Сыграем на любовь (СИ) - Дока Анастасия Константиновна

— Расстаться? А как же кольцо?

Лиля сняла с пальца бриллиантовое, положила прямо на нетбук.

— То есть всё?

Она кивнула.

— Я буду на дорожке и очень надеюсь, что по возвращении тебя здесь не застану. Не будем усложнять. Не жди меня, хорошо? — и, не дождавшись ответа, коснулась дверной ручки.

А дальше последовала уже ставшей привычной в доме Карелиных сцена, когда выгоняли мужчину, но дверью хлопала женщина.

— Я надеюсь, что наша размолвка не повлияет на отношения с твоим отцом! — донеслось ей вслед. — Твой отец же мне по-прежнему будет мне помогать?

Лиля не стала утруждать себя ответом. Кричать ей не хотелось, возвращаться в комнату тем более, и, вставив наушники в уши, она ступила на дорожку тренажёра.

Под излюбленные ритмы латины, началась пробежка. Наматывая километры, Лиля думала о том, как сообщить отцу о случившемся. Ясно, недовольства избежать не удастся. Отец имел свои планы, а она всё испортила. Но что делать, когда любви нет? Не высосать же её из пальца. Хотя, припоминая недавний разговор с отцом, она понимала: он как раз этого и желает. Не зря же говорил: «Стерпится слюбится, любовь не приходит сразу, подожди, главное, Вадим во всём нам подходит»? Нам. Ему! А Лиля хотела дрожи в пальцах, бабочек в животе. Ну, или хотя бы общих интересов. О «жили душа в душу» особо не мечтала. Успела разувериться в сказках.

Набегавшись, как следует и твёрдо решив уехать по магазинам, пока родитель не вернулся, Лиля сошла с дорожки, какое-то время постояла у портрета матери и направилась в душ.

Разомлев от горячей воды, она едва не пропустила будильник. Полчаса пролетело незаметно, и Лиля поспешила в комнату. Вадим ушёл к её облегчению, а до отца оставалось совсем ничего.

Облегающие джинсы, пушистый свитер, побольше блеска на губах, полушубок и Лиля готова покорять одним лишь своим появлением уже ставших знакомыми продавцов. По планам у неё сегодня были пару платьев — на будущие знакомства. Шарф из шифона в тон купленной недавно джинсовой курточке и, конечно, туфли. Несколько пар. Какие именно, она собиралась определиться уже на месте.

Выскользнуть из дома успела. Почти. Она подходила к машине, когда услышала клаксон. Отец даже сквозь заснеженное лобовое стекло выглядел хмуро. Он дождался, пока ему откроют дверь, и, едва оказавшись напротив дочери, медленно отступающей назад, возмущённо поинтересовался:

— И чем тебе не угодил Вадим?

— Мы не любим друг друга, папа.

— Не любят, — хмыкнул Фёдор Иванович. — Да что такое любовь? Главное, взаимоуважение. Партнёрство.

— С мамой у вас так было? — сдвинула брови Лиля.

— Не трогай маму. Лучше бы ты о репутации подумала. Я уже приглашения разослал на вашу свадьбу. Что я людям скажу?

— А тебя только это волнует? А то, что мне с ним плохо, совсем неважно?

— Не глупи, Лиля. Позвони ему, скажи, что гормоны. Придумай что-нибудь. Он простит.

— Ты хочешь, чтобы я вернулась к тому, кто побежал жаловаться тебе на меня-ведьму?

— Ведьмой он тебя не называл. Не утрируй. Всего лишь истеричкой.

— Всего лишь?! — задохнулась возмущением Лиля. — Женитесь друг на друге в таком случае! — и села в машину, ловко захлопнув дверцу прямо перед носом отца. Громко. Со смаком. С непередаваемым чувством удовлетворения. — Поехали! — велела водителю, и заметив нерешительный взгляд Павла в сторону главного хозяина, добавила: — Если дашь газа прямо сейчас, — не расскажу ему о твоём маленьком хобби.

Это-то и решило неловкую ситуацию. «Бентли» рванула с места, оставив позади растерянного Фёдора Ивановича.

— Мур-р-р, — пропела Ксюша, проводя указательным пальцем по обнажённой спине Пети. Прямо по позвоночнику. Петя любил, когда она так делала. Он ловко перевернул в воздухе очередной блинчик, заслужив аплодисменты, и обернулся, спрашивая:

— Куда сегодня отправимся? В наш парк или дальний?

Девушка убрала руку.

— А давай съездим на аттракционы! В последнее воскресенье месяца у них скидки!

