Дженни Лукас - Мщение или любовь?

На него вдруг накатила нечеловеческая усталость, когда он осознал, что счастье Анны в его руках. Только что принятое решение вдруг показалось ему самым трудным, какое он когда-либо принимал в своей жизни. Анна заслуживала большего. Она заслуживала любви. Которой он не может ей дать.

Он должен уйти, внезапно понял Никос и усмехнулся. Он редко менял уже принятое решение, а сейчас за каких-то несколько секунд сделал это дважды.

Его взгляд задержался на Анне. Темные волосы разметались по подушке. Матовая кожа светится на фоне белоснежных простыней. Длинные ресницы отбрасывают тени на щеки, с которых еще не сошел румянец – напоминание об их ночи любви. Легкая улыбка на ее губах. Улыбка женщины, которая любит и знает, что любима…

Никос резко развернулся и вышел из спальни.

Рассеянные лучи утреннего солнца щекотали лицо. Анна проснулась с одной мыслью: сегодня ее свадьба!

Раскинувшись на широкой постели, она сладко потянулась и тихонько засмеялась от переполнявших ее чувств. Тело запротестовало против этого движения, отозвавшись вспышкой боли-напоминания. Анна покраснела. Картины прошлой ночи ярко вспыхнули в ее мозгу. Сейчас было трудно поверить, что она была так смела, откровенна и рискованна. И так же как Никос, ненасытна.

Анна прислушалась к себе и не узнавала в этой женщине себя. Так могла чувствовать себя только оберегаемая, лелеемая, любимая женщина. Последнее было особенно восхитительно. Она никогда не думала, что от счастья может кружиться голова, но именно это с ней сейчас и происходило. И Анна ни капельки не была против. Ей захотелось поделиться, с Никосом своим счастьем, но его не было рядом.

Где же он? Готовит ей завтрак?

Напевая себе под нос, она встала, надела атласный халат и вышла проведать Мишу. Он еще спал, тихонько посапывая во сне.

Пройдя дальше по коридору, Анна дошла до кухни. Там никого не было. Возможно, Никос решил поработать. Что, если она приготовит ему завтрак? Скажем, кофе, яйца и тосты?

К ее удивлению, кроме оливок и льда, в холодильнике ничего не оказалось. Анна вышла в холл и услышала мужские голоса. Один из них принадлежал Никосу.

Забыв о завтраке, она почти полетела на звук любимого голоса. Дверь была неплотно прикрыта.

Анна остановилась, словно налетела на стену.

– Сэр, я считаю, вы совершаете непоправимую ошибку. Как ваш юрист я обязан…

– Благодарю, – оборвал собеседника Никос. – Я плачу вам пятьсот долларов в час. По-моему, это более чем достаточно, чтобы не подвергать мои решения обсуждению. Вы свою работу сделали, а теперь прошу меня извинить. Где выход, вы знаете.

Анна едва успела отпрыгнуть в сторону, когда дверь распахнулась. Увидев Анну, пожилой мужчина в темно-сером костюме нахмурился и сказал:

– Мои поздравления, мисс.

Надев шляпу, он прошел мимо нее, ничем больше не выразив своего раздражения.

– Анна? – Никос показался на пороге. – Ты уже проснулась? Входи.

Немного сбитая с толку, Анна вошла. Никос сел за стол: Половина его лица оставалась в тени, и она не могла видеть выражения его глаз. Ее внезапно охватила робость.

– Я думала, что ты меня разбудишь. Это был твой адвокат? Он принес брачный контракт?

– Откуда ты знаешь? – чуть резковато спросил Никос.

Она пожала плечами.

– По-моему, это очевидно.

– Я хотел, чтобы ты подписала его, – согласился Никос.

По лицу Анны пробежала легкая тень, но потом до нее дошел смысл его слов.

– Хотел? Это значит, что сейчас…

– Не хочу, – закончил он.

Если до этого у нее и оставались крохотные капельки сомнения, то теперь не осталось и их. Никос не только любит, но и верит ей!

– Никос, спасибо, – не найдя других слов, сказала Анна.

И, сев к нему на колени, поцеловала его.

– Анна, перестань. – Он легонько столкнул ее с колен и встал.

В его позе была какая-то напряженность, бессильная ярость.

– Что-то случилось? – осторожно спросила она.

С приглушенным восклицанием Никос схватил документ со стола, разорвал его и бросил в огонь, но Анна успела прочитать несколько строчек. Колени ее подогнулись.

– Никос, в чем дело? – беспомощно выдохнула она. – Я не понимаю.

– Нечего понимать, – едва сдерживаясь, ответил Никос. – Ты получишь опекунство над сыном. Ты сможешь жить, где захочешь. Я обеспечу тебя материально, чтобы ни ты, ни твоя семья, ни в чем не нуждались. Я дам тебе денег на погашение долга Виктору. Мой особняк в Нью-Йорке на Верхней Ист-Сайд будет оформлен на твое имя. И конечно, все, что будет нужно сыну – лучшее образование, каникулы за границей, – все, что он захочет. Единственное, о чем я прошу, – чтобы ты позволила мне навещать его.

У Анны все поплыло перед глазами.

– Мне ничего не нужно. После того, как мы поженимся…

– Мы не поженимся, – прервал ее Никос. – Я настаивал на свадьбе, чтобы заполучить тебя в свою постель.

– Врешь. – Анна побледнела. – Ты мог заполучить меня к себе в постель в любое время. Это я отказывалась выйти за тебя!

Губы Никоса скривились в неприятной усмешке.

– Что ж, я только что поменял свое решение. Я не хочу жениться.

Глаза Анны стали огромными.

– Это неправда, – дрожащим голосом сказала она, неосознанно закрывая лицо руками.

– Какая же ты наивная, – глядя на нее сверху вниз, безжалостно продолжил Никос. – Ты отказала мне, тем самым, задев мою мужскую гордость, Анна. Я был обязан сломить твою волю – так или иначе. Ты думаешь, богатый холостяк добровольно обменяет свою свободу на жену и ребенка в придачу?

– Но ты приехал за Мишей через полмира! – в отчаянии выкрикнула Анна, почти слыша, как рушатся ее надежды на счастье.

Никос небрежно пожал плечами.

– Я приехал за тобой. Мой ребенок был всего лишь предлогом. Все то же самое, Анна: мужская гордость. Ну и к тому же ты возбудила мое любопытство. Интересно, думал я, что еще я не разглядел в тебе, когда ты осмелилась бросить мне вызов и гордо отказалась от моей щедрости, предпочитая прозябать в нищете, тогда как я обращался с тобой как с леди. Ну, или с наложницей, – усмехнулся Никос, не дав ей и слова вставить. – Должен признать, – откровенно сказал он, – из тебя получилась восхитительная наложница. Но, увы, я люблю разнообразие. В мире слишком много красивых женщин, чтобы ограничивать себя одной, даже такой прекрасной, как ты.

– Но ты сказал, что любишь меня! – исступленно закричала Анна.

По его лицу скользнуло что-то похожее на раскаяние, но в следующую секунду оно снова стало жестким.

– Ох уж эта женская сентиментальность, – вздохнул Никос. – Женщины придают огромное значение словам, и мужчины этим пользуются, думая: «Почему бы не сказать два-три слова, сэкономить время на ухаживании и получить то, что мне нужно на самом деле?»