Соблазни меня вновь - Кейтлин Крюс

родители, свадьба была бы совсем иной. Она торчала бы в доме своих родителей в Коннектикуте, надев более традиционное платье, и пялилась бы на огромный шатер на лужайке. Была бы фата, церковь и куча сопровождающих. А в списке гостей были бы люди, которых она не знала и не хотела знать.

Наверное, она ни разу не мечтала о дне своей свадьбы, потому что все в ее жизни было предрешено. Она бы точно не выглядела такой счастливой, как сейчас.

Кендра тут же сказала себе, что она просто похорошела из‑за беременности. Она сияет изнутри благодаря малышу.

Хотя Кендра утверждала, что не хочет выходить за замуж за Бальтазара, она вела себя как краснеющая и нетерпеливая невеста. Она ждала, что реальность вразумит ее, но этого не произошло. Потому что все происходящее было реальностью. Она вынашивает ребенка и должна выйти замуж.

И это было намного лучше того, что ждало ее в Коннектикуте.

Экономка проводила ее по просторной вилле с белыми стенами и вьющимися цветами со всех сторон, а затем вывела на улицу. Минуя террасы и руины старинной часовни, они зашагали к маленькому алтарю на склоне утеса.

Кендру ждали три человека, которые, как ей показалось, зависли между необъятным голубым небом и залитым солнцем морем. Бальтазар в черном был, как обычно, суровым и неулыбчивым. Священник. И еще один незнакомый мужчина, увидев которого Кендра сразу догадалась, кто он.

Константин Скалас выглядел слегка потрепанным и удивленным, словно только что переспал с супермоделью и торопливо пришел на церемонию.

Когда она подошла ближе, сжимая в руках белые гардении, Бальтазар и священник уставились на нее с разной степенью оценки. Константин только ухмыльнулся.

Кендра напомнила себе, что она хочет получить удовольствие от свадьбы, поэтому лучезарно улыбнулась всем троим мужчинам.

– Невеста в белом, – мрачно пробормотал Бальтазар, взяв ее за руку, но не нахмурился. – Будем надеяться, что Бог не покарает нас прямо сейчас.

– Сегодня наш ребенок станет законным, Бальтазар, – ответила она, улыбаясь ему. И бойко прибавила, когда он хмуро посмотрел на нее: – Давай порадуемся этому.

Церемония проводилась на греческом и английском языках. Новобрачных трижды благословляли. Константин трижды обменивал у них кольца. Были свечи и венцы, соединение рук и тройной церемониальный обход вокруг алтаря.

Кендру не могли не тронуть древние слова и традиции. Как ни странно, свадьба, которой она не хотела, подарила ей надежду.

Она держалась за эти ощущения, когда все закончилось. Бальтазар и его брат куда‑то ушли. Панайота сунула ей в руки небольшой мешочек с куфетой – засахаренным миндалем – и ушла вместе со священником.

Кендра провела первые минуты в качестве жены Бальтазара Скаласа в красивом платье с гардениями и засахаренным миндалем в руках одна у алтаря. Не желая отказываться от незаслуженной надежды, которая пронизывала ее, как ветерок.

Подойдя к перилам, она посмотрела на темно‑синее Эгейское море. Она не знала, как долго простояла там, но сразу почувствовала, когда вернулся Бальтазар. Его задумчивая, потрескивающая энергия окутала ее, словно он приносил с собой бурю, куда бы он ни пошел.

– Должна признаться, – сказала она, не глядя на него, когда он приблизился к ней, – я думала, что буду чувствовать себя иначе.

– Ты должна чувствовать себя иначе. Ты больше не Коннолли. – Он произнес эти слова так, будто фамилию Коннолли носили крысы. – Ты Скалас.

Они оба стояли и смотрели, как вертолет поднимается в воздух с площадки, унося с собой Константина и невеселого священника обратно на материк. Еще долго после того, как шум вертолета затих, они оставались у свадебного алтаря.

Наконец Кендра повернулась и взглянула в неприветливое лицо своего мужа. У нее на пальце было два тяжелых кольца, доказывающих ее замужество. Более того, она вынашивала его ребенка.

Она старалась удержать ощущение надежды. Но она не понимала, как можно чувствовать связь с этим мужчиной, не видя ни намека на желание сблизиться на его суровом, отстраненном лице.

– Что теперь? – тихо спросила она. – Начинаются унижения и наказания?

– Какая бравада! Интересно, будешь ли ты ерничать, когда я отобью у тебя охоту блефовать?

Кендра небрежно пожала плечами, хотя нисколько не чувствовала себя беспечной. Вчера вечером она ощущала себя сильной, потому что ей было комфортно. Но теперь все изменилось. Вероятно, это произошло, когда они обменивались клятвами на двух языках.

– Давай отбивай у меня охоту блефовать, – ответила она. – Но сначала я поем. Никому не понравится терпеть унижения натощак.

Она поела, все еще одетая в свадебное платье. Им подавали салат из мидий и морских гребешков, крабов и кальмаров, замаринованных в лимоне и местном оливковом масле; нежную баранину с помидорами и орзо, посыпанной сыром; а также вкуснейшую пахлаву с медом.

Кендра не удивилась, что Бальтазар присоединился к ней, хотя он ничего не ел. Он просто сидел напротив нее. Она задавалась вопросом, будет ли он отговаривать ее от еды.

Потом наступила более напряженная тишина. Шел второй час их вынужденного брака.

– Ну, – произнесла Кендра, – пока этот брак меня радует. Но я не знала, что мы дали обет молчания.

На его подбородке дрогнула жилка.

– Мы еще не обговорили условия.

– А я думала, что вчера вечером я подписала документы. Разве это были не условия?

– Речь шла о деньгах, – ласково сказал Бальтазар. – А теперь нам надо обсудить все остальное.

Ее сердце забилось чаще, а внизу живота разлилось приятное тепло, но Кендра не хотела, чтобы Бальтазар догадался о ее реакции. Поэтому она откинулась на спинку стула, улыбнулась и стала ждать.

– У тебя, конечно, есть варианты. – Его карие глаза засверкали, и их блеск затмил солнце и небо. – И ты вправе их выбирать.

– Мы говорим о последствиях? Уже?

– Я говорил тебе, что мне нужно много секса, – холодно ответил он.

Его голос был настолько бесстрастным, что если бы Кендра не смотрела прямо на Бальтазара, то подумала бы, что с ней разговаривает робот. Но она видела, как горят его глаза.

– Ты хочешь мне его обеспечить? – спросил он.

– Что происходит, Бальтазар? – мягко сказала она. – Ты просишь меня быть и твоей женой, и твоей любовницей? Мое терпение на пределе.

Бальтазар помрачнел.

– Если ты предпочитаешь, чтобы наш брак был фиктивным, я согласен, – произнес он с суровой неизбежностью. – Я найду другие способы удовлетворить свои потребности.

– Свободные отношения? – Кендра кивнула с таким видом, словно постоянно обсуждала подобные вещи. Как будто у нее не было тяжело на душе. – Мне говорили, что так живут многие люди нашего круга.

– У нас не будет свободных отношений, – с упреком произнес Бальтазар. – Я не делюсь тем, что