Семь ночей с доминантом (СИ) - Старр Матильда

Рэй и правда меня использовал, а дорогие подарки, обеды и разговоры по душам – все это вроде как компенсация за тот позор, которому он хотел меня подвергнуть. Я чувствовала пустоту внутри. Огромная черная дыра в сердце. Боль, которую мне причинили.

Место, где мне сейчас нужно быть, это больница. Надеюсь, Белла не увидела этих фотографий. 

Я входила в приемную так, будто бы она была заминирована и каждый новый шаг мог обернуться трагедией. Если честно, было категорически непонятно, что делать дальше. Поэтому, едва пробравшись к своему месту, я стала потихоньку складывать документы в стопочку.

Почему-то мне казалось, что, если не привлекать к себе внимания, эта ситуация как-то разрешится сама собой. Стоило мне об этом подумать, как огромный дырокол грохнулся с высоты стола, создав столько шума, что хватило бы на пару десятков крадущихся секретарей.

Алексей Александрович тут же нарисовался на пороге. По его лицу было видно, что он не особенно удивлен.

— Наш офис все еще цел? — поинтересовался он.

— Пока да. Но я тут в очередной раз собираю вещи, так что вы за мной присматривайте, вдруг я паркет с пола отковыряю и унесу.

— Я бы не удивился.

Разговор был исчерпан, но босс не уходил, будто бы чего-то от меня ожидая. Объяснений? Оправданий? Можно попробовать.

— Вы бы сразу предупредили, что дама сердца, а то инвестор, инвестор.

— Одно другому не мешает, — хмуро сказал Алексей Александрович.

У меня по этому поводу было совсем другое мнение, и, наверное, его следовало оставить при себе. Но когда это я делала то, что следует?

— Не помогает, так уж точно... — буркнула я и спросила: — Ну, я пойду?

Почему-то мне совсем не хотелось покидать этот офис. Наверное, все-таки из-за паркета. Красивый, гад.

— Куда? — устало спросил Алексей Александрович.

— Ну, вы же сами сказали, что уволили меня. И что я собираю вещи...

— Сказал. Но не уволил же.

— Значит, я остаюсь?

— Остаетесь.

— Чудесно! — улыбнулась я, стараясь не капнуть ядом на документы. — Я буду вашим тайным секретарем! А когда придет ваша девушка, мне нужно будет прятаться под стол.

С чего это я завелась? В конце концов, личная жизнь шефа — это личная жизнь шефа. Мое дело — бумажки перебирать, на звонки отвечать и смотреть, чтобы особенно настырные посетители не перли без очереди. Но меня уже несло, и я не могла остановиться:

— Нет, лучше в шкаф. У вас просторные шкафы?

Он мрачно смотрел на меня.

— Приступайте, пожалуйста, к работе. Это ведь не так сложно, да? Нужно всего лишь выполнять свои должностные обязанности и мои поручения.

Я прикусила язык. В общем-то, как бы то ни было, пострадавшая сторона здесь точно не я. Алексей Александрович четко и недвусмысленно выразился, когда велел мне выметаться из кабинета сразу, как только начнется обеденный перерыв.

И если бы не моя ошибка, его личная жизнь снова не оказалась бы под угрозой. А может быть, не только личная жизнь, но и инвестиции.

— Извините… — Отчего-то я совсем не могла смотреть ему в глаза и свое извинение пробормотала крышке стола, тут же вспомнив, что клятвенно обещала никогда не извиняться. Лучше бы я пообещала никогда не косячить! Да еще бы сдержала это обещание.

Алексей Александрович  ничего не ответил и даже не стал напоминать про нарушенное обещание, просто скрылся за дверью.

До конца дня обходился без кофе и не давал мне никаких поручений. Неужели настолько разозлился?

Как же мне сейчас хотелось уволиться отсюда, уйти и никогда больше не сталкиваться ни с ним, ни с его невестами, ни с его инвесторами. Но я понимала, что этот самый простой и естественный выход, увы, не для меня. Устраиваться на работу, увольняться, снова устраиваться, снова увольняться — это уже дешевая клоунада какая-то. А выглядеть еще большей идиоткой, чем сейчас, совершенно не тянуло.

