Алла Осипова - Красное платье

— Теперь тебе нужно сделать более решительный шаг. Открой свою фирму. Я видел твои работы, сейчас самое время! Потом можно опоздать.

— Мне страшно начинать бизнес! Я ничего не понимаю в бухгалтерии, налогах… Это невозможно, — упавшим голосом промямлила я.

— Мне очень нравятся ваши поговорки. Одна из них звучит так: «Не боги горшки обжигают». Я очень долго не мог понять ее смысла, но потом твоя мама мне объяснила, что это означает. Не бойся, бухгалтерия, налоги и все остальное — не самое главное в деле. Главное — настоящая идея, а она у тебя есть.

— Я посоветуюсь с отцом Федором, — согласно сказала я и успокоилась.

С некоторых пор я старалась не принимать никаких серьезных решений без благословения отца Федора.

Мы тепло распрощались с Роном, бабушка даже всплакнула. Богдан смотрел на него печальными глазами. Спросил с надеждой:

— А завтра еще приедете из Америки? Или на следующей неделе?

Рон рассмеялся:

— Я обязательно приеду. А пока учи английский, он тебе в жизни пригодится. Я постараюсь писать письма и звонить.

Меня очень удивило отношение Рона ко мне. Я ему явно нравилась, но он не приставал ко мне ни с какой чувственностью.

Моя мама выспрашивала меня, что да как. Надеялась на развитие отношений, но увы…

— Мамочка, можешь не надеяться на него как на любовный объект. Он совершенно безобиден.

— Как?! — искренне изумилась разочарованная мама. — Он даже не пытался поцеловать тебя, когда вы оставались наедине?

— Нет, не пытался, — усмехнулась я.

— А что же вы тогда с ним делали? Он был такой разгоряченный, когда мы вернулись с прогулки.

— Он мне рассказывал, как надо организовывать бизнес. Свое дело, швейное производство. Смотри, мы с ним исписали целый блокнот в его любимой манере. Пошаговая инструкция к тому, чтобы твоя дочь стала безумно богатой и успешной бизнесвумен. О'кей?

— Вот это Рон! А я о нем лучше думала! — со смехом сказала мама и ушла читать Богдану книгу.

Зато проницательная бабушка патетически сказала:

Бабушка все время цитировала какие-то стихи известных и неизвестных авторов. И почти всегда по делу.

Странный он, этот Рон. Не пойму я его. А целоваться мне уже сильно хотелось! Я ни с кем не целовалась после Хорхе. Только с Богданчиком. В щечку.

Меня удивило, что отец Федор благословил меня на открытие своего дела, но просил продолжать молиться непрестанно Иисусовой молитвой. Эта молитва стала для меня не просто формальной, мое сердце постоянно жило в ритме молитвы, она спасала меня от уныния и оберегала от неприятностей. Я поделилась с отцом Федором сомнениями насчет отношений с Роном, но он только покачал головой и посоветовал больше молиться и слушать, что скажет сердце.

— Ты должна почувствовать благодать этих отношений, их истинность. А это может сказать только сердце. Молись, проси — и обрящешь.

Я кивнула:

— Мне кажется, я начинаю любить его, но больше как друга… Он совсем не похож на мой идеал. Я все еще люблю отца своего сына. А потом, Рон перестал интересоваться мной как женщиной. Не знаю почему.

…Деваться было некуда: Рон, как настоящий тренер по бизнесу, контролировал каждый мой шаг. Я зарегистрировала фирму, взяла небольшой кредит в банке, сняла квартиру и наняла двух женщин с опытом работы на швейной фабрике. Ткани и фурнитура были куплены у знакомой девушки-челночницы, которая привозила товары из Турции. Первая коллекция одежды, которую мы представили на выставке текстиля, называлась «Кофейная кантата». Это была модульная одежда. Принцип коллекции заключался в том, что все вещи могли меняться, сочетаясь друг с другом и создавая эффект нового наряда. Например, деловая бизнесвумен могла приобрести шоколадного цвета брюки, мини- и макси-юбку, пиджак, две-три блузки разных цветов и несколько шейных платочков. В результате можно было до бесконечности комбинировать разные сочетания. Это оказалось очень удобным и практичным. Мои знакомые женщины высоко оценили эти преимущества. Показ коллекции вызвал бурю эмоций. Я подготовила зал к просмотру: в турках варился прекрасный кофе, в воздухе стоял волшебный аромат, женщины с восторгом смотрели на вещи, которые я придумала специально для них. Костюмы разлетались, как горячие пирожки.

На выставке, проходившей на ВВЦ, нас заметили. Через незначительное время продажи возросли, появились свободные деньги для закупки тканей, фурнитуры и расширения производства.

Я не успевала справляться со всеми делами. Наняла менеджера. Рон одобрил это.

Какой же он зануда! Мучает меня своими бизнес-планами несколько раз в неделю. Но без него я бы не выплыла, несколько раз случались такие ситуации, когда я не могла принять правильное решение.

…Потом произошло ожидаемое, но печальное событие — умерла бабушка. Она умерла с тем же достоинством, с каким и жила. Просто уснула в кресле, шепнув перед этим Богданчику: «Будь очень хорошим мальчиком, слушайся маму… Жизнь — вечная, я уже знаю…» Богдан прибежал в кухню и стал кричать, что бабушка очень крепко уснула и не откликается. Сердце болезненно сжалось, почувствовало неизбежное.

Прощаться с близким человеком, даже стареньким и больным, очень больно. Но мне нельзя было погружаться в свои страдания, нужно было поддержать страдающую маму и Богданчика. Для него расставание с любимой прабабушкой стало вехой, после которой он повзрослел и перестал быть ребенком.

Бабушка до последних дней оставалась верна себе: не изменила своим принципам, не выбросила свой партийный билет, не отказалась от коммунистической партии, как все окружающие в период прихода к власти Горбачева и Ельцина. Она была прекрасным, светлым человеком, наполненным любовью к близким, особенно к Богдану, который стал радостью последних дней ее жизни…

Не прошло девяти дней со смерти бабушки, как приехал Рон. На этот раз он остановился в отеле «Президентский». Я рассказала ему о печальном событии, он выразил соболезнования.

— Твоя бабушка была для меня самым прекрасным учителем русского языка… Я хочу тебя увидеть. Приглашаю на ужин в ресторан отеля «Президентский».

— Но может быть, ты придешь к нам в гости? Помянем бабушку… Мама и Богдан будут рады тебе, — растерянно сказала я.

— Я прошу тебя встретиться со мной за ужином. Мне это важно. Пожалуйста, Лиза. — Голос его слегка дрожал.

— Ну хорошо, — нехотя согласилась я.

Я посмотрела на себя в зеркало. Бледное, заплаканное лицо, осунувшееся за последние несколько дней печали. Какой там ресторан, зачем он это придумал…