Карла Кэссиди - Любовная дилемма

Бэйли вернулся в дом поздно вечером. Он совершенно вымотался, но это было хорошее чувство усталости — он спас жизнь животного. То, чего никогда не понимала Стефани, но всегда понимала Мелли.

Забавно, подумал Бэйли, стоя под душем. Со Стефани он всегда ощущал, что ей в нем чего-то не хватает, она хотела, чтобы он стал кем-то другим. А с Мелли он был в согласии с собой и постоянно чувствовал ее одобрение и уважение.

И перед душем, и после он проверял автоответчик. Она не звонила. Тогда он опустился на диван, усадил на колени Хитреца и набрал ее номер. После трех гудков включился автоответчик. Решив, что Мелани нет дома, Бэйли оставил сообщение:

— Мелли... это я. Похоже, ты вышла. Позвони, когда вернешься.

Он повесил трубку, недоумевая, почему она весь день не звонит.

Назавтра, вернувшись из амбара, он нашел ее ответ.

— Бэйли, думаю, лучше пока не говорить никому о моей беременности. Мы можем сказать, что поняли: быть хорошими друзьями — не повод для женитьбы, и поэтому решили расстаться. — Дальше длительная пауза, затем Мелани тихонько произнесла: — Пока, — и запись закончилась.

Бэйли попытался перезвонить ей, но снова попал на автоответчик. Последующие два дня ему так и не удалось с ней связаться — он только слышал ее чудесный голос, записанный на пленку.

В пятницу, так и не поговорив с Мелани, он начал волноваться. Никогда не бывало, чтобы они так долго не виделись, не разговаривали, не встречались где-нибудь в кафе.

Вернувшись в дом на ланч и вновь не обнаружив никаких сообщений от Мелани, Бэйли начал обеспокоенно расхаживать по гостиной. Что же происходит? Вдруг она заболела? А если какие-то проблемы с ее беременностью? Бэйли старался убедить себя, что она просто заново обустраивает свою квартиру. Много дел: все распаковать, развесить одежду, разложить вещи по местам. Но неужели нельзя найти время, чтобы просто позвонить?

Не могло же столь кратковременное супружество что-то изменить в их отношениях? Такую возможность он даже отказывался рассматривать.

Они заключили соглашение, оба они решили, что их брак будет продолжаться до тех пор, пока Мелли не забеременеет, а потом они вернутся к своей удивительной дружбе.

Взяв ключи от машины, Бэйли направился к двери. Самое время — вернее, давно уж надо было — поехать туда и все выяснить.

Услышав стук в дверь, Мелани сразу поняла — это Бэйли.

— Мелли?

Она осталась лежать на диване, где провела почти всю неделю.

Если не ответить, может, он уйдет?

Всю неделю она надеялась, что наберется сил, чтобы поговорить с ним по телефону или даже повидаться. Но сил было не больше, чем в ту первую ночь, которую она почти всю проплакала.

Мелани не могла представить, что он так прочно вплетен в ее жизнь. Одна только мысль о том, что она должна будет жить без его дружбы, без привычных братских отношений с ним, а главное, без его любви, погрузила ее в ужасную депрессию.

Бэйли постучал еще раз, уже громче. Автомобиль Мелани стоял перед домом, он знал — она тут. Девушка встала, понимая — нельзя больше откладывать неизбежное.

Рано или поздно мне придется встретиться с ним, так почему бы и не сейчас.

Она попыталась пригладить волосы, которые, скорее всего, были в совершенно немыслимом беспорядке, и открыла дверь как раз в тот момент, когда Бэйли занес руку, чтобы в очередной раз постучать.

— Вот ты где, — воскликнул он, — я уж начал думать, что ты меня избегаешь.

— Я всю неделю была очень занята, — сказала она.

Бэйли прошел в гостиную и рухнул на диван, как делал миллион раз до этого. Но сейчас Мелани видела в нем не лучшего друга и наперсника, как раньше, а любимого человека, который никогда не будет с ней, человека, разбившего ее сердце.

Он, как всегда, был в джинсах, застиранный хлопок облегал его стройные ноги и талию. Голубая футболка обтягивала широкую грудь. Больше всего на свете Мелани хотелось усесться рядом, положить голову ему на грудь, вдыхать родной особенный запах, чувствовать, как он крепко обнимает ее мускулистыми руками.

Она поставила стул у дивана, чтобы не быть слишком близко к Бэйли, гадая, сколько же времени ей удастся делать вид, что все в порядке и они без особых проблем возвращаются к прежним отношениям.

— Очень занята? И что ты делала?

Слонялась по квартире из комнаты в комнату, вспоминая каждый момент, проведенный с тобой.

— Всякое. Вещи раскладывала. Все приводила в порядок. Убирала — я же не была здесь два месяца.

— Что же ты не позвонила? Я бы помог.

Мелани улыбнулась — впервые за неделю:

— Бэйли, не обижайся, но мы с тобой по-разному понимаем уют.

— Ну, хоть компанию бы тебе составил. Придешь сегодня — попкорн и фильм? — он смотрел ей прямо в глаза.

— Не думаю, — Мелли потупилась, — я устала. Лягу пораньше.

Мужчина по-прежнему не сводил с нее глаз.

— Может, на следующей неделе, — торопливо добавила она.

— Все это так странно. Подозреваю, ты и на следующей неделе будешь усталой. Так занята, что некогда позвонить или повидаться. Что происходит, Мелли?

Ей было трудно на него смотреть, еще трудней выдерживать его взгляд. Не сказать ему правду было бы просто нечестно.

— Не могу, Бэйли. Не могу это делать, — дрожащим голосом произнесла Мелани.

— Делать что?

Мелани почувствовала смятение в его голосе. Ей захотелось стукнуть его — ну почему он такой тупой? Не может понять, что все изменилось? Не чувствует ее любви, которой насыщен воздух?

— Бэйли, я не могу больше смотреть с тобой по пятницам кино, не могу сидеть с тобой в кафе, гулять, купаться... — Мелани была не в силах заставить себя взглянуть на Бэйли, поэтому, не мигая, смотрела на картину, которая висела над диваном, как раз над его головой. — Я люблю тебя.

Эти слова, которые могли и должны были принести ей радость, вызвали поток горечи. Любовь обычно бывает началом счастья, но в их случае она означала конец всему.

— И я люблю тебя, — ответ прозвучал странно невыразительно.

Мелани казалось, что за эти дни она выплакала все слезы. Но нет, слезы снова застилали ее глаза, когда она посмотрела на Бэйли.

— Ты не понял, я влюблена в тебя, Бэйли. — Таких темных глаз она у него еще не видела. Он собирался что-то сказать, но она поспешно продолжила: — Я думала, что сумею. Притворимся женатыми до тех пор, пока я не забеременею, а потом опять наша дружба — я так ею дорожу. Но я ошиблась. Я уже не могу быть тебе просто другом, это невозможно, — слезы жгли ей глаза.

Его лицо застыло, только глаза сверкали гневом.