Жаклин Бэрд - Ночь утра мудренее

— Не часто. Но какое это имеет отношение?

— Забавно. Я так и думала. А насколько старше твоей матери он был?

— На тридцать лет. Почему ты спрашиваешь?

— О, это многое объясняет, — довольным голоском протянула Эмили.

— Объясняет что? — нетерпеливо громыхал Антон.

— Мой отец не писал этого письма, он даже не был знаком с твоей сестрой Зуки, в этом я абсолютно уверена. Это письмо было написано Чарльзом Ферфаксом-старшим, моим дедом. Это у него была интрижка с твоей сестрой. Дед всю жизнь славился своей любвеобильностью, не изменял себе даже в преклонные годы. Это все, что я могу тебе сказать.

— С дедом?

— Именно с дедом. Как ты уже понял, Чарльз — это наше семейное имя, традиционное для первенцев мужского пола. Томас, мой брат, стал единственным исключением, но и он вернулся к семейному правилу, назвав сына Чарльзом… В этих династических тонкостях так легко запутаться, — насмешливо проговорила Эмили.

— Невероятно! — воскликнул Антон. — Поверить не могу, что Зуки путалась с таким стариканом.

— Она не могла не знать, что он женат. Да и что удивительного, твоя мама тоже не избежала этой участи… Знаю только то, что мой отец и тетя Лиза очень переживали такое недостойное поведение своего папеньки. Его без обиняков звали паршивой овцой в целомудренном стане Ферфаксов. Такого ловеласа еще свет не видывал. Дед и бабушка жили порознь, хотя о разводе не велось и речи. В нашей семье развод — явление исключительное и почти невозможное. Деда не стало, когда мне было семь лет… Надеюсь, этих сведений тебе достаточно, — сухо заключила Эмили и поднялась из-за стола.

Эмили поспешно направилась к выходу из столовой.

— Эмили! — попытался остановить ее Антон. Эмили проигнорировала мужа.

— Эмили, постой! — настойчиво повторил он и встал из-за стола.

В дверях Эмили развернулась.

— Просто поразительно, Антон, насколько ты самоуверен. Ты не поленился нанять детектива, ты помешан на охране и безопасности, но даже не удосужился внимательно прочесть письма, ухватившись за первую же версию, что тебе приглянулась. Там же четко написано: «…будь я свободен…» Это подразумевает, что человек уже женат. Не так ли?

— Возможно, — отозвался Антон. — Но это могло означать и помолвку.

— Судя по штемпелю, мои родители еще не были в ту пору помолвлены.

— Это ты так говоришь, — возразил Антон. — Я этого знать не мог.

— Пора признать свою ошибку, — обратилась Эмили к мужу. — Или ты привык выигрывать любой ценой?

— Нет, я готов признать, что досадно просчитался, приняв твоего деда за твоего отца. Но причастность Ферфаксов к смерти Зуки теперь подтверждаешь даже ты.

— Не смеши меня, Антон. Зуки знала, что старый человек наверняка обременен обязательствами, но тем не менее согласилась стать его любовницей.

— Наверное, ты права. Прости. Я в долгу перед тобой. Чем я должен заплатить тебе за испорченный медовый месяц и за то время, что мы не могли быть любящими мужем и женой? Я готов на любые твои условия, — примирительно проговорил супруг, взяв Эмили за руку.

— Я знаю точно одно: прошлого не воротишь.

— Что это значит?

— А то и значит, что бессмысленно теперь делать вид, что недоразумение разрешено к взаимному удовольствию. Ты женился на мне, чтобы поквитаться с Ферфаксами, в то время как я искренне полюбила тебя. Ты поставил мне в упрек, что я принимаю противозачаточные таблетки, ты понукаешь мною, ты не считаешься с моими чувствами, не уважаешь мое мнение. Ты не можешь быть моим мужем. Я не собираюсь оставаться твоей женой. Я не доверяю тебе и, пожалуй, больше не люблю, поскольку я любила человека, каким ты никогда не был. Поэтому сейчас я уйду к себе и прошу меня не беспокоить, а завтра намереваюсь навсегда покинуть этот дом. Я поручу своему адвокату связаться с твоим адвокатом, — подытожила Эмили Ферфакс.

— Вертолет ждет тебя, в Лиме ты пересядешь на самолет. Я отдал пилоту все распоряжения. Квартиру в Лондоне я перепишу на тебя. За судьбу «Ферфакс Инжиниринг» можешь не тревожиться. Меня это больше не интересует, — хмуро проговорил Антон Диаз, когда поутру Эмили вышла в холл, готовая отправиться в дальнюю дорогу.

— Великодушие, достойное короля, — едко проговорила женщина, не глядя на супруга.

— Не сомневаюсь, мы еще встретимся. И не рассчитывай на быстрый развод. Мои юристы сейчас заняты более насущными делами. Так что придется набраться терпения.

— Не собираюсь никого торопить. В отличие от тебя я всегда готова войти в положение другого человека. Да и вряд ли мне еще хоть раз захочется связать жизнь с другим человеком. Ты умело отбил у меня всякое желание. И не нужна мне ни твоя квартира, ни твои деньги. Однако если ты предпримешь что-то против нашей семейной фирмы, берегись.

— У тебя есть моя устная гарантия.

— Рада слышать!

Корабль, на котором плыла Эмили, держал путь вдоль берегов Венесуэлы. Она стояла на палубе со своей коллегой и подругой Дэлией. Эмили вновь имела возможность заниматься любимым делом и испытывала от этого великое наслаждение.

— Держу пари, нам повезет! — торжественно объявила она.

— Хочется верить, — более сдержанно отозвалась Дэлия. — Прошло более недели с тех пор, как мы покинули Каракас. И пока результатов ноль. Я слышала, на Карибские острова и Флориду движется ураган.

— Мы будем в стороне.

— Нам еще три дня пути до места, — напомнила Дэлия.

— Твой оптимизм не может не восхищать, — упрекнула ее Эмили. — Пойду проверю по компьютеру, чем это ты меня так стращаешь, — насмешливо проговорила она и скрылась в рубке, где в это время беседовали Джек, руководитель экспедиции, и Марко, его заместитель, в ведении которого был анализ гидрометеорологических прогнозов.

— Что такого страшного грядет, что повергло малышку Дэлию в ужас? — спросила она мужчин.

— Это всего лишь предположение. Точнее вам все равно никто ничего пока не скажет, — раздраженно проговорил Марко, блуждая в недрах всемирной паутины.

Эмили присела на подлокотник кресла и склонилась над картой, поверх которой на прозрачной пленке был нанесен их маршрут. Не увидев там ничего, помимо привычных обозначений, она уставилась на море, на горизонт.

Она никак не могла насытиться этой свободой, пусть и с привкусом горечи. Она откровенно призналась Тому и Хелен, по какой причине оставила Антона. Прежде, до выяснения всех обстоятельств, она не смущала родных рассказом об истинных мотивах его женитьбы. Теперь же, когда все обвинения развалились, она коротко поделилась с братом и невесткой сведениями, одновременно шокировавшими и насмешившими их.