Я едва доработала до конца дня и с облегчением вылетела из офисного здания на улицу, уверенная в том, что на сегодня мои неприятности закончились.

Не тут-то было. Только я спустилась с крыльца, как рядом затормозило роскошное авто. За рулем этого роскошного авто сидела не менее роскошная брюнетка и смотрела на меня так, будто увидела кофейное пятно на новеньком белом платье. Я прибавила шаг, стараясь прошмыгнуть мимо, слиться с толпой и оказаться подальше от грядущих неприятностей (а в том, что это будут именно неприятности, я ничуть не сомневалась), но ее планы явно отличались от моих.

— Садись в машину, поговорим.

Внутренний голос, интуиция, инстинкт самосохранения и все остальные инстинкты хором вопили: беги, прячься, возвращайся в офис — в общем, делай все что угодно, только не садись в эту машину. Но их послание, увы, не достигло адресата: я открыла дверцу и скользнула в кремово-кожаное нутро салона. 

На мгновение я вся растворилась в каком-то странном ощущении. Наверное, этому способствовали тонкий запах туалетной воды и приятная гладкость рубашки, к которой я прикоснулась щекой.

На мгновение — потому что умудрилась все же не потерять голову и тут же отпрянула и сердито посмотрела на босса. Вот она, изнанка жизни экономки. Почему-то некоторые домовладельцы считают, что могут пользоваться нашими услугами не только днем, но и ночью. А что, уже заплачено!

Признаться, в такой ситуации я оказалась в первый раз. И то, что мой босс мне нравился, делало ситуацию еще хуже! Кратковременное чувство безмятежности сменилось злостью.

- Что вы себе позволяете? - спросила я, пытаясь удержать слезы и отпрянула от босса. – Прекратите сейчас же! Думаете, если я на вас работаю, значит, все позволено?

- Я вовсе так не думаю… - Кирилл смотрел на меня чуть виновато и слегка непонимающе. И его светлые глаза казались такими чистыми и честными, что я едва сдержалась, чтобы не занять исходную позицию у его груди.

Однако здравый смысл заставил меня остаться на месте. Ведь этот мужчина не просто мой начальник. Он женатый начальник. А это все еще усложняет.

И пусть у них с супругой в отношениях все не так гладко, но официально они все еще остаются единой ячейкой общества. И ничего не мешает прекрасной Алене однажды появиться на пороге этого дома. Так же шумно и эффектно, как она покидала его всего каких-то несколько дней назад.

- Ты неправильно меня поняла, я… - продолжал объясняться Кирилл.

Но я его уже не слушала. Изо всех сил я старалась различить другие звуки. Показалось или…?

- Так что прошу меня простить и давай… - сбивчиво продолжал босс.

- Тише! - прикрикнула я на него.

- То есть? Не нужно мной командовать.

- Артемка! - вскрикнула я, оставив без внимания его тираду.

И тут же побежала к выходу. Уже на лестничной площадке стало ясно, что я не ошиблась. Малыш буквально надрывался от плача. Обгоняя друг друга, мы с Кириллом бросились в детскую.

Малыш уже весь покраснел от плача, когда мы ворвались в его комнату. Босс застыл у кроватки с выражением полнейшей растерянности на лиц. Он умоляюще посмотрел на меня, будто просил о помощи. Как будто я разбиралась в детях лучше его!

Тем не менее я схватила мальчика на руки. Однако это не остановило плач. Я, наверное, инстинктивно, приложила губы к его лобику и ужаснулась. Он весь горел.

- Вызывайте «Скорую», - прошептала я. - У него огромная температура.

У Кирилла побелели даже губы. Ни слова больше не говоря, он ринулся за телефоном. А я попыталась успокоить малыша, покачивая его на руках.

- Не бойся, малыш, мы тебя вылечим, - бормотала я тихонечко. - Ты прости нас, пожалуйста, двух взрослых тупиц, что мы не знаем, как тебе помочь. Но мы исправимся, все будет хорошо.

Словно поняв мои слова, мальчик и правда немного успокоился и важно стал рассматривать меня своими глазками. Веки у него покраснели, опухли и как будто истончились. Не оставалось никаких сомнений, что он тяжело болен. И у меня сердце разрывалось от жалости.