Мишель Селмер - За рамками приличия

А он явно растерялся.

Кэти протянула руку:

— Что бы ты сейчас ни сказал, будет только хуже. Пожалуйста, давай сделаем вид, что ничего не было.

Если она и лелеяла надежду на признание Адама, что их чувства взаимны, его явное облегчение эту надежду убило.

— Я должен идти.

— Так иди. — Кэти заставила себя улыбнуться.

— Мы поговорим позже, — Адам еще раз быстро поцеловал ее и подхватил сумку.

«Нет, мы не будем говорить об этом», — думала она, прислушиваясь к его шагам на лестнице.

Кэти подавила желание посмотреть, как он уезжает. Слишком тяжело, слишком символично. Их отношения закончены. Не только секс, но и дружба. И как раз тогда, когда она стала мечтать, что он всегда будет рядом, хотя бы ради ребенка.

Да, она потеряла не только любовника, но и друга.

Адама не переставал удивлять тот факт, что, если его компания делала что-то позитивное, например осваивала инновационные технологии, ей посвящалась скромная заметка на двенадцатой странице деловой газеты. Но если происходило что-то плохое, например авария с несколькими пострадавшими, и управление безопасности труда начинало расследование, об этом писали на первых полосах всех газет, а его лично журналисты караулили и у офиса, и у дома.

Шесть из двенадцати пострадавших уже подали на них в суд. Совет директоров согласился, по рекомендации юристов, на выплату компенсаций. Это означало серьезные финансовые потери, однако Адам считал, что все справедливо, и благодарил Бога, что никто не погиб и не остался инвалидом.

В понедельник вечером он собрал всех на экстренное совещание. Если будет установлено, что взрыв произошел по халатности работников, компании придется заплатить огромные штрафы.

Джордан был полностью уверен в своих людях и не мог представить себе, что они в чем-либо виноваты.

— Мой персонал работает с полной отдачей, — заявил он. — Большинству я доверил бы собственную жизнь. Не говоря уже о том, что вся аппаратура только что была проверена самым тщательным образом. Это какая-то бессмыслица.

— Кое-что кажется мне подозрительным, — заметил Наган. Он сидел в кресле напротив Адама, и вид у него был озабоченный.

— Ты считаешь, что это подстроено? — спросил Адам.

— Я хочу сказать, что нельзя исключать ничего. Но сделал это кто-то из своих.

Джордан сердито посмотрел на брата.

— Невозможно. Мои люди — честные.

— Тогда кто? — задал вопрос Натан.

Джордан уставился на него гак, будто хотел стукнуть:

— Не мои люди.

Адаму неприятно было думать, что вина лежит на ком-то из его служащих, но надо во всем разобраться до конца.

— Мне кажется, мы должны провести собственное расследование, — предложил он.

— Придется делать это очень аккуратно, — заметил Эмилио. — Предположим, это саботаж, и устроил его кто-то из работников. Если этот кто-то узнает, что мы ведем расследование, улики тут же исчезнут. А если он будет считать, что все сошло ему с рук, то потеряет осторожность.

— Натан, — сказал Адам, — я хочу, чтобы ты взял это на себя. Кстати, сколько бы ни длилось расследование, я не уйду с поста президента компании, пока оно не завершится.

— А как проходит беременность Кэти? — спросил Натан.

— Прекрасно. Вообще говоря, я должен сегодня вечером вернуться в Пекинс. Завтра Кэти идет к врачу. Плановый осмотр.

— Подожди, — бросил Джордан. — Ты хочешь уехать из города? После всего, что случилось?

— Я уеду на день или два.

— А если ты будешь нужен здесь?

Реакция Джордана была вполне понятна. Еще полгода назад Адаму не пришло бы в голову уехать во время кризисной ситуации. Но его приоритеты изменились. Да вся его жизнь изменилась. И винить в этом надо Кэти и ее семейство. Или благодарить?

Адам постоянно вспоминал слова Гейба. Жизнь в одиночестве — жалкое существование. И он действительно три года вел жалкое существование. Он забыл, что значит быть счастливым, смотреть в будущее. Пока не связался с Кэти.

— Мы справимся, — заверил Эмилио, сердито посмотрев на Джордана. — Можете вы, двое, дать нам с Адамом пару минут?

Натан и Джордан вышли. Эмилио присел на угол стола:

— В чем дело?

— Что ты имеешь в виду?

— Джордан прав. Ты прежде не уезжал в таких ситуациях.

Все равно Эмилио рано или поздно узнает. Так лучше сказать ему сейчас.

— Кое-что произошло, когда я был в Пекинсе. Кое-что… неожиданное. Когда я узнал о взрыве, то сказал Кэти, что должен уехать и, вероятно, не смогу пойти с ней к врачу.