Ксюша отошла к окну. На улице шёл снег, заметая всё вокруг. И ехать в промозглом автобусе, а затем ещё и в метро не хотелось.

— Ксюх? — тарелка с блинчиками встала во главе стола. — Как тебе мысль?

— А, может, — покрутила тёмный локон Ксюша, — возьмём такси?

— Ксюх, ты же знаешь. Дороговато. Да и зачем тратить деньги на машину, когда можно проехаться в транспорте, романтично прижавшись друг к другу.

— Вынужденно прижавшись, — поправила девушка и плюхнулась на стул.

Банка с вареньем — её любимым, вишнёвым, немедленно возникла рядом с тарелкой. Лениво открутив крышку, Ксюша опустила внутрь ложку, нагромоздила горку в центре блина и посмотрела на Петю:

— Между прочим, такси я могу оплатить и сама.

— Нет, — нахмурился Петя. — Так не пойдёт. Ещё не хватало, чтобы ты за меня платила.

— Но я не хочу ехать в давке, Петь.

— А как же объятия? А сколько всего смешного вокруг? Помнишь тётку, что везла апельсины и читала нам лекции о пользе цитрусовых?

— Помню.

— А ведь апельсины потом оказались чужими. Тётка примазалась к чужому пакету. Странная женщина. Она собиралась забить апельсинами холодильник дочери, потому что у зятя на них была аллергия, а у неё аллергия была на него.

Ксюша улыбнулась. Кисло. И принялась есть варенье прямо из банки.

— С блином вкуснее, — подмигнул Петя.

— Ага.

Больше ни словом ни обмолвились. Ксюша жевала, искоса поглядывая на экран мобильного: тот лежал на столе. Петя снова стоял у плиты — он и сам любил блинчики. На утро, обед, ужин. И побольше.

Обоюдным молчанием решили остаться дома. Сели у компа и стали выбирать фильм для скачивания. С пиратки.

Остановились на молодёжной комедии, где главными героями выступали богачи. Фильм вышел так себе, из разряда глянуть от нечего делать. Но Ксюша всё равно взгрустнула. Ценники, поражающие в самое сердце нулями, казались недостижимой мечтой. Что уж говорить о роскошном доме с бассейном. О прислуге. О крутых вечеринках и отдыхе на яхте.

Ксюше нравился Петя. Хороший, милый и добрый. Но с его кошельком и стремлением к богатству её собственный мир блек. Не такие она представляла отношения. Не за такого парня хотела бы выйти замуж.

— Ксюх? Тебе игра актёров не понравилась? Согласен. На «троечку».

Послышался тяжёлый вздох.

— Подожди полчасика, и скачается другой. Что хочешь? Давай «Гэтсби». Классный фильм. А пока сыграем в шашки. Согласна?

— Уже смотрели, уже играли, — вяло махнула рукой девушка.

— Классику можно пересматривать вечно, — уверенно заявил Петя, увлекая Ксюшу на подушки кровати. — Что ты такая напряжённая? Не хочешь шашки, можем просто побыть вместе.

Ксюша выбралась из его объятий, показавшихся ей смертельным обхватом бедности, и выкрикнула:

— Я не хочу тебя!

— Ксюх…

— Что, Ксюх? Мне всё надоело, Петь! Я другой жизни хочу, понимаешь?

— Нет, — честно ответил парень.

— Я на такси хочу ездить, по загранице мотаться. Вещи покупать не на распродаже. Я жить хочу, Петя. ЖИТЬ!

— Не понимаю. Что тебя не устраивает? Жизнь на съёмной квартире? Так ты сама знаешь, жильё недешёвое, наших зарплат пока не хватает.

— Пока?! — взвилась Ксюша. — А когда их хватит, если ты не хочешь менять работу! Тебе платят копейки! И поэтому мы живём в этой дыре! А могли бы… Могли бы… — она задохнулась слезами.

— Ксюх, — приобнял её Петя. — Мне нравится моя работа. А это важно.

— А я? — утёрла слёзы рукавом кофты с распродажи.

— Нравишься ли мне? Глупая. Нравишься, конечно.

— Всего лишь нравлюсь… — опустила голову девушка, — поэтому и не хочешь ничего менять. А если бы любил…

— Ксюх… Иди сюда…

— Не трогай меня! — вскочила с кровати.

Петя взъерошил свои чёрные волосы и тоже поднялся:

— Ксюх, если ты не в настроении, давай поговорим позже. Фильм качать или не надо?

— Какой фильм?! Что делать с нами? — взвилась она, отворачиваясь к окну. — Как дальше будем жить, Петь? Что нас ждёт?