Мэгги Кокс - Синие озера, синие глаза

Это просто кошмар, страшный сон.

— Мы должны прийти к какому-то решению… должны понять, что нам делать.

Он хочет, чтобы она прервала беременность?

Джорджия чувствовала, что вот-вот упадет.

Несмотря на ужас оттого, что она беременна не говоря уже о том, как круто может измениться ее жизнь, — Джорджия знала, что никогда по своей воле не решится на аборт, не подвергнет себя этому мучению.

И еще она не сомневалась, что, когда об этом узнает Ной, он тоже будет против.

— Ты расстроился, — сказала она дрогнувшим голосом и подняла на Кира глаза.

Как ей хотелось вернуть ту веселость, которой он светился всего несколько минут назад! Но, скорее всего, не видать ей больше его хорошего настроения.

Кир изучающе смотрел на нее.

— Расстроился, говоришь? Не то слово! А чего ты ожидала, Джорджия?

— А мои чувства ты представляешь? — взорвалась она, и глаза у нее засверкали от возмущения. — Как ты думаешь, Кир, что для меня означает быть беременной? Я — одинокая женщина, и мне не на кого рассчитывать! И я помогаю брату. А появление ребенка? Как я буду зарабатывать на жизнь? Господи, вы, мужчины, порой невыносимые эгоисты!

Не дав ему ответить, Джорджия бегом пересекла комнату, распахнула дверь и скрылась.

Она бежала по коридору, а целые поколения Страханов насмешливо взирали на нее с портретов в позолоченных рамах и словно говорили: «Неужели ты полагаешь, что такое ничтожество, как ты, может войти в нашу семью?»

Да, в такие минуты немудрено потерять веру в людей.

Она никому никогда не сможет доверять! — промелькнуло у Джорджии в голове. Предположить столь холодную реакцию Кира было просто невозможно. Наверняка он решил, что она заманила его в ловушку — ведь он богат и знатен, лэрд Глентейна! Небось подумал, что она хочет ухватиться за возможность легкой, беззаботной жизни.

От всех этих мыслей остается одно — лечь и умереть.

Почти ничего не соображая, Джорджия бежала вниз по парадной лестнице, а навстречу ей поднималась Мойра с кипой выглаженного белья в руках.

— Привет, девочка! — ласково улыбнулась домоправительница. — Куда вы так спешите? Все в порядке? — И внимательно взглянула на искаженное болью лицо Джорджии.

— Да… все нормально.

— Вы правду говорите? — Мойра сдвинула брови, не поверив ее словам.

Оглянувшись и убедившись, что Кир не бежит за ней следом — а в душе ей так хотелось, чтобы он побежал! — Джорджия со вздохом сказала:

— У меня голова разболелась. Пройдусь по берегу и подышу свежим воздухом. Я скоро вернусь.

— Конечно, милая. Не торопитесь. А когда вернетесь, я напою вас крепким чаем, и все пройдет.

— Спасибо, Мойра… вы такая добрая.

Было немного теплее, чем накануне, но все равно свежо.

Джорджия представляла, как она вскоре уедет в Лондон, а Валери, постоянная секретарша Кира, вернется в Глентейн… и все будет так, как было до ее появления здесь, словно она и в глаза не видела ни этого места, ни хозяина Глентейна.

Тяжело вздохнув, Джорджия пошла по пустынной отмели, где, за исключением пожилого мужчины, который наблюдал, как его терьер прыгает туда-сюда в пенистой волне, на широкой песчаной полоске пляжа со скалистыми выступами никого не было. В сером кардигане и длинной черной юбке, подол которой раздувался от ветра, Джорджия шла и думала, думала, дав волю грусти.

Она и не представляла себе, что можно так сильно полюбить мужчину, как она полюбила Кира. Она ведь отдалась ему по любви, она не способна вступить в близкие отношения лишь потому, что мужчина ей просто понравился.

И вот у нее будет ребенок. Ей бы на седьмом небе быть от счастья… если бы не реакция Кира на ее беременность.

Ну что ж, теперь она точно знает: несмотря на их полные страсти ночи и ее любовь к нему, общего будущего у них нет… Судя по всему, так он считает.

Возможно, вскоре после ее отъезда другая женщина — такого же высокого происхождения, как и он, — будет любоваться его лицом в постели по утрам. Другая женщина узнает, что иногда его преследуют мысли о прошлом, и научится прощать ему дурное настроение. Эта женщина будет лежать в его объятиях, головой на его груди, и чувствовать, что ее любят и хотят оберегать.

А с ней, с Джорджией, этого уже никогда больше не произойдет.

Она взяла себя в руки. Кир ее не любит, и в этом все дело! Если бы любил хоть немного, то не повел бы себя как чужой, незнакомый человек, когда она сказала ему, что ждет от него ребенка.

По крайней мере заверил бы, что не оставит ее.

Джорджия не слышала, что за ней кто-то идет, пока мимо нее как шквал не пронесся Лабрадор, разбрызгивая мокрый песок. Пес остановился, тяжело дыша и махая хвостом. Он глядел на Джорджию, весело блестя черными глазами.

— Хеймиш!

Джорджия нагнулась, погладила своего любимца, и на сердце у нее стало легче. Она оглянулась, ожидая увидеть либо Люси, либо Юана, поскольку они оба полюбили Лабрадора и иногда выгуливали пса.

Но к ней приближалась высокая фигура человека, который не походил ни на кого из молодых слуг в поместье.

Она застыла.

Не может быть! Она обозналась…

Зачем Киру гулять с Хеймишем? Раньше он никогда этого не делал. И разве он любит собак? Джорджия вспомнила, как в день ее приезда в Глентейн он отстранился от дружески махавшего хвостом Хеймиша.

Тем временем Кир приближался. Он хлопнул себя по бокам и свистнул, привлекая внимание пса.

— Когда мне было девять лет, у меня жил лабрадор, очень похожий на Хеймиша, — со вздохом произнес он.

Порыв ветра разлохматил его густые черные волосы, и пряди упали ему на лоб.

Джорджия стояла, не в силах пошевелиться и едва дыша, а Кир продолжал:

— Как-то раз я не угодил отцу — даже не помню, что сделал не так. Возможно, ему не понравилось, как я на него посмотрел, и этого было достаточно, чтобы наказать меня. Отец забрал пса, и я больше его не видел. Я очень был привязан к нему, чего не мог сказать в отношении родителей. Я уже говорил тебе, что они не отличались любовью к детям и вообще к окружающим. И я поклялся, что никогда не стану приближать к себе никого, ни человека, ни животное. Боюсь, что в этот список я включил даже беднягу Робби… в чем потом сильно раскаивался. Но вот появилась ты, Джорджия. В тебе есть что-то такое, что растопило мне душу. — На мгновение его губы сложились в улыбку. — Ты очаровала меня с первого взгляда. За всю мою жизнь ни одна женщина так на меня не действовала! И очень скоро мое влечение к тебе переросло в более сильное чувство. А когда я узнал о том, чем ты пожертвовала ради брата… Я не встречал человека, который способен любить так безоглядно, как ты любишь Ноя. Я был восхищен тобой, твоей самоотверженностью. И еще… в нашу первую с тобой ночь я был потрясен тем, что ты — невинная девушка, и, если быть честным, в тот момент захотел, чтобы ты всегда была только моей. И сейчас я прошу тебя, Джорджия… Ты станешь моей навсегда?