Шэрон Кендрик - Оружие женщины

Она мило беседовала с пианистом из Уругвая, когда почувствовала, что кто-то тронул ее за плечо. Она подняла глаза и встретилась с нетерпеливым взглядом Ксандроса.

— Мы можем идти? — спросил он.

Она была так увлечена разговором о классиче­ской музыке, что хотела предложить ему еще нена­долго задержаться. Но они отсутствовали дома уже два часа, и ей не терпелось скорее увидеть близне­цов.

— Думаю, да, — она улыбнулась пианисту. — Приятно было с вами пообщаться.

Он широко улыбнулся в ответ:

— Мне тоже. Жаль, что вы уходите так рано.

На улице было прохладно. Они уже вошли в ворота своего дома, когда Ксандрос неожиданно взял ее под руку.

— Ты знаешь, что о нем говорят? Что он не флир­тует разве что со своим роялем! — воскликнул он. Его лицо, освещенное фонарями, было мрачным.

— Кто? — смутилась она.

— Родригес. Мужчина, от которого ты не могла отвести взгляд!

— Это нормально — смотреть на человека, когда ты с ним разговариваешь, Ксандрос!

— Правда, милая? — он мягко улыбнулся. — Тогда почему ты всегда смущаешься, когда смотришь на меня?

— Я не смущаюсь.

— Обманщица. Ты смущаешься. И знаешь почему?

— Н-нет, — ее собранность и непоколебимость куда-то улетучились.

— Потому что, если ты посмотришь на меня чуть дольше, сразу начнешь вспоминать вкус моих поцелуев. Вспомнишь, как приятно лежать обна­женной в моих объятиях и чувствовать, что твое тело удовлетворено, — пылко проговорил он.

Тело — да, но не сердце, с горечью подумала Ребекка. Он всегда оставлял ее с разбитым сердцем.

— Ксандрос...

— И поймешь, что жить воспоминаниями невоз­можно. Ты ведь хочешь меня, Ребекка. Признайся, ты все так же хочешь меня!

— Ксандрос...— она снова произнесла его имя, и на этот раз оно должно было звучать как протест. Но, видимо, прозвучало так слабо, что он не заме­тил его и притянул ее к себе. И она не сопротивля­лась. Он мог сейчас делать с ней все что угодно. Как марионетка в руках кукловода, так и она была безвольной в его руках.

Как давно она не была в его объятиях! Тогда, в ее квартире, сразу после рождения детей, она чув­ствовала себя неловко и неуверенно. Сейчас, в платье и туфлях, — истинной женщиной. Она ощу­щала его запах, его силу, его желание. Он припод­нял ей лицо и посмотрел в глаза.

— Ты хочешь меня? — требовательно спросил он. — Хочешь?

— Нет... — больше она не успела ничего сказать, потому что он припал к ее губам. Это было скорее наказание, чем ласка. Ребекка понимала, что не должна отвечать, но не могла ничего поделать.

Он был возбужден и зарывался руками в ее волосы, как в первый раз. Он прижимался к ней бедрами и стонал от нетерпения.

— Ребекка...

Она обвила его шею руками, страстно отвечая на его поцелуи. И не могла насытиться им. Ее тело изнывало от желания. Почему ей нельзя хотеть его? Она никогда не переставала испытывать желание к нему. В конце концов они оба взрослые люди, которые... которые...

— Мисс Гиббс!

Чей-то голос ворвался в ее затуманенное созна­ние, и она резко отстранилась от Ксандроса. На ступеньках стояла Бетти. Ее лицо раскраснелось от волнения.

— Мисс Гиббс, вы не могли бы подойти? Один из мальчиков заболел!

Они услышали сильный кашель еще до того, как вошли в дом.

— Кто из детей? — с отчаянием в голосе спроси­ла Ребекка. Как будто это имело значение!

— Я думаю Алексиус, — взволнованно ответила Бетти.

Ребекка застонала. Она и Ксандрос знали своих детей, как никто другой. Как же они могли оставить их, совсем еще маленьких?

— Что с ним случилось?

— Он начал сильно кашлять где-то полчаса назад. И кашель все усиливается. Мне кажется, это круп. Мой сын переболел им.

Круп? Какие-то смутные воспоминания об этой болезни всплывали у Ребекки в голове. О ней дол­жно быть написано в книге!

Ксандрос взлетел на второй этаж по лестнице, за ним следовали обе женщины. Чувство вины еще больше захлестнуло Ребекку, когда она увидела, как Ксандрос прижимает к себе кашляющего малыша.

— Это Алексиус, — заявил он.

Ребекка прикусила губу.

— Я позвоню доктору, — наконец сообразила она и повернулась к Бетти, — а вас прошу рассказать мне в подробностях, как это началось.

Доктор приехал быстро. Это был на удивление молодой врач, едва получивший степень. Но он бережно и уверенно осмотрел ребенка.

— Ваша домохозяйка права, это круп, — сооб­щил он, выпрямившись. — Старый добрый круп.

— Круп? Это что еще такое? — недовольно про­бурчал Ксандрос.

— Воспаление верхних дыхательных путей, — пояснил доктор. — Обычное дело в это время года у детей. У ребенка, кажется, есть брат-близнец? Я осмотрю и его тоже.

— А лечение? — дрожащим голосом спросила Ребекка. — Вы положите его в больницу?

— В этом нет необходимости, мисс Гиббс, — улыбнулся доктор. — Я боюсь, что лечение будет выглядеть немного старомодным. Вам нужно быть с ребенком и стараться поддерживать влажность в помещении. А еще лучше находиться с ребенком в ванной, когда включена горячая вода.

Ксандрос смотрел на врача, не веря своим ушам.

— Неслыханно! В наш век вы предлагаете лечить моего ребенка паром из ванной?

— Мы просто сделаем это, Ксандрос, — с моль­бой в голосе сказала Ребекка.

Он кивнул, уловив какую-то непоколебимость в ее просьбе.

— Да, дорогая, — мягко ответил он. — Я сделаю это прямо сейчас.

Доктор заверил их, что Андреас здоров, и велел несколько дней подержать детей раздельно.

— Завтра утром я загляну, — пообещал врач перед уходом, — а сегодня вам предстоит длинная ночь.

Ребекка бережно взяла сына на руки и пошла с ним в ванную комнату, которая уже вся была в пару. Она не сразу различила высокую фигуру Ксандроса.

— Давай я возьму его.

— Подожди минутку, — попросила она, когда малыш закашлялся. — Я хочу подержать его. О, Ксандрос, мы не должны были ходить на эту вече­ринку.

— Ради бога! — воскликнул он. — С ним все было в порядке, когда мы уходили. Иначе ты бы не пошла никуда. Не вини себя, Ребекка. Я этого не позволю. Ты прекрасная мать для наших детей, — пылко закончил он.

— Все это не важно, — со слезами в голосе ответила она. — Главное, чтобы он скорее поправился.

— Обязательно поправится.

— Точно? — неуверенно переспросила она, ощу­щая, как тяжело дышит ребенок.

— Конечно, — заверил ее Ксандрос, хотя абсо­лютно уверен не был. Ситуация вышла из-под его контроля. Но он должен успокоить Ребекку.

Ему самому было бы спокойней, если бы доктор дал сыну лекарство или сделал укол. Его нервиро­вало то, что им с Ребеккой постоянно придется находиться в ванной, чтобы их сын дышал паром от горячей воды.