Эмилио усмехнулся:

— Она уже дважды посещала врача без тебя.

— Я в курсе. Знаешь, что она сказала?

— Наверное, ничего хорошего, раз ты мчишься туда.

— Она сказала, что все в порядке. Что это не последний осмотр. А когда я поблагодарил ее за то, что она все понимает, Кэти заявила, что так всегда бывает, когда любишь.

Брови Эмилио взлетели вверх.

— Она призналась, что любит тебя?

Адам засмеялся:

— Знаешь, это у нее случайно вырвалось. Когда я оправился от изумления, моей первой мыслью было сказать ей, что я тоже ее люблю.

— И ты сказал?

— У меня не было возможности. Она страшно смутилась и попросила меня все забыть. А я торопился, и мне показалось, что нехорошо признаться ей в любви и тут же бросить.

— Значит, ты ей скажешь, когда приедешь туда?

— Знаешь, я решил, что после того, через что я заставил ее пройти, сказать недостаточно. Надо показать.

Адам достал из ящика стола футляр и протянул Эмилио. Тот засмеялся:

— Это то, о чем я думаю, или нет? — Он открыл футляр и присвистнул. — Я думал, ты никогда больше не женишься, не захочешь хоронить еще одну жену.

— Мне было тяжело не потому, что я потерял Бекку. Это было раскаяние. Я слишком долго делал вид, что у нас нет проблем. Почти с самого начала.

— Тогда зачем было хотеть детей?

— Мне казалось, ребенок сблизит нас. Но, честно говоря, все стало бы еще хуже. Мы с Беккой не были по-настоящему счастливы. Если бы она не заболела, мы бы, скорее всего, развелись.

Селия была права. Бекка не была для него родной душой. Она не была его любовью на всю жизнь и наверняка чувствовала это.

— Всегда трудно признавать ошибки, — заметил Эмилио.

— С Кэти все по-другому. Она не похожа ни на кого. Ее совершенно не волнуют мои деньги. И если она считает, что я веду себя как осел, то не стесняется сказать об этом. Она обладает всем, что я хотел бы видеть в своей жене, всем, что мне нужно. Я не могу представить себе жизнь без нее.

— Тогда что ты делаешь здесь? — поинтересовался Эмилио и отдал Адаму футляр с кольцом.

— Сейчас только три часа.

— Тебе предстоит дальняя дорога. А мы справимся и без тебя.

Ему не пришлось повторять дважды.

Они не ждали гостей, поэтому Кэти удивилась, когда, подъехав к дому, увидела во дворе чужую машину. Сначала она подумала, что приехал Адам. Но Адам ездит в красной спортивной машине, а это темный седан. Может быть, у них все-таки появился богатый дядя?

Кэти оставила свою машину у сарая и направилась к дому. В кармане брюк у нее лежало письмо, которое могло изменить всю ее жизнь. Она вошла в кухню, и у нее потекли слюнки от аромата жарящегося цыпленка.

— Пахнет чудесно, Элви.

— Тот мужчина здесь, — прошептала девушка.

— Какой мужчина?

Элви кивнула на живот Кэти:

— Отец ребенка.

Адам здесь? Элви, наверное, ошибается.

Кэти прошла через кухню в большую комнату. Рядом с ее родителями действительно сидел Адам. Увидев его, она поняла, как глупо было думать, что их дружба окончена.

Уперев руки в бока, Кэти спросила:

— Адам, сколько у тебя машин?

Он улыбнулся, потом повернулся к ее родителям:

— Я думаю, все в порядке.

Все трое встали, и отец пожал Адаму руку. Почему?

— Что происходит?

Кэти была очень удивлена.

— Поедем, покатаемся, — предложил Адам.

— Зачем?

— Нам надо поговорить.

— Но пора ужинать.

— Мы ненадолго.

Наверное, он хочет сказать что-то очень неприятное, раз увозит ее из дома.

— Куда мы едем?

— Недалеко.

Он подошел к Кэти, взял за руку и повел к входной двери. Она оглянулась, посмотрела на родителей, но разве по их лицам можно что-нибудь понять?

Адам усадил Кэти в машину, сел на место водителя и завел мотор.

— Пристегнись.

— Сколько все-таки у тебя машин? — спросила девушка, когда они выехали на шоссе.

— Только три.

Они проехали около полумили, потом Адам резко свернул с шоссе на дорогу к заброшенной коневодческой ферме.

— Зачем мы туда едем?

— Скоро узнаешь.

Конюшни требовали ремонта, газоны заросли травой, но когда-то тут было очень хорошо. И может быть, в будущем будет опять. Ее отец подумывал купить эту землю, но отказался от этой мысли. У Кэти возникала та же идея, но ее не прельщала перспектива жить одной.