Маргарет Майо - Гордый, жестокий... желанный

Санто был по-прежнему тих и задумчив, и Пенни больше не могла сидеть просто так, в неведении.

— Что-то не так, Санто?

— Почему ты спрашиваешь? — Его взгляд, холодный и обороняющийся, ясно давал ей понять, что она лезет не в свое дело.

Отступать Пенни не собиралась.

— Ты вдруг замкнулся в себе.

— По-твоему, я не могу посидеть тихо? Мой мир не вертится вокруг тебя…

— Разумеется, нет, — быстро сказала Пенни, уязвленно глядя на него. — Я думала не о себе.

По крайней мере, не только: она бы не возражала, если бы к нему вернулась теплота и заинтересованность, к которым она начинала привыкать. В конце концов, она провела с ним ночь — и вдруг такое, почти полное равнодушие. Что ей было думать?

— Хочешь сказать, что я не уделяю Хлое должного внимания?

— Нет, ты чудесно с ней обращаешься, — возразила она, — ей очень хорошо. Но тебя что-то беспокоит. Тебе не терпится вернуться на работу? Тебе начинает надоедать?

Или он просто устал от нее? Боится, что она может потребовать больше, чем он был готов дать? Ему не стоило бояться, она знала свое место.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, Пенни. — Он бросил на нее огненный взгляд и встал. — Да, я думаю о работе, не могу не думать. Но меня волнует и что-то еще, и это не твое собачье дело.

— Я просто не привыкла, что ты такой тихий, — мягко сказала она, поднимаясь вслед за ним.

Ей хотелось коснуться его щеки, чтобы он поцеловал ее, почувствовать связь, которая установилась между ними прошлой ночью, но он почему-то воздвиг между ними стену, за которую не собирался пускать ее. Она очень надеялась, что это временно, иначе им лучше собрать вещи и уехать домой.

— Возможно, тебе стоит начать привыкать, — жестко сказал он. — Мужчине иногда надо подумать.

Пенни вздохнула и отвернулась. Теперь, когда все было сказано, воцарилась тишина, даже листья перестали шелестеть, и Пенни с ужасом заметила, что дети исчезли.

— Где Хлоя? — резко спросила она.

Взгляд Санто заметался по площади.

— Разве ты не следила за ней?

Она не могла винить его: это была ее работа.

— Ты не заметил, куда они ушли?

— Если бы заметил, окликнул бы ее, — отрезал он, бегая по площади и заглядывая в отходящие от нее улицы.

Пенни громко позвала Хлою, но на площади не было никого, не у кого было даже спросить. Ее сердце болезненно сжалось.

— Мы обыщем все улицы по очереди, — сказал он дрожащим голосом. — Я начну с этой стороны, ты бери ту.

— Скорее всего, они все еще вместе, — сказала она. — Если так, она в безопасности.

— Откуда мы знаем? — огрызнулся он. — Она могла уйти одна, когда другим надоело играть. Она может быть где угодно.

Пенни затошнило, когда они разошлись. Она слышала, как он звал Хлою, а потом заговорил с кем-то на родном языке. Обернувшись, она увидела женщину, стоявшую у двери одного из домов. Санто позвал Пенни:

— За церковью играют дети. Я посмотрю там, ты продолжай искать здесь.

Пенни предпочла бы пойти с ним. Это была ее вина: не начни она этот глупый разговор, они бы заметили, куда ушла Хлоя. Она бегала по улицам, звала и смотрела во все глаза. Отдергивались занавески, люди выглядывали на улицу, чтобы узнать, что случилось, но нигде не было ни следа Хлои. А потом вернулся Санто, бледный, с затравленным взглядом.

— Она не с ними.

Пенни стало еще хуже.

— Это те самые дети?

Он угрюмо кивнул.

— Так куда она ушла, когда они пошли туда?

— Они думают, что она вернулась к нам.

— Что нам делать теперь?

— Сообщить в полицию, — заявил он.

— Тебе не кажется, что еще рано? — нерешительно спросила она.

— У тебя есть идеи получше? — выплюнул он.

— Здесь есть еще места, где можно играть? Что-то, что могло привлечь ее, бассейн например? Ты же знаешь, во что она превращается, когда видит воду.

— Давай поспрашиваем. — Он заколотил в ближайшую дверь.

Последовал оживленный разговор, из которого Пенни не поняла ни слова, но по жестикуляции женщины она догадалась, что бассейна поблизости не было. Так плохо Пенни не было никогда в жизни; слезы навернулись на глаза. И вдруг, когда она уже подумала, что это худший день в ее жизни и она, скорее всего, потеряет работу, в поле зрения появилась Хлоя, державшая за руку девочку примерно своего возраста. Увидев их, она широко улыбнулась и подбежала к ним.

— Папочка, я нашла подружку. Ее зовут Пия, и она сказала, что я могу прийти и поиграть с ней в любое время. Мы играли с ее новым щенком.

Санто с облегчением подхватил ее на руки.

— Я так волновался, Хлоя! Мы с Пенни везде тебя искали. В следующий раз, — строго добавил он, — прежде чем уходить, ты должна спросить разрешения.

— Прости, папа, — сказала Хлоя и сунула большой палец в рот.

— Просто больше так не делай, красавица. Мы с Пенни очень волновались. — Он поцеловал ее и поставил на землю. — Попрощайся с подружкой, мы идем домой.

Он перевел взгляд на Пенни, безмолвно стоявшую рядом, пока он выговаривал Хлое.

— Я не должен был кричать на тебя. Я также виноват.

Она кивнула и отвернулась, и он понял, что она плачет. От облегчения или из-за него? Впервые с того момента, как он узнал, что у него есть дочь, появилось это ужасное чувство в желудке. Он был в ответе за маленького человека и подвел ее и сорвался на Пенни, хотя это была не ее вина. Он думал не о том, о чем надо, и настроения у него не было. Пенни пыталась помочь, волновалась за него, а он вот так отплатил ей! Он осторожно взял ее за плечи, развернул к себе и вытер мокрые от слез щеки.

— Прости меня, это я виноват. Простишь?

Он сделал самое жалобное лицо, на которое был способен, и она наконец улыбнулась. Он коснулся губами своих пальцев и прижал их к ее губам.

— Снова друзья?

— Друзья, — подтвердила она, потому что именно так он относился к ней эти дни — как к другу, а не как к няне.

Этой ночью они снова спали вместе. Санто не пришлось особенно уговаривать Пенни, и он почувствовал, что их занятия любовью перешли на новый уровень. Пенни отдавалась ему так полно, так добровольно, и он был благодарен ей, что она появилась в его жизни.

На следующий день он предложил поехать в Неаполь.

— Возможно, он не так великолепен, как Рим, — с некоторой гордостью сказал он, — но его все равно надо увидеть.

Старый город состоял из трех улиц и сети переулков, соединяющих их. Улицы наполнял хаос пешеходов, машин и мотоциклов, одновременно двигавшихся в ограниченном пространстве. Пенни очень понравился многоязыкий гомон, хотя она не поняла ни одного языка. Она крепко держала Хлою за руку, а девочка пораженно оглядывалась по сторонам.