заманчивое предложение, но Анне Дмитриевне хочется в этот день быть стройной, красивой, подтянутой, вот только этот образ в ее голове не вяжется с любимыми тапочками. Пусть они суперские, однако ей хочется сегодня затмить всех. И все это ради ее любимого Виктюши.

— М-м-м… — металась она, но, видимо, припекло.

— Хотя бы полчасика? — я улыбнулась, и Анна Дмитриевна отчаянно кивнула.

— Хорошо! Но только ненадолго!

Здорово, что администрация ресторана позаботилась о помещении для отдыха клиентов. Туда-то мы и направились. Анна Дмитриевна держалась, но как только я закрыла дверь, и мы скрылись от людских глаз, тут же скинула туфли, встала босиком на пол и довольно простонала:

— Како-ое счастье!

— Присаживайтесь, я помассирую ступни.

Однако едва смазала руки маслом для массажа, в сумочке завибрировал телефон. По звуку вызова — Ленка, младшая сестра и главная капризуля нашей семьи. Не вовремя, но если звонит— может быть, нечто важное?

Пришлось извиниться перед клиенткой, быстро вытереть руку и, выловив телефон, включить связь.

— Вер, привет! — услышала вялый голос сестры и заволновалась.

— Лен, случилось чего? — все-таки я старшая и несу за нее ответственность.

— Ага, — на том конце раздался отчаянный вздох. — Не выспалась ужасно. Ты можешь помочь? — Она еще не договорила, я начала сердиться.

— И ради этого ты решила отвлечь меня? Знаешь же, что сегодня я особенно занята!

— Да ладно тебе кипятиться, — обиделась Ленка и затянула плаксиво. — Тебе не жаль любимую младшую сестренку? Я себя плохо чувствую. Может, замолвишь за меня словечко, чтобы…

«Нет!» — едва не рявкнула я, доведенная до бешенства. Но я не одна в комнате, поэтому просто отключилась. Уже сто раз пожалела, что помогла сестре устроиться в компанию. Не зря же говорят: что не выстрадано— легко достается и не ценится.

Это я носилась по всей столице, не жалея ног, искала работу, чтобы зацепиться, освоиться. Потом перетащила сестру к себе. Думала, вдвоем будем держаться, поддерживать друг друга…

Только Ленке с работой не везло. Ну, я и решила помочь ей. А теперь только и слышу просьбы да возмущения. Все ей кажется, что мало помогаю. А я ведь всего лишь медсестра под прикрытием. И не расскажешь же дурехе правду! Не умеет она держать язык за зубами, разболтает кому, а мне потом хоть на другой край страны ноги не уноси…

И все из-за Ленкиной любови. Вцепилась в мажорика Стаса, и теперь в голове у нее романтика да страсти, а работа побоку. Нет, больше никогда и ни за что не свяжусь по работе с родственниками, иначе рискую остаться без работы и без нормальных отношений с сестрой…

— Верочка, что случилось? — даже Анна Дмитриевна почувствовала перемену моего настроения.

— Все хорошо, — заставила себя улыбнуться и услышала оповещение о СМС-ке. Пока рука свободная, решила глянуть. Мало ли чего: вдруг баланс стремится к нулю… А оказалось— обиженная сестра развлекается, вместо того, чтобы сосредоточиться на рабочих обязанностях.

«Не думала, что ты, Вера, такая. Мне плохо, я всеми силами борюсь за свое счастье, а ты…»

Даже дочитывать не стала. Швырнула телефон обратно в сумку и постаралась сосредоточиться на массаже. Да и впереди еще сумасшедший вечер. Надо беречь силы и нервы.