Софи Уэстон - Осторожней с желаниями!

Джемайма расправила плечи и объявила последнее:

– Иззи положила меня в клинику. Я провела месяц, лечась от зависимости.

Тишина. Полная, зловещая тишина.

– Когда я вышла, то сказала Бэзилю, что больше не нуждаюсь в его услугах. Что, если он не разорвет контракт, я расскажу суду, что он делал. У меня были доказательства. Это поставило бы крест на моей карьере, но… – Джемайма сглотнула, – все лучше, чем вернуться к тому же.

– Я тебя создал! – рявкнул Бэзил.

Остальные молчали.

– С тех пор он преследует меня. Это сводит меня с ума. Поэтому я всегда требую знакомых водителей и те же самые машины. Это так ужасно, но больше капризничать я не буду. Ни одна карьера этого не стоит.

Джемайма прошла мимо Нилла, не взглянув на него. Она знала, что увидит в его глазах, и знала, что не сможет этого вынести. И тем не менее, она ощутила тепло его тела, ее словно охватило знакомым пламенем – не обжигающим, нет, а согревающим. Она бы отдала все на свете, чтобы погреться у этого огня…

Но ей не греться у этого огня. Она не может принадлежать никому. Поэтому она повернулась к Бэзилу и сказала очень тихо.

– Это конец, Бэзил. Если ты снова приблизишься ко мне, я пойду в полицию.

– Ты не… – он замолчал, внезапно осознав, что Джемайма сделает это.

– Я уже сказала, ни одна карьера не стоит таких мучений.

Джемайма высоко держала голову. Она повернулась к Элу.

– Что вам делать, решайте сами. – И напоследок Джемайма обратилась к Ниллу через плечо: – Надеюсь, ты не ранен. Спасибо, что помог мне сегодня. Больше этого не повторится, обещаю.

И Джемайма поспешила скрыться в темноте, пока подступившие к глазам слезы не выставили ее дурой.

Девушка нашла свой корпус и вошла в номер. Никто не ждал ее там. Она наконец-то могла лечь на кровать и расплакаться.

А когда перестала плакать, Джемайма утерла глаза и вымыла голову. Потом очень осторожно вынула осколки из кармана пиджака Нилла. Пыльный пиджак был весь в песке, пах морем и… Ниллом. Вздохнув, Джемайма закуталась в него.

Завтра она уедет, вернется домой и оставит пиджак здесь. Возможно, с благодарственной запиской в кармане.

Но сегодня в последний раз она вдохнет запах акации, карибских ночей и дыма – запах, который окружал Нилла.

И это останется с ней. Навсегда.

На следующее утро Джемайма снова стала собой – холодной, практичной моделью. Она была Джемаймой Дар, супермоделью, в полной рабочей готовности.

Джемайма подошла к телефонному аппарату и сказала в трубку:

– Пришлите мне, пожалуйста, счет. Я уезжаю сегодня.

А потом позвонила в аэропорт.

Служащие оказались в замешательстве. В тот день не было рейсов в Лондон. Ей предложили остаться на выходные. Можно сходить на день спорта в школе, на соревнования по дайвингу, дать интервью местным газетам или просто отдохнуть.

Джемайма распознала стратегию жителей маленького городка.

– Я покину остров сегодня же, – произнесла она мило. – Если необходимо, я закажу самолет из Венесуэлы. Но уеду.

– Что ж, я должен был попытаться… – ответил служащий аэропорта. – Я могу посадить вас на трехчасовой самолет до Антигуа. Приезжайте за час. – Раздалось постукивание по клавишам клавиатуры. – Первым классом, верно?

– Да.

– Я забронировал для вас место. Надеемся увидеть вас здесь снова.

Ни за что, подумала Джемайма. Ни за какие деньги она не вернется на Пентакост.

– Спасибо.

Теоретически время завтрака истекло. Но в Пиратской бухте все было проще. Шведский стол оказался убран, но словно из ниоткуда появилась улыбающаяся официантка.

– Кофе? Тост? Английский завтрак?

– Кофе, пожалуйста.

– Манго? Ананас? Арбуз? – раздался знакомый голос позади.

Джемайма застыла.

Нилл появился в поле зрения. Он снова был только в потертых джинсовых шортах. Ей так хотелось коснуться его обнаженной груди, что пальцы задрожали.

Пальцы? Кого она обманывает? Все ее тело дрожало. Джемайма сглотнула в надежде, что ее похоть не видна посторонним.

– Доброе утро, – поздоровалась она.

– Привет. Принесите фруктовую корзину, – попросил Нилл официантку и сел напротив Джемаймы. – Как ты себя чувствуешь?

Будь он проклят, с чего это он так волнуется? Будто ему совсем не наплевать на нее!

– Нормально, спасибо. Немного саднит.

– Тебе больно? – Нилл коснулся царапины на ее щеке.

– Важнее, что это ужасно. Наверное, придется наведаться на Харли-стрит в понедельник. У меня съемка на следующей неделе.

– Едва ли тебе понадобится пластическая хирургия.

– Мне нужно избавиться от царапины любым способом.

– Ты шутишь?

– Похоже?

Джемайма наградила его циничной улыбкой. Хорошо получилась в данных обстоятельствах. Однако эта улыбка не коснулась ее глаз. Во всяком случае, не теперь, когда Джемайма каждый раз глядела на Нилла и сожалела, что он однолюб, а она не та, невероятная, женщина. И никогда ею не станет.

– Господи, что за безумная профессия!

– Ты прав. Но благодаря ей я езжу по миру. И она обеспечивает мне жизнь, о которой я и мечтать не смела.

– А это важно?

– Ты не понимаешь? Я могу жить безбедно.

– Но ведь это не важно, да?

– В будущем станет важно. Я усвоила урок.

– Джей-Джей…

– Не называй меня так! – вспыхнула девушка. – Меня зовут Джемайма.

– Хорошо, если ты так хочешь. Джемайма.

Официантка принесла их заказ.

– Горди из «Вестника» звонил. Он уже едет на встречу с вами.

– Ему лучше поторопиться. Я должна быть в аэропорту в два.

– На Пентакосте нет места спешке, – улыбнулась официантка.

Тогда как вышло, что я потеряла свое сердце за двадцать четыре часа?

Когда это произошло? Когда заснула в объятиях Нилла и проснулась от аромата кофе? Или между тем моментом, когда он целовал мои грязные волосы, и тем, когда я заснула?..

Нет, скорее когда Нилл взял меня за руку на пляже, как делают любовники, и мы побежали к лодке. Нашей лодке…

Возможно, тогда. В тот момент, который принадлежал только мне и ему, а в следующую секунду уже стал нашим. Вот тогда она и влюбилась. За микросекунду.

Напротив нее сидел сексуальный, опытный и заботливый Нилл Блэкторн. Но он не был похож на влюбленного…

– Здесь все близко, – сказал Нилл, приводя девушку в чувство. – Он доедет сюда из Квинс-Тауна, не успеет остыть этот кофе.

Джемайма выдавила еще одну улыбку.

– Он сможет сфотографировать только мою неиспорченную сторону лица, без царапины.

– Ты же знаешь, что тебе не обязательно говорить с ним. Если не хочешь, я могу отослать его обратно.

– Нет, спасибо. Это часть моей работы. Публика хочет фотографии. И получит их. Да будет так.