Голос твоего сердца - ElliAnni

— Погоди-ка…Is there a close relationship between you?* — он чуть не смеялся, заметив смятение и удивление в глазах Беларуси. — Я слышал, конечно, что раньше скрепляли браки между родственниками. Но чтобы в современном мире… Хотя, инцест — дела семейные.

Американец ощущал свою победу и власть. Страны на его стороне посмеивались с обескураженного вида белоруса, те, кто отмалчивались, совсем закрылись в себе. Пусть знает свое место. Этот парень перешел черту дозволенного.

Но смех прервал оглушительный звон разбитого стакана о стену. И не просто где-то вдалеке, а рядом с шатеном. Всего в паре метров от его головы. Благо осколки не оцарапали его. Зато заставили побледнеть и испуганно покоситься на того, кто осмелился прервать издевательства США.

Россия вся покраснела от злости. А как же холоден ее взгляд темно-синих глаз. Хотя ему казалось, что они голубые. Неужели меняются под настроение русской?

Она не просто стояла на всеобщее обозрение и яростно размахивала руками. Все, что накопилось за эти трудные года, все, что россиянка вытерпела, словно порывом ветра вырывалось из ее рта, желая донести, насколько Штаты ей мерзок. Но никто не услышал. Просто тишина. Это как смотреть телевизор без звука. И тогда все поняли, насколько ошибались. Под сильными эмоциями мало кто сможет сдержать вранье. Правда вырвется все равно. И так и произошло. Россия нема.

Не обращая на свой недуг, она все говорила и говорила. Только белорус понимал ее, стараясь успеть прочитать по губам слова сестры. Даже когда та произнесла в немом крике «мразь», он не сразу узнал это слово. А затем она прекратила говорить, кашляя, хватаясь за голову. Как-то стало не особо хорошо.

— Сестра, ты как? — Беларусь взял ее под руку, пытаясь усадить в кресло, но та остановила его.

Нужна вода. Много воды. Россия попыталась жестами объяснить брату о своей жажде, но заметила на пальце маленькую красную каплю. Видимо, осколок задел ее, когда она бросила стакан в своего врага.

— Вот же блять!

Даже родные белоруса поразились его грубым словам. Он никогда не позволял в официальной обстановке ругаться. Но тут и понять можно.

От ее гемофобии* русская пару раз пошатнулась, закрыла глаза, считая, что таким образом комната станет вертеться медленнее, и после осела, благо руки младшего вовремя подхватили ее.

Началась суета. Девушки запищали, мужчины уже неслись к ним, впопыхах вызывая медиков. И только американец и Украина стояли ошарашенными, понимая, насколько вляпались.

* * *

— Россия, еще раз!

В старой советской школе города Москвы в скором времени будет даваться детский концерт для родных и близких, а также для желающих послушать приятное пение школьников в музыкальном кружке. Второклашки с большим удовольствием старались выполнить желание их учителей, спеть так, словно они на выступлении перед всем миром. Как будто от их пения планета преобразится.

Стоя впереди всех, маленькая русая девочка с двумя бантами на голове и в школьном платье с белым фартуком, совершенно не напрягая голос, пела, как маленький звонкий колокольчик. Учительница музыки видела в этом маленьком цветке огромный талант. Но многие считали, что ее внимание к ученице из-за статуса. Дочь СССР, который, между прочим, решил посетить репетицию. Он, как и ее братья и сестры, наслаждался песней, что с восторгом и от всей души исполняла россиянка. Солистка стояла у края сцены, а ее одноклассники подпевали хором, дополняя всю чудесную картину. И все казалось так спокойно и мирно, словно в мире нет никаких забот и проблем.

Однако были и завистники. Точнее одна. Тамара из ее класса не особо любила столь известную особу, как Россия. Поразительно, что она не боялась ни ее, ни Союза.

Никто точно не мог сказать, почему Тома невзлюбила русскую. То ли от ее положения, то ли из-за родителей, которые нелестно отзывались при ней об СССР. Хотя многие знали о черной зависти девчонки к голосу дочки коммуниста. Она всегда ставила палки в колеса россиянке.

Чернила часто пропадали со стола русоволосой, тетради от чего-то находились в мусорном ведре столовой. То локтем якобы «случайно» заденет, то подножку поставит, то наябедничает учителям, если Россия сделала ошибку. Лишь друзья и родные русской спасали от столь неожиданных ситуаций. Они помогали ей выбраться из неприятностей, тем самым лишь сильнее зля Тамару.

Она чувствовала свою безнаказанность. Никто не делал ей замечания. Поэтому с каждым днем издевательства становились все хуже и хуже.

Был случай, когда Тома порвала любимый рисунок русской. Красивую черную лошадку, нарисованную младшей сестрой, Эстонией. Именно тогда развязалась ссора. Никогда не влезая в спор, россиянка никак не могла остановить словесный поток ее ненавистницы, с каждым разом повышая голос. Крик стоял на весь двор. И как бы их не пытались развести, Тамара продолжала задевать своего врага, вынуждая ту вновь повысить голос. И в один момент все стихло.

Громко закашляв, Россия схватилась за горло, понимая, насколько серьезно вылилась их ссора. Она сорвала голос из-за какой-то злобной девочки. Казахстан сразу схватил ее за руку, уводя к школьной медсестре. Теперь русскую ждали несколько месяцев лечения и восстановления, а также учения от отца, как не обращать внимания на скандальных людей.

На этом истории не закончились. Рассказать все СССР россиянка не могла. Не любила жаловаться. А бороться со своей ненавистницей все же следовало. Ее братья вызвались помогать ей в случае возникшей проблемы, в виде Тамары, а сестры — делиться тетрадями и учебниками, когда враг их старшей сестры выбросит все в помойку. Тома, конечно, не сдавалась, предпринимая попытки довести соперницу до очередного срыва, но Россия не подавала виду, игнорируя ее, или притворно улыбаясь в ответ на оскорбления.

А затем настал особо важный день, который после решил судьбу девочек.

В школе вывесили списки школьников, принимающих участие в отборе на сольное место в хоре. Как Тамаре, так и русской хотелось принять участие в этом конкурсе славы. Но если для одной победа означала показать себя лучшей из лучших, то для другой — заслужить еще немного похвалы от отца.

Обе пели чудесно, затмевая собой остальных конкурентов. Это была битва на равных. Но все же выбор пал на россиянку.

Радости не было предела. Ее братья и сестры пищали как ненормальные от счастья за старшую. Они уже знали, что та приготовит вместе с Союзом дома праздничный ужин, что их отец может позже отвезти всех в парк аттракционов.